пробором, третий для вечерних туалетов, а четвертый с локонами — его можно было носить под шляпой, и он не мялся. Жаль, что я больше не видела леди Рэвенскрофт. Помимо ее болезни, она очень горевала из-за смерти сестры. Они были близнецами.
— Да, близнецы всегда привязаны друг к другу, — кивнула миссис Оливер.
— Раньше она казалась такой счастливой.
Обе женщины вздохнули. Миссис Оливер переменила тему.
— Как вы думаете, мне нужен парик? — спросила она.
Миссис Розенталь протянула руку и задумчиво положила ее на голову собеседницы.
— Я бы вам не советовала — у вас такие прекрасные, густые волосы. — На ее губах мелькнула улыбка. — Вам нравится с ними экспериментировать, верно?
— Как вы догадались? Я вообще обожаю экспериментировать — так забавно не знать, что может произойти дальше.
— Да, но именно это чувство заставляет многих людей постоянно беспокоиться, — заметила миссис Розенталь.
Глава 16
Мистер Гоби докладывает
Мистер Гоби вошел в комнату, опустился по знаку Пуаро в свое любимое кресло, огляделся вокруг в поисках предмета мебели или детали помещения, к которой мог бы обратиться, и выбрал, как часто бывало ранее, электрокамин, отключенный в это время года. Мистер Гоби никогда не обращался непосредственно к человеку, на которого работал, предпочитая карниз, радиатор, телевизор, часы, а иногда ковер или циновку.
— Ну? — осведомился Эркюль Пуаро. — У вас есть что-нибудь для меня?
— Я собрал кое-какие сведения, — ответил мистер Гоби, вынимая из портфеля несколько листов бумаги.
Мистер Гоби был известен всему Лондону, а может быть, всей Англии и даже за ее пределами как великий добытчик информации. Для этого он использовал весьма скромный штат сотрудников, и хотя жаловался, что его «ноги», как он их называл, не так хороши, как прежде, но все еще удивлял работодателей достигнутыми результатами.
— Миссис Бертон-Кокс, — начал мистер Гоби, объявляя это имя, как церковный староста очередной фрагмент Священного Писания. С таким же успехом он мог произнести: «Книга Исайи, глава четвертая, стих третий». — Миссис Бертон-Кокс в первом браке была замужем за мистером Сесилом Олдбери, крупным пуговичным фабрикантом и состоятельным человеком. Она занималась политикой, была членом парламента от Литл-Стэнсмира. Мистер Сесил Олдбери погиб в автомобильной катастрофе спустя четыре года после женитьбы. Вскоре после этого их единственный ребенок умер в результате несчастного случая. Состояние мистера Олдбери унаследовала его супруга, однако оно оказалось не таким большим, как ожидали, так как в последние годы дела фирмы шли не слишком хорошо. Мистер Олдбери также оставил солидную сумму денег некоей мисс Кэтлин Фенн, с которой у него, по-видимому, была интимная связь, неизвестная его жене. Миссис Бертон-Кокс продолжила свою политическую карьеру. Спустя три года она усыновила ребенка мисс Кэтлин Фенн, настаивавшей, что это сын покойного мистера Олдбери. Судя по полученным мною сведениям, этот пункт вызывает большие сомнения. У мисс Фенн было много связей, как правило с состоятельными и щедрыми джентльменами, но, в конце концов, многие люди готовы поделиться информацией за хорошую цену. Боюсь, мне придется представить вам солидный счет.
— Продолжайте, — сказал Эркюль Пуаро.
— Миссис Олдбери, как ее тогда звали, согласилась усыновить ребенка. Вскоре после этого она вышла замуж за майора Бертон-Кокса. Мисс Кэтлин Фенн добилась успеха в качестве эстрадной артистки и поп-певицы, заработав немало денег. Она написала миссис Бертон-Кокс, что хочет забрать ребенка назад, но миссис Бертон-Кокс отказалась. Майор Бертон-Кокс был убит в Малайе и оставил ее достаточно обеспеченной. Мисс Кэтлин Фенн, скончавшаяся восемнадцать месяцев тому назад, завещала свое довольно солидное состояние родному сыну Дезмонду, известному в настоящее время под именем Дезмонд Бертон-Кокс.
— Весьма великодушно, — заметил Пуаро. — От чего умерла мисс Фенн?
— Мой информатор сообщил, что она страдала лейкемией.
— И мальчик действительно унаследовал деньги матери?
— Деньги находятся под опекой вплоть до достижения им возраста двадцати пяти лет.
— Выходит, он будет полностью независим финансово. А миссис Бертон-Кокс?
— Насколько я понял, ей не повезло с капиталовложениями. На жизнь ей хватает, но не более того.
— А юный Дезмонд составил завещание? — спросил Пуаро.
— Боюсь, что мне это еще неизвестно, — ответил мистер Гоби. — Но у меня есть возможности это выяснить. Получив информацию, я немедленно ознакомлю вас с ней.
Мистер Гоби удалился, рассеянно кивнув электрокамину.
Эркюль Пуаро начал что-то писать на листе бумаги. Время от времени он хмурился, подкручивал усы, что-то вычеркивал и переписывал заново.
Примерно через полтора часа зазвонил телефон. Пуаро поднял трубку и стал слушать.
— Благодарю вас, — сказал он. — Быстрая работа. Иногда удивляюсь, как вам это удается… Да, это проясняет кое-что, казавшееся ранее бессмысленным… Да, я слушаю… Вы абсолютно уверены, что это так?.. Он знает, что усыновлен… но ему никогда не говорили, кто его настоящая мать… Да, понимаю… Очень хорошо. Надеюсь, вы проясните и другой момент? Очень вам признателен.
Пуаро положил трубку и продолжил писать. Через полчаса телефон зазвонил снова.
— Я вернулась из Челтенхема, — послышался голос, который Пуаро сразу же узнал.
— И вы видели миссис Розенталь, chère madame?
— Да. Она очень славная женщина. И вы оказались правы — она еще один «слон».
— Что вы имеете в виду?
— Что миссис Розенталь помнит Молли Рэвенскрофт.
— И помнит ее парики?
— Да.
Она кратко пересказала то, что сообщила ей о париках миссис Розенталь.
— Да, — сказал Пуаро, — это соответствует тому, что говорил мне суперинтендент Гэрроуэй. Полиция обнаружила четыре парика — один с локонами, другой для вечернего платья и еще два попроще.
— Выходит, я всего лишь сообщила вам то, что вы уже знаете?
— Нет, вы сообщили нечто большее. По вашим словам, миссис Розенталь сказала, что леди Рэвенскрофт заказала два дополнительных парика к тем двум, которые уже у нее имелись, и что это произошло от трех до шести недель до самоубийства. Интересно, не так ли?
— Не вижу в этом ничего особенного, — возразила миссис Оливер. — Если парики обгорели или испачкались до такой степени, что их нельзя привести в порядок, то, естественно, приходится заказывать новые. Не понимаю, что привело вас в такое возбуждение.
— Это любопытная деталь, — отозвался Пуаро, — но еще любопытнее то, что вы сейчас сказали. Это французская леди принесла парики, чтобы их скопировали или сделали похожие, верно?
— Да. Как я поняла, она была кем-то вроде компаньонки. Леди Рэвенскрофт болела или лежала в больнице, поэтому не могла приехать сама.
— Понятно. Вы случайно не знаете, как звали эту компаньонку?
— Не думаю, что миссис Розенталь упоминала ее имя. Скорее всего, она его не знала. О встрече договаривалась леди Рэвенскрофт, а француженка просто принесла парики, чтобы скопировать размер, фасон и прочее.
— Ну, —
