Она почти добралась до стола, когда перед нею внезапно возник Сервин. Ей пришлось резко остановиться, не то они непременно столкнулись бы.
— Может, теперь потанцуем? — спросил он негромко.
Малта заколебалась… Пронеслась мысль, что, возможно, это рассердит Рэйна и вызовет его ревность. Однако у нее сил больше не было играть во все эти слишком сложные игры. И без них голова шла кругом. Сервин же, ни дать ни взять почувствовав ее нерешительность, очень серьезно кивнул в сторону середины Зала, освобожденной для танцев:
— Посмотри вон туда… Небось он-то ничтоже сумняшеся новую партнершу уже подхватил!
Малта не сразу поверила. Но потом все же посмотрела туда, куда он ей указывал, и сердце на какой-то миг застыло в груди. Рэйн элегантно плыл в лениво-медленном танце… бережно ведя одну из сатрапских Подруг. И даже не ту, красивую. Он выбрал женщину без украшений, облаченную в простое платье цвета сливок. Он привлекал ее к себе близко-близко. И внимательно слушал, что она ему говорила…
— Не смотри слишком пристально, — шепнул Сервин. — Подними голову. Посмотри на меня. Улыбнись!!! И — вперед…
Малта приморозила к своему лицу вымученную улыбку и вложила свою руку в его. Сервин подхватил ее — и они выплыли на середину. С непередаваемой грацией двух собак, кружащихся за хвостами друг дружки. Оказывается, Малта успела так приспособиться к Рэйну, что шаг Сервина, хоть тресни, казался ей слишком коротким. И он не вел ее, а, скорее, крутил и шатал туда-сюда. И безоблачно улыбался, нимало не догадываясь о собственной неуклюжести.
— Наконец-то ты здесь, у меня в объятиях, — проговорил он негромко. — А я уже думал, моя мечта никогда не исполнится! И все-таки ты здесь и уже представлена как девица на выданье!.. А этот олух из Чащоб отказался от тебя ради той, овладеть которой ему и в самом диком сне не приснится… Ах, Малта, моя Малта!.. Твои волосы так блестят, что у меня глаза слепнут! Я пьян от их аромата!.. Твоя маленькая ручка в моей руке… Какие сокровища мира могут с этим сравниться?
И так далее, и тому подобное. Малта толком не слушала, что он нес, лишь понимала, что комплименты сыпались градом. Она терпела, стиснув зубы в подобии улыбки и изо всех сил пытаясь не смотреть на Рэйна с той… другой. По его закрытому вуалью лицу ничего нельзя было прочесть, и тем не менее было похоже, что женщина полностью завладела его вниманием. В сторону Малты он даже ни разу головы не повернул…
Вот так.
Стало быть, она потеряла его.
Вот так быстро, вот так просто…
Одно лишнее словцо — и его больше нет для нее.
Малта чувствовала себя так, будто у нее вырвали сердце, оставив на его месте в груди пустоту. Ах, глупость какая!.. Ведь она так и не успела решить для себя, любит она его или нет!.. Значит, эта боль не из-за утраты любви. Из-за чего же тогда?… Наверное, все оттого, что он заверял, будто любит ее, а она, дура, поверила. Он же — теперь это было вполне очевидно — ей лгал. А посему теперь ее мучила лишь уязвленная гордость, не более. Да, да, именно так!.. Она сердилась оттого, что он выставил ее дурой. Да и вообще, что за дело было ей до него? Кстати, в данный момент она танцевала с другим. С очень красивым, между прочим, мужчиной. Который к тому же на нее надышаться не мог. Так зачем ей этот Рэйн?… Она даже лица его ни разу не видела. Каким же образом она могла успеть влюбиться в него?…
И тут у нее окончательно закружилась голова: она увидела, как Рэйн склонился к партнерше, чтобы ни в коем случае не пропустить ничего из сказанного ею. Или, в свою очередь, доверить ее ушам нечто сугубо личное… Она же отвечала ему со всей серьезностью и весьма многословно. Малта едва не споткнулась, Сервин ее подхватил. При этом он продолжал нести какую-то чушь насчет ее розовых губок… «Во имя Са!.. И что я должна отвечать на подобное словоблудие?…»
— Ты тоже очень хорош сегодня, Сервин, — услышала она свой собственный голос. — Твоя семья наверняка гордится тобой!
Он заулыбался так, словно она превознесла его до небес.
— Подобные слова из твоих уст так много значат для меня… — заверил он Малту.
Танец наконец завершился. Сервин очень неохотно выпустил ее из объятий, и она отступила. Взгляд выдал ее — она тотчас принялась высматривать Рэйна. Вот он низко склонился к руке Подруги… А потом жестом указал на уставленный светильниками сад и ярко освещенные дорожки за дверьми Зала… Малта попыталась найти в себе хоть какую-то силу, хоть какую-то твердость для опоры. Все тщетно. Она ощущала лишь отчаяние и одиночество.
— Можно, я принесу тебе немножко вина? — спросил Сервин.
— Пожалуйста. И… я хотела бы немного отдохнуть…
— Ну конечно!
И Сервин подал ей руку, чтобы проводить.
Когда Грэйг ухватил Рэйна за руку, тот, повернувшись, едва не врезал ему кулаком:
— Пусти! Не сейчас!..
Малта, его Малта уходила прочь, и этот мальчишка Трелл, обладатель молочно-нежной кожи, уже стремился к ней сквозь толпу. Не самое лучшее время для дружеских разговоров!
Но Грэйг с силой сжал его руку и выговорил негромко, но со значением:
— Со мной только что танцевала одна из сатрапских Подруг…
— Великолепно. Надеюсь, это была та, хорошенькая. Пусти наконец!..
И Рэйн вывернул шею, пытаясь проследить за Малтой, исчезавшей в толпе.
— Нет, — Грэйг был непоколебим. — Ты должен пригласить ее на следующий танец. Я хочу, чтобы ты своими ушами выслушал то, что она мне рассказала. Потом разыщешь меня в саду, возле углового дуба, что на восточной дорожке. Надо решить, кому еще рассказать об этом. И что следует предпринять!
Голос Грэйга так и дышал напряжением, вот только Рэйну как раз сейчас было совершенно не до того. Он попробовал изобразить легкомыслие:
— Мне надо сперва переговорить с Малтой. Как жечь склады, можно обсудить и потом!
Грэйг, однако, не выпустил его руку:
— Я не шучу, Рэйн! Дело неотложное! Я и так боюсь, не оказалось бы уже слишком поздно! Речь идет о заговоре против сатрапа!
— Ну так ступай, влейся в ряды, — раздраженно посоветовал Рэйн. Ну почему его заставляли думать о политике именно теперь? Малта была обижена, ей было больно, так больно, что он сам всем существом ощущал ее боль. Он обидел ее, и теперь она скиталась в толпе, словно потерявшийся котенок. Ему надо было переговорить с ней, причем безотлагательно. Малта, Малта. Она так ранима…
— Калсидийцы и некоторые из его собственных вельмож сговорились убить его, а обвинят в злодействе Удачный. Ты понимаешь, что это значит? Они сровняют город с землей, и за это вся Джамелия их только благословит. Пожалуйста, Рэйн!.. Не медли, прошу тебя! Поди пригласи ее танцевать. А я побегу найду мать и сестер, и пусть они устроят, чтобы кое-кто из других торговцев встретился с нами в саду… Иди же к ней, иди! Вон она там, в простом кремовом платье, рядом с возвышением стоит… Пожалуйста, подойди к ней!
Малта тем временем окончательно скрылась из вида. Рэйн одарил «младшего братца» взглядом, который, кажется, ошпарил его даже сквозь вуаль: во всяком случае, Грэйг выпустил его руку. Рэйн передернул плечами и рассерженно тряхнул головой. Грэйг поторопился прочь.
Рэйн же медленно, с очень тяжелым сердцем повернулся и двинулся вперед, туда, где стояла Подруга сатрапа. Та наблюдала за ним. При его приближении она сказала нечто остроумное женщине, с которой перед тем разговаривала, кивнула ей и отступила прочь. Рэйн остановился перед ней и отвесил короткий поклон.
— Не почтите ли меня танцем, госпожа Подруга?
— Естественно, причем с величайшим удовольствием, — был официальный ответ. Она протянула руку, и он принял ее своей, затянутой в перчатку. В это время как раз зазвучала музыка. Это была медленная мелодия, традиционно считавшаяся танцем влюбленных. Все пары — и юные, и не очень — получали возможность близко-близко прильнуть друг к дружке, медленно двигаясь в такт неторопливой, мечтательной музыке. Сейчас Рэйну бы притянуть к себе Малту, утешить ее, заглаживая обиду, да и самому успокоиться… А вместо этого он вел по залу женщину-джамелийку ростом чуть не выше его самого. Правда, партнершей она оказалась исключительной, легкой на ногу и очень изящной. Некоторым образом от этого он только чувствовал себя еще хуже. Он стал ждать, чтобы она заговорила.
В конце концов она спросила:
— Твой двоюродный брат рассказал тебе о моем предостережении?
Его по-настоящему потрясла ее прямота. Он попытался изобразить сдержанность:
— Наверное, не вполне. Он просто сказал, будто ты, госпожа моя, сообщила ему нечто весьма интересное. Нечто такое, что, по его мнению, я непременно должен был выслушать сам.
Говоря так, Рэйн придал своему голосу вопросительную озабоченность, но не более того. Она нетерпеливо хмыкнула.
— Боюсь, — сказала она, — у нас нет времени для хождения на цыпочках и осторожных обсуждений издалека! Видишь ли, когда мы сегодня ехали сюда на бал, я окончательно поняла, что именно сегодня — самый подходящий момент для них, чтобы начать приводить свой замысел в исполнение. Вы же все вместе здесь собрались — торговцы Удачного и торговцы из Дождевых Чащоб — и принимаете у себя сатрапа. А ведь ни для кого не секрет, какие чувства к нему здесь питают, особенно в свете его новой политики относительно вашего города! «Новые купчики» и так далее… То есть идеальный момент, чтобы затеять насилие и смуту. Произойдет всеобщая неразбериха, в ходе которой сатрап и его Подруги окажутся нечаянным образом убиты. Вот тогда-то калсидийцы исполнятся праведного гнева и примутся вас карать…
