К вечерним сумеркам мы уже сняли лагерь и выдвинулись вперед. Прошли от стоянки немного, как из-под песка показался источенный беловатый камень. Немного поодаль были присыпан песком такой же.
— Снова мерещится? — поинтересовался Дерек. — Мне кажется это дорога.
— Нет-нет, идан, — голос Ира был радостным. — Это и правда дорога. Помните ми шли по Хаа до истока Руни-даш по такой же? Это, — он указал на камни, выступающие из-под песка, — ее продолжение. После Хусл-Бер-Данр за ней перестали следить, и она утопла в песках, потому что кроме пустинного народа сюда никто и не ходит. Но редко, после бурь, она виступает наружу. Хороший знак! Ларшим’фази недалеко.
Обрадованные такой вестью, мы двинулись вперед.
Вода кончилась, но жажда не успела остановить нас. 21-ого Посевов мы приблизились к видневшимся еще вчера горам. На их фоне, выделялось довольно крупное поселение амуль’рапи. Оазис в виде полумесяца, внутри которого стояло десяток хибар и даже здание, отдаленно напоминающее дворец, с невысокими башенками и куполом. Ларшим’фази, самый южный стан пустынного народа, наконец, предстал перед нами. За ним лежали пустынные земли, куда никто не отваживался ходить, места проклятых.
Вокруг домов шатры и палатки образовывали своеобразные улицы, но таких было мало. Один или два хамула сейчас были тут. По мере приближения стали доноситься голоса. Сначала уху было непривычно, а вскоре стало приятно слышать и даже видеть мелькающие силуэты людей. Западнее Ларшим’фази ввысь тянулись горы. Ир назвах их Бангшир или Последние. Там были шахты, где добывали са’афиры и золото.
Стражи из разных племен впустили нас в стойбище. Без промедлений Ир повел нас к дому, что я посчитал дворцом.
— Дом падишаха, — сказал Ир. — Лураша лурашей. Тут иногда собираются все лураши пустинного народа, а когда же падишаха нет, в доме живут простие люди. Тут же делят воду. Думаю, сегодня ми еще не совсем опоздали.
Воду начинали делить к полудню. Записывали очередь с рассвета. Было бы очень неприятно узнать, что сегодня воды мы не получим. По счастью, запись у Служителя еще велась.
Получив воды, Ир отправился поменять себе вербала. В выделанных из камня стойлах, что расположились у одного конца полумесяца воды, он долго торговался с погонщиком. Но, в конце концов, Ир вышел оттуда с новым, свежим вербалом.
— Вот и все, иданиб, — произнес он. — Иршум’балах свой уговор виполнил, духи свидетели.
Дерек протянул ему мешок с сотней храд.
— Будите возвращаться обратно, ви знаете к кому обратиться, — он улыбнулся и засунул мешок в сумку.
— По правде говоря, Ир, у нас есть к тебе предложение, — начал я. Мы с Дереком уже давно обсудили весь план, благо времени у нас было предостаточно.
— Хм, — глаза проводника-контрабандиста сверкнули. — Колдуни хотят что-то найти? Или все же сразу нанять меня для обратной дороги, пока я не уехал? А может вам нужен какой-нибудь человек здесь, в южном стане? — делал он свои догадки. Но мне показалось, что он знает чего и куда мы хотим. И видно было, как он не желает этого слышать.
— Не здесь, — сказал Дерек. — Давайте либо найдем, где можно передохнуть, либо разобьем лагерь.
В Ларшим’фази был обустроен дом, где путники, купцы, которые рискнули забраться так далеко на юг или ученые (амуль’рапи звали их старцами) из университета могли остановиться. Ир обо всем договорился. Одна из трех небольших комнатушек, выстланная мягкими коврами и подушками была кстати. Невысокий столик и пара полок для вещей — вот и все убранство гостевого дома в пустыне. За скромным обедом, к которому Дерек с Иром добыли горячего жасминового чая и свежих лепешек, я стал описывать наше предложение.
— Ир, как думаю, уже понятно, что Ларшим’фази это не конечная цель нашего похода.
— Ну до того как я узнал, что ви колдуни, я думал, что вам просто интересен южний стан. Теперь же мне кажется я знаю чего ви хотите. И я говорю вам нет!
— Помни, я спас тебе жизнь! — разгневался Дерек.
— Спасли жизнь мне, чтоби не умереть самим, заплутав в пустине, — разумно рассудил Ир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что же по-твоему, Ир, мы хотим? — поинтересовался я.
— Как и многие чудаки колдуни, хотите найти Зек-талаш, город, что поглотила пустиня. Я не пойду в Проклятие земли и не поведу туда никого!
— Даже за золото? — я пытался найти слабые места. — Я даю триста храд за каждый день в Проклятых землях, — смело заявил я, прекрасно зная, что у нас осталось около ста храд всего-навсего.
— Триста за день? — глаза проводника сверкнули хитрым блеском. — Ви даже не знаете сколько нам идти. Может неделю, а может месяци, годи ми проведем в блужданиях по южной оконечности Саургана. И все равно не найдем ни Зек-талаша, ни даже руин. Там только проклятие обитают, да джинни.
— Тут два племени. Среди пустынного народа отыщется кто-нибудь готовый провести нас на юг, — начал я блефовать.
Ир лишь посмеялся.
— Ищите, иданиб. Может когда-нибудь и найдете, если вас не сочтут сумасшедшими и не увезут куда-нибудь в пустиню, где ви и погибнете.
— Нам нужно пройти на юг, Ир! — Дерек сжал кулаки. — Это вопрос жизни и смерти! И если ты боишься погибнуть в Проклятых землях, то это будет даже лучшая смерть, чем то, что нас ожидает.
— О чем ви толкуете? Что может бить страшнее остаться бродить между жизнью и смертью в песках?
— Рабство, — ответил ему Дерек, — рабство у драконов.
— Летающие руни меня не беспокоят, иданиб. Это вам нужно бояться. Они досаждают вашим землям, не нашим.
— Ваш народ бежал от них и с тех пор не знал бед, это правда, — рассудил я.
— Но теперь вам не просто будет скрыться в песках. Они найдут и Ариканию и Саурган. И тогда уже ни новый Хаар, ни бегство не спасет все свободные народы двух земель, — красочно описал перспективы Дерек.
Ир призадумался. Взвешивал все за и против.
— Триста за день говорите? — переспросил он. Я утвердительно кивнул. — Что же. Но я это делаю не ради вас, не ради каких-то руни. Только ради себя.
Мы скрепили новый уговор рукопожатием.
Сказать, что Ир был недоволен, значит не сказать всей правды. Он был просто вне себя. Словами он это конечно не показывал, но беспокойные движения и злоба в глазах вперемешку со страхом, говорили об этом лучше слов. Собрались в дорогу мы к ночи. У амуль’рапи купили провиант, новую палатку взамен потерянной. Ир тайком набрал еще бурдюков с водой. Мы с Дереком стояли на страже, а Ир за стойлами вербалов и коней брал воду. Если бы нас поймали за этим, всем было бы несдобровать.
Вышли в ночи. Стражи, завидев в какую сторону мы направляемся, стали что-то кричать. Потом бросили эту затею. Гнаться за нами в Проклятые земли никто не собирался. Ир, как это и было понятно, не знал этих мест и не мог совершенно точно говорить, куда мы идем, но человек знающий пустыню был необходим нам и не только, чтобы вернуться назад, но и просто для выживания.
Следующим днем задул ленивый ветер. Но Ир, недовольный походом, решил, что это предзнаменование бури и хотел повернуть назад и переждать. Дерек был непреклонен и посему мы углубились в Проклятые земли. Ветер не унялся и в последующий день, поднимая невысокие песчаные вихри.
— Будет буря, иданиб. Поберегите себя и меня тоже. Вернемся, пока не поздно.
Ир может и был прав, но Дерека это не останавливало. Возвращаться и ждать было уже некогда, хотя могло и стоить нам жизни.
— Ветер пока не сильный, — рассудил я. — Может буря и будет, может — нет. Я бы конечно, переждал.
— Нет! — ответил Дерек. — Идем вперед.
Иру оставалось только подчиниться.
Ночью проводник резко остановил вербала и вгляделся в дюну, что вырастала слева от нас.
— Мертвеци, — ужаснулся он.
На вершине дюны виднелся размытый темный силуэт, у которого красным светились глаза. Силуэт или видение скрылся в тени ночи и красные глаза тоже пропали.
— Это знак, иданиб! — не унимался Ир, которому, верно, хватило встречи с умертвиями в ущелье проклятых. — Духи говорят, что не нужно ходить в эти земли.
