Ир запустил руку в яму и стал шарить ей по периметру, то и дело заглядывая внутрь. Что-то скрипнуло, потом с грохотом повалилось, и Ир вытащил лестницу из тростника. Установив ее, он стал спускаться внутрь. Через несколько мгновений голова Ира снова показалась из ямы. Он достал поблекшую медную масляную лампу с ручкой и изогнутым носиком.
— Колдуни, зажгите фитиль, — сказал он. Дерек щелкнул и поджег фитилек в носике лампы появившемся огоньком у него на пальце.
— Спускайтесь сюда, — произнес Ир, когда снова скрылся в яме.
Яма оказалась просторней и глубже, чем казалось. Тут было прохладно, но о какой-либо сырости говорить не приходилось, поэтому все ящики были в идеальном состоянии. А их тут было много. Нагромождения больших и маленьких ящиков были там и тут. Где не стояли ящики, были стеллажи, на которых валялись мешки, завернутые в тряпки вещи и ларцы. На каждой вещи красовалась либо выцарапанная, либо нанесенная краской метка владельца. Отдельный стеллаж предназначался для съестных припасов. Потускневшие склянки были набиты высушенными финиками, абрикосами, персиками и изюмом. На веревках висело копченое мясо — конина, свинина и мясо вербалов, были и связки ломтей солонины. В основном оно было свежим, (верно недавно кто-то из приятелей по цеху Ира был тут), но и с душком тоже встречалось. В мешочках хранились крупные сухари. На других полках хранились пряности и специи, которые втридорога можно было продать в самых южных стоянках амуль’рапи, как сказал Ир.
Взяв свежего копченого мяса и пару связок солонины, банку высушенных фруктов и пару мешочков с сухарями, мы выбрались из ямы. Перед тем как вернуться к оазису, мы помогли Иру закрыть схрон и снова засыпать его песком. Наевшись и напившись досыта, оставив прилично запасов в дорогу, я остался сторожить, а Ир и Дерек улеглись в палатках спать и дожидаться своего дежурства.
Числа 11-ого Посевов стало ветрено. Сухой горячий ветер обдавал все тело, точно дыхание дракона. Но он был сильным, не ленивым, как прежде, а достаточным, чтобы поднимать песчинки и создавать вихри. Не знаю как платки, но и узкие глазные прорези моей маски не спасали от мелких песчинок, которые впивались прямо в глаза. Нашего проводника объяло беспокойство. Он повел нас ближе к горному хребту, что повстречался нам по пути. Песка тут было меньше, только припорошенная им горная порода. Если начнется буря, можно было бы найти укрытие. А то, что будет буря уже и я не сомневался. Мы старались двигаться быстро, поднимались в дорогу теперь не во тьме, а как только солнце начинало клониться к закату. Но это нас не спасло.
Через два дня ветер, дувший нам в спины, усилился. В ночной тьме позади ничего не было видно, зато с рассветом во всей своей красе показался ужас пустыни. Вдалеке виднелась черная огромная стена, которая стремительно двигалась в нашу сторону. Делать привал было некогда, мы погнали вербалов ближе к скалам. Дерек отстал, а когда мы удалились, позвал нас.
Он нашел проход: узкий проем, в который пролезут даже вербалы, если снять с них всю поклажу и сбрую. Мы спешно стали снимать все сумки и седла. Закидывали их в проход. Когда же принялись заводить туда вербалов, я заметил в стороне от прохода какие-то письмена. Они практически полностью были занесены песком и только несколько едва заметных букв давали понять о том, что там что-то написано. Я сдул ветром песок, и взору открылась высеченная в породе табличка с харлийскими письменами. Ир долго всматривался в нее. Мне показалось, что по мере прочтения надписей его бросило в дрожь. Но он быстро ее унял, взглянул через плечо на уже близящуюся стену песка и сказал:
— Бистрее, бистрее, иданиб.
— Что тут сказано? — поинтересовался Дерек.
— Ничего важного. Древний горний проход. Идем, — он тащил под уздцы своего вербала, который совершенно не хотел заходить в проем. Дерек подталкивал вербала сзади. — Давай же, ишак ти безродний! Лаш-лаш! Или же хочешь погибнуть! — кричал на него Ир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так еле-еле мы затолкали в проход всех троих вербалов. Их поведение заставило меня насторожиться. Они что-то чувствовали, и это что-то наводило на них страху больше, чем надвигающаяся буря.
Когда же в проходе скрылись мы сами, черная стена была практически возле гор. Чтобы не рисковать мы стали продвигаться вглубь по узкой тропе между скалами. Вербалы все также медленно двигались вперед, жалобно мычали и пятились. Буря вскоре настигла нас. Песок с грохотом врезался в породу, а ветер, просачивающийся через прореху, поднял свист.
Тропа вела все дальше, пока скалы не стали расходиться, открывая больше пространства. Я уже было обрадовался тому, что нам так повезло скрыться от бури в этом ущелье, когда мы вышли в долину скрытую в горах. Но вся моя радость быстро пропала. Впереди виднелись остатки поселения: поваленные и еще стоящие палатки, в которых зияло множество дыр. Жители тоже были здесь. Толпы, замотанных в пожелтевшее и рваное тряпье умертвий бродили здесь. Завидев нас, красные их глаза загорелись сильнее. Они зарычали и закряхтели, оголяя остатки зубов и сгнившие челюсти. Пусть они были мертвы, это не помешало им схватиться за оружие: ятаганы, глефы, копья — все то, что было у них при жизни. Дерек вытащил клинок, Ир достал из-за пояса два кинжала, я зажег в руке пламя.
— Вот что говорилось на табличке, — сказал Ир, сплюнув. — Проклятие! Мертвеци обреченние на вечние страдания.
— Поздно уже говорить об этом, — со злостью ответил Дерек. — Обратно уже не уйдем.
— Сказал би, нас прибрала би буря! — оправдался Ир и поскреб одним кинжалом о другой.
— Хватит пререкаться! — остановил я их. И вовремя, мертвецы с ревом бросились на нас.
Я пустил в одного пламя, второго сбил силовой волной. Дерек скрестил свой клинок с ятаганом третьего мертвеца. А Ир ловко рубил четвертого. Вербалы в страхе мычали. Умертвия наступали, и вопили. Нам оставалось биться.
Отрубив мертвецу руку и ногу, Дерек пинком отбросил останки и увернулся от режущего удара ятаганом нового умертвия. Однако однорукий мертвец не остановился, с воплем он подполз к Дереку, я едва успел поразить его молнией. Ир тем временем срубил голову одному умертвию, потом ловко расправился со вторым. Он замешкался, когда сразу двое трупов с копьями накинулись на него, но одного из них я сбил магией, а от второго Ир успел увернуться, а затем срубить еще одну голову.
Проклятых же не убавлялось. Дерек расправлялся уже с четвертым или пятым противником. Я стал бить молнией в головы дальних умертвий. Переход без отдыха давал о себе знать: я чувствовал, как каждое простенькое заклятие отнимает у меня много сил, да и Дерек делал неаккуратные движения, один раз его чуть не зацепили.
— Нужно уходить! — крикнул Дерек, уворачиваясь от удара глефой.
— Некуда, — ответил я и метнул молнию в одного из мертвецов, что сражался с Иром. — Позади буря!
— А впереди ходячие трупы! — Дерек опалил двух умертвий перед собой и отпрыгнул вбок от выпада копья.
— Иданиб, — крикнул Ир, — я вижу проход! — он метнул кинжал в бегущего на него мертвеца и попал прямо в глаз, от удара умертвия, с которым сражался, он отпрыгнул.
— Это тупик, — прокричал я в ответ. Не был уверен в этом, но если бы там был проход, то столько мертвецов тут бы не было.
— Придется попробовать. Совор, расчисти нам проход! — Дерек захватил обмотанную тряпьем истлевшую руку мертвеца, выбил из нее меч и пропустил через него молнии. — Ир, оседлай вербалов, как можно быстрее. Я прикрою.
Ир отбился от мертвеца, увернулся от второго, вытащил кинжал из мертвеца и метнулся к испуганным вербалам, которые забились в узком проходе.
Я создал волну пламени, и направил ее на впередистоящих умертвий, их истлевшие тела сгорали, как щепки, у самого же началась одышка. Дерек разрубил одного мертвеца, что собирался напрыгнуть на него и перекатом ушел от замаха. Я же теперь опалил ту часть, откуда он ушел. Умертвий полегло не мало за эти пару минут, но их было еще много и останавливаться они не собирались. Лишь еще яростнее ревели и с еще большей силой стремились напасть.
