хотя наши люди считают это ширмой.
— Тогда лучшее место — один из таких салонов. Дома его достать будет сложно, да и исчезновение из дома — это одно, а в разгар праздника — совсем другое. Решат, сорвался в другое место, — Эйс накрутила на палец пепельный локон, — когда начнутся празднества?
— Через три дня.
— Есть возможность узнать примерный маршрут передвижения этих гуляк?
— Я дам задание своим людям, обычно Триндор оповещает первых в своём списке посещений заранее, а дальше движется по той траектории, которую ему подсказывает алкоголь и зов некоего органа.
— Граф всегда с ним?
— По крайней мере, начало празднеств проводит вместе, потом — как повезёт.
— Значит, придётся работать на первой точке. Мне нужно снаряжение.
— У нас есть полный комплект одежды и снаряжения Тени. Правда, нужно подогнать их по твоей фигуре.
— Ну, надеюсь в Ордене найдётся хорошая швея?
— О, и даже не одна!
***
— Подъём, сучьи дети! Хватит отлёживать жопы! Или вы собрались спать вечно? Ничё, скоро все сдохнете, в гробу отоспитесь! Подъём!
Грохот дубины по прутьям решётки способен, наверное, поднять даже умертвие. В ответ из камер раздаются пожелания дежурному всяческих плотских утех в сугубо мужской компании матёрых каторжан или диких орков, на которые тот привычно не обращает внимания.
Здесь соломенный матрас, по крайней мере, чище, чем в подземельях святых отцов. И кормят как на убой. Хотя почему как?
— Ну, кто из вас, висельников, желает сегодня повеселить чернь и пустить кровь своему ближнему?
Я подошёл к решётке и просунул руки в специально сделанный проём. Камеры на Имперской Арене хорошо продуманы, надеть кандалы можно, не заходя внутрь. Хотя теперь никто заковывать не станет, но порядок всё равно остаётся прежним. Собрался на выход, значит, руки в коридор.
Сосед из камеры напротив сплюнул на грязный пол и выругался.
— Чё те неймётся-то, а? Сдохнуть спешишь? Или хоть типа чемпионом стать? Нашей кровью свободу себе выкупить, сучёнышь?
Сегодня четвёртый день, как я сменил место жительства. Первосвященника после того фарса, именовавшегося судом, я больше не видел, и так понимаю, благодарить за это должен молодого Императора. Не знаю, какие сокровища он там Церкви дал или пообещал, но его люди заявились прямо в кафедральный собор с бумагой, подписанной Его Величеством и самим Преподобным Лином, и, нагло послав всех лесом, забрали меня прямо из камеры. Думаю, эта спешка спасла мою тушку от последнего приказа мирно повеситься на обрывках своих штанов в новой камере.
— А, магик, снова ты? Это хорошо, это правильно. А то твои соседи только сидят, пердят да баланду жрут.
Соседи… Убийцы, насильники, разбойники и прочая шваль с разных концов Империи. Все те, кто решил обменять петлю или меч палача на песок Арены. Вот только они не понимают, прирезать купца в подворотне или задрать юбку визжащей поздней прохожей — это не то же самое, что выйти на Арену против настоящего бойца. Чтобы выжить тут нужно тренироваться, поддерживать форму, изучать своих противников. Теперь, в будни, бои проходят на малой арене, где собираются в основном простолюдины, ну и пара тройка дворян на специально выделенном им балконе. И идут обычно до первой крови или до того, пока кто-либо не признает поражение. Смертей за эти дни я не видел. Идеально для тренировок и изучения других бойцов.
— Я сразу по тебе понял, ты из настоящих будешь. Из тех, которые с меча пьют и едят. Не этот мусор! — дежурный мягко подтолкнул меня к выходу из тюремного блока. Конечно, я могу без проблем оглушить его и завладеть оружием, но какой в этом толк? Всем, кто попал на Арену вместо казни, надевают магический ошейник. Снять самому его невозможно, будь ты хоть горным троллем, а попробуй сделать шаг за границу арены, и тебя скрутит от боли, шевельнуться не сможешь. Мне это продемонстрировали сразу, дали понять — бежать не выйдет. И снять эту гадость может только человек имеющий ключи, ну или он сам раскрывается на трупе. А словить этого человека и забрать ключ не выйдет. Так как этот человек — Император. Ошейник будет снят только с чемпиона. Это награда за победу на Больших Играх, которые начнутся в первый день празднования коронации нового правителя и продлятся целую седмицу. Из всей нашей шайки висельников призрачный шанс выйти за стены Арены есть только у одного. Почему призрачный? Потому как в Играх примут участие не только преступники, которые выбрали стезю гладиатора вместо знакомства с палачом, но и нормальные бойцы, которые изъявили такое желание.
— Знаешь, на тебя в клетке многие наши посмотрели уже и решили скинуться, ставку на твою победу сделать, ты не подведи там.
Я хмыкнул. Какая честь. Но комментировать не стал. Они тут власть, а ссориться зазря с теми, кто может или испортить, или облегчить тебе жизнь, не стоит. Тем более и повода у меня нет. Это же не церковники, не они меня сюда запихали, против этих стражников лично у меня ничего нет.
— Ты не хмыкай, мы-то каждый день заране будем знать распорядок боёв. Так тогось, скажем тебе, паря, заране: с кем тебе выпадет и какой расклад. Сможешь заране обмозговать, как себя вести и какое выгоднее оружье брать против кого. Думаешь, я не понимаю, нахера ты каждый день в яму идёшь и даже если не дерёшься, так всё равно весь день сидишь и глаз не отрывая, зыришь? На ус мотаешь, кто в чём силён. И в камере-то не валяешься брюхом кверху, а занимаешься и словно кошак тот с тенью своей дерёшься. Ты не думай, у меня глаз намётанный. С тебя толк будет, если кишки не выпустят сразу.
Мы свернули в боковой коридор к малой арене, или, как её ещё тут называют, клетке. Ворота, рассчитанные на десяток человек, открыты настежь, внизу под трибунами стоят лавки для бойцов, ожидающих своей очереди, а в центре — огороженная решёткой арена, саженей десять в поперечине. Трибуны человек на пятьсот и два небольших балкона. На балконах пока пусто, а вот трибуны заполнены на две трети, не меньше, бездельники всякие да матросы в основном, кто ещё в простой день может себе позволить сюда прийти? Хотя моряков пока мало, они, небось, после вечерних попоек ещё не отошли, потом к полудню подтянутся.
В клетке уже кружила первая пара бойцов. Здоровенный орк, волосы на голове выбриты везде, кроме затылка, а оставшиеся, в свою очередь, заплетены в длинную косу, торс покрыт вязью сложных татуировок,
