Дверь дома открылась, и на дорожку с переброшенным через руку пальто и качающейся на лямке сумочкой вышла Лиз Боннер. Она надела накрахмаленную рубашку в полоску и юбку в цветочек.
— Будете небось замечания отпускать по поводу того, как я машину вожу? — сказала она. — Ах, это же будет ваша машина, — Лиз заметно занервничала. — Мы же едем в вашей машине?
— Так мы будем в равных условиях, — сказал он.
— А мне можно вести вашу машину? — Она нерешительно заглянула внутрь.
Мальчики оживились. Джерри и Уолт, поняв, что мать тоже едет, стали общительнее.
— Какое у вас переключение?
— Автоматическое, — сказал он. — У вас все получится.
— Давайте в эту сторону вы поедете, — попросила Лиз.
— Хорошо, — согласился он, придерживая перед ней дверь.
Она села в машину. Он захлопнул дверь и прошел к месту водителя.
«Вот, она здесь», — зашептали на ухо голоса. Это был уже не фон, они действительно говорили с ним. Но что это значит? И значит ли что–то вообще? Или ничего? Откуда ему знать? Ему это неизвестно.
Глава 13
Вирджиния, погрузив руки в говяжий фарш, месила его с яйцом, горчицей, хлебом и луком. Она готовила к ужину мясной рулет, когда на переднем крыльце послышались мужские шаги. «Приехал», — решила она. Но тут в дверь позвонили, и ей стало до дрожи страшно. Она представила себе дорожных патрульных, которые сообщают ей о катастрофе в горах, где–то между Охаем и Лос–Анджелесом.
Вирджиния вытерла руки бумажным полотенцем и помчалась что есть духу открывать дверь.
На крыльце стоял Чик Боннер с тощим пакетом под мышкой.
— Здравствуйте, Вирджиния, — дружелюбно сказал он.
— Он не вернулся, — с дрожью в голосе сказала она. — Что–нибудь случилось?
— Да нет, ни о чем таком не слышал, — с неизменной невозмутимостью ответил Чик.
— Разве он не должен уже вернуться?
Подняв руку, он поднес к свету часы.
— Да нет, не обязательно. Лиз редко когда до шести–семи часов успевала приехать.
Чик опустил руку и твердым шагом направился внутрь дома, прямиком в центр гостиной. У кофейного столика он остановился, положил пакет и снял пальто. Вирджиния, не успев опомниться, уже закрыла дверь и шла взять у него пальто.
— Вы меня напугали, — сказала она, ошеломленная вторжением в ее дом.
Похоже, Чик был уверен, что ему тут рады: он не стал объясняться или извиняться, даже не поинтересовался, чем она занимается, одна ли дома и есть ли у нее время, и вообще — хочет ли она, чтобы он входил и клал на стол свой пакет.
С довольным вздохом он опустился в кресло, стоявшее напротив камина.
— Послушайте–ка, что я скажу, — объявил он. — Вы занимайтесь, чем занимались. Я могу говорить, пока вы работаете.
— Я готовила ужин, — сказала Вирджиния, не вполне понимая, что ей делать.
Чик принял это к сведению.
— Вот и готовьте. Знаете, кажется, ваш муж толковее меня. Я тут принес кое–что, хочу, чтобы он посмотрел.
Он признался в этом как–то грустно.
— Вы меня извините, — сказала Вирджиния. — Я буду дальше готовить.
Она вернулась на кухню и снова принялась мять фарш для рулета. Добавив молока, она стала перемешивать массу большой деревянной ложкой. В гостиной Чик Боннер занялся своим пакетом. Она слышала, как он открыл его. Оглянувшись, она увидела, что он вынул несколько листов плотной светло–коричневой бумаги длиной во весь столик. Делал он это настолько тщательно и молчаливо, что напомнил ей какое–то запасливое млекопитающее, которое собирает себе пропитание на зиму. Чик все исследовал и просчитывал будущее на десять лет вперед. Настоящее оставляло его равнодушным.
— У вас есть минутка? — спросил Чик.
— Только не прямо сейчас, — попросила Вирджиния, кладя в фарш соль — она чуть не забыла сделать это.
Он прошел на кухню, и в ней тут же стало тесно — такой он был большой человек. Чик стоял, и она не могла протиснуться мимо него. Заняв прочную позицию, он стал наблюдать, как она возится со своей готовкой.
— Позвольте задать вам пару вопросов, — попросил он, — если мои разговоры не мешают вам работать. Какую валовую прибыль приносит этот его магазин в год?
Она этого не знала.
— Это вам придется у него спросить.
— Думаю, наценка составляет от двадцати пяти до сорока процентов. Сколько зарплат ему нужно платить? Наверное, регулярный оклад он берет из общей прибыли — в бухгалтерии он показан так же, как любая другая зарплата, да?
— Вам лучше у него спросить, — сказала Вирджиния, ставя мясной рулет в духовку.
— Так, — продолжал Чик. — Значит, у него есть мастер по ремонту. Потом тот продавец. Кто–нибудь еще?
— Нет, — сказала она.
— Бухгалтерию он ведь не сам ведет?
— Не сам.
— А вы иногда помогаете ему? В Рождество, например?
— Да, в Рождество прихожу. Отвечаю на звонки, обслуживаю посетителей. Еще у него парень работает водителем грузовика на доставках.
Чик записал.
— Бизнес, в общем–то, небольшой. А вы не знаете, ну хотя бы совсем приблизительно, сколько он вложил?
— Нет, — ответила она.
После этого он перестал задавать вопросы, просто стоял.
— Выпить хотите чего–нибудь? — предложила она.
— Давайте, — сказал он.
— Что будете? Кофе? Вино? Пиво? В кладовой есть бурбон.
— Пиво, — выбрал Чик.
Она открыла банку пива и налила ему стакан. Он отпил и поставил его на стол.
— Я хотел это предварительно с вами обсудить, — сказал Чик, — хочу знать, как он может отреагировать на мое предложение. Он такой человек, что может с ходу отказаться, и все. Он принимает решение и делает то, что ему кажется правильным. И потом его уже никто не переубедит. Наверное, поэтому ему и удалось добиться успеха в розничной торговле.
— Что вы хотите ему предложить?
— Что вы думаете, как он посмотрит на то, чтобы расшириться? Пойдемте в ту комнату, я покажу вам свои проекты. Идемте.
Чик двинулся обратно в гостиную, и Вирджиния пошла вместе с ним. Ей было любопытно — так же она чувствовала себя, когда какой–нибудь напористый страховой агент начинал доставать свои планы, графики и прогнозы на будущее.
А сейчас Чик разложил на столе свои выкладки, которые вызывали у нее уважение. Она наклонилась, вытирая руки о фартук, и увиденное ошеломило ее. Эскизы были выполнены профессионально, они напоминали иллюстрации будущих общественных зданий, которые она иногда видела в газетах. На одном из эскизов был изображен длинный и низкий фасад магазина — горизонталь, разорванная перпендикуляром вывески. На другом был план прилавков и касс. У этого медлительного здоровяка явный талант.
— Кассы у него плохо поставлены, — сказал Чик.
— Почему?
Вирджиния была зачарована. Как будто ей оказывали какую–то особую услугу, предлагали пройти тест — в колледже она участвовала в тестах на выявление способностей, на интеллект, и всегда просто не могла дождаться результатов.
— Слишком близко к двери. Это отпугивает клиентов. Посетителям нравится входить в магазин свободно. Самим все смотреть, запросто подходить к полкам и витринам, быть самим себе хозяевами. — Он постучал по эскизу. — А когда прилавки у входа, на посетителя как бы начинают давить — или он так думает — с самого порога. Я обратил на это внимание, как только мы вошли в магазин. Единственный довод за то, чтобы расположить прилавок в передней части, — это борьба с кражами, и иногда это дает возможность сократить численность персонала, когда один человек совмещает две должности — продавца и кассира. Вот если бы у него был продуктовый магазин, где продавец фактически не нужен, а нужен только кассир, и где много мелкого товара — тогда он должен был бы поставить кассы у входа.
— Понятно.
Вирджиния рассматривала схему освещения и многое в ней понимала. «Мне действительно понятно», — подумала она.
— Вам нужно показать это ему, — сказала она.
— Как вы думаете, что он скажет? — серьезно спросил Чик. — Я решил сначала поговорить с вами, потому что вы знаете его лучше, чем я. Пока он привязан к единоличному предприятию, он никогда…
— А что бы сделали вы? — перебила его она, поняв, к чему идет дело, в чем истинная суть разговора. — Продали бы пекарню?
— Пекарня не моя. Мне принадлежит некоторый процент акций, и я получаю жалованье. Я бы ушел со своей работы там, продал бы часть акций, конвертировал их и вложил, так чтобы быть на равных с Роджером в том, что касается оборудования, имущества и тому подобного.
— А работать стали бы? — не отставала Вирджиния. — Вы ведь не ограничились бы одним вложением денег?
— Мне бы хотелось попробовать свои силы в розничной торговле.
— Тогда вы бы работали в магазине.
