промолвил Пуаро, — это поможет мне продвинуться дальше.
— А вам удалось хоть что-нибудь узнать или сделать? — осведомилась миссис Оливер.
— Вы всегда скептически настроены, — усмехнулся Пуаро. — По-вашему, я только сижу в кресле и отдыхаю.
— По-моему, вы сидите в кресле и думаете, — поправила миссис Оливер, — но должна признаться, вы в самом деле нечасто выходите из дому и что-то делаете.
— Возможно, в ближайшем будущем мне придется доставить вам это удовольствие, — сказал Пуаро. — Не исключено, что я даже пересеку Ла-Манш, но, разумеется, не на корабле, а в самолете.
— Вы хотите, чтобы я поехала с вами? — спросила миссис Оливер.
— Нет, — ответил Пуаро. — Думаю, будет лучше, если я поеду один.
— Вы в самом деле на это решитесь?
— Скорее всего. Я проявлю наивысшую степень активности, так что вы будете мною довольны, мадам.
Положив трубку, Пуаро нашел в записной книжке номер телефона суперинтендента Гэрроуэя и набрал его.
— Дорогой суперинтендент, это Эркюль Пуаро. Надеюсь, я не отвлек вас от важного дела?
— Нет, я всего лишь подрезал мои розы, — отозвался Гэрроуэй.
— Я хотел спросить вас об одной мелочи.
— Касающейся проблемы двойного самоубийства?
— Да, нашей проблемы. Вы говорили, что в доме была собака, которая, как вы поняли, ходила на прогулки с семьей.
— Да, экономка или кто-то еще упоминал, что в тот день супруги, как обычно, отправились на прогулку с собакой.
— При обследовании тела леди Рэвенскрофт не было обнаружено никаких признаков того, что ее укусила собака? Но обязательно недавно или в тот самый день?
— Странно, что вы задали этот вопрос. Иначе я бы об этом не вспомнил. Да, на ней была пара небольших шрамов. По словам экономки, собака несколько раз бросалась на хозяйку и кусала ее, хотя не очень сильно. Если вы имеете в виду бешенство, Пуаро, то ничего подобного не было. Их обоих застрелили — вопрос о бешенстве, сепсисе или столбняке даже не возникал.
— Я не виню собаку в их гибели, — сказал Пуаро. — Просто я хотел кое-что выяснить.
— В последний раз собака укусила леди Рэвенскрофт за неделю или за две до самоубийства. Никаких инъекций не понадобилось — укус быстро зажил. Не помню, откуда цитата «Убитый псом был», но…
— Но убили отнюдь не пса, — прервал Пуаро. — Хотел бы я с ним познакомиться. Наверное, это был очень умный пес.
Поблагодарив суперинтендента, Пуаро положил трубку и пробормотал:
— Умный пес… Возможно, куда умнее полиции.
Глава 17
Пуаро объявляет о своем отъезде
— Мистер Геркулес Порретт, — доложила мисс Ливингстоун, пропуская визитера в комнату.
Как только она вышла, Пуаро закрыл дверь и сел рядом со своей приятельницей, миссис Ариадной Оливер.
— Я уезжаю, — сообщил он, слегка понизив голос.
— Вы — что? — переспросила миссис Оливер, как всегда озадаченная методами передачи информации, используемыми Пуаро.
— Я уезжаю. Лечу на самолете в Женеву.
— Вы говорите так, словно работаете в ООН или ЮНЕСКО.
— Нет. Это всего лишь частный визит.
— У вас в Женеве завелся «слон»?
— Полагаю, можно сказать и так. Быть может, даже два.
— А мне больше ничего не удалось узнать, — пожаловалась миссис Оливер. — Не знаю, к кому обратиться.
— Кажется, вы упоминали, что у вашей крестницы Селии Рэвенскрофт есть младший брат.
— Да. По-моему, его зовут Эдуард. Я почти ни разу его не видела — только однажды забирала его из школы много лет назад.
— Где он теперь?
— Думаю, в Канаде — учится в университете или на инженерных курсах. Хотите отправиться туда и расспросить его?
— Пока что нет. Просто я хотел узнать, где он сейчас. Но, насколько я понимаю, его не было дома во время самоубийства?
— Надеюсь, вы не подозреваете, что он застрелил своих родителей? Мальчики иногда вытворяют невесть что.
— Его тогда не было дома, — повторил Пуаро. — Я знаю это из полицейских рапортов.
— Вы обнаружили еще что-нибудь интересное? У вас такой возбужденный вид.
— Я действительно возбужден, так как обнаружил нечто могущее бросить свет на уже известные нам факты.
— Что на что бросает свет?
— Мне кажется, я могу понять, почему миссис Бертон-Кокс попыталась уговорить вас добыть для нее информацию о самоубийстве Рэвенскрофтов.
— Вы имеете в виду, что это не простое любопытство?
— Нет. Думаю, за этим крылся определенный мотив, связанный с деньгами.
— С деньгами? При чем тут деньги? Она ведь состоятельная женщина, не так ли?
— Да, ей вполне хватает на жизнь. Но я думаю, что ее приемный сын, к которому она, очевидно, относится как к родному, — Дезмонд знает, что его усыновили, но ему ничего не известно о его настоящих родителях, — что он, достигнув совершеннолетия, составил завещание в пользу приемной матери, возможно под ее влиянием. По-видимому, ему намекнули на это ее друзья или адвокат, у которого она консультировалась. В то время у него больше не было никого, кому бы он мог оставить свои деньги.
— Не понимаю, каким образом это связано с желанием миссис Бертон-Кокс раздобыть сведения о самоубийстве.
— Не понимаете? Она хотела расстроить брак сына. Если у Дезмонда завелась подруга, на которой он намерен жениться в ближайшем будущем — в наши дни молодежь не любит ждать, — то миссис Бертон-Кокс не унаследует оставленные ей деньги, так как брак обесценивает любое более раннее завещание. К тому же Дезмонд, женившись, может составить новое завещание в пользу супруги, а не приемной матери.
— Вы имеете в виду, что миссис Бертон-Кокс этого не хотела?
— Она хотела получить сведения, которые могли бы заставить Дезмонда передумать вступать в брак с вашей крестницей. Возможно, она была уверена, что мать Селии застрелила мужа и потом покончила с собой. Даже если ее отец убил мать, это также легко могло бы обескуражить юношу.
— По-вашему, Дезмонд мог бы подумать, что если кто-то из родителей девушки был убийцей, то она могла унаследовать его преступные наклонности?
— Ну, не так грубо, но основная идея, возможно, заключалась именно в этом.
— Но откуда у приемыша деньги?
— Дезмонд не знал, кто его настоящая мать, но эта женщина, которая была актрисой и певицей и немало заработала, прежде чем заболела и умерла, захотела вернуть своего ребенка, а когда миссис Бертон-Кокс отказала ей, то завещала ему все свои деньги. Сейчас они находятся под опекой, и Дезмонд унаследует их в возрасте двадцати пяти лет. Естественно, миссис Бертон-Кокс не хочет, чтобы он женился, особенно на девушке, которую она не одобряет и на которую не рассчитывает иметь влияние.
— Да, это выглядит правдоподобным. Она ведь очень неприятная женщина, не так ли?
— Несомненно, — согласился Пуаро.
— И миссис Бертон-Кокс не хотела вашего вмешательства,
