бы сделались товарищами по несчастью, ибо я сказала «нет» каждому из них — я, которую в зависимости от своей религии они величали и Хатхор, и Афродитой, и именами других богинь, славившихся необычайной красотой. Так вот, несостоявшиеся женихи вошли в тайный сговор и прислали ко мне гонцов с посланием следующего содержания: мой народ обязан выдать меня и отдать в жены одному из них (счастливца определит жребий); в случае отказа каждый из отвергнутых претендентов приведет войско, и все вместе они нападут на нас и перебьют наше племя, не оставив в живых никого, за исключением меня, — я при таком раскладе достанусь в награду тому, кто сможет захватить меня.
Услышав сие заявление, я пришла в ярость и приказала посланникам возвращаться обратно к своим господам с повелением передать им мое гневное «нет». Но когда гонцы отбыли, ко мне пришли старейшины племени и сказали:
— О дочь Яраба, о Айша Мудрая и Прекрасная, мы преклоняемся перед тобой и любим безмерно. Но, с другой стороны, мы также очень любим наших жен и детей и хотим жить, а не умереть. Как можем мы противостоять нескольким царям сразу, ведь людей в племени нашем ничтожно мало? Посему мы молим тебя, Айша, выбрать одного из них себе в мужья, ибо тогда из ревности они, несомненно, уничтожат друг друга, а нас, твоих слуг, оставят с миром. Или же, если ты не желаешь замужества, мы умоляем тебя на некоторое время укрыть где-либо свою красоту, дабы разгневанные цари не явились сюда искать тебя.
Я выслушала и рассердилась: эти трусы ставили собственное благополучие выше моей воли и отказывались биться с теми, кто угрожал мне. И все же, будучи дальновидной, я скрыла свои мысли и сказала, что подумаю и дам им ответ на третий день, считая от нынешнего. Затем я посоветовалась с Нутом, и мы вместе помолились богам — по большей части Исиде, дабы услышать ее предсказания.
Назавтра, еще до рассвета, караван из пяти верблюдов незаметно покинул город Озал и направился к морю.
На первом из тех верблюдов сидел старый купец. На втором ехала молодая женщина — то ли жена его, то ли дочь, то ли наложница, — плотно закутанная в покрывало. Три остальных верблюда везли товары — на первый взгляд самые обычные ковры, хотя на самом деле в ковры те были закатаны несметные сокровища: золото, жемчуга, сапфиры и другие драгоценные камни, которые на протяжении долгих лет собирали, копили на черный день мой отец Яраб и его предки, торговавшие мелким и крупным скотом.
Купцом тем был Нут, жрец и прорицатель, а женщиной — я, Айша. Богатства, как уже упоминалось, принадлежали мне, а верблюдов вели верные люди, служившие прежде моему отцу, а теперь давшие мне нерушимые клятвы верности.
Мы добрались до моря и отправились в Египет на корабле, который я велела приготовить заблаговременно. Побережье Аравии скрылось за кормой еще до того, как нас хватились, поскольку старейшинам я объявила, что обдумывать свой ответ отправлюсь в тайное место. Как слышала я позднее, когда стало известно о моем бегстве, все люди нашего племени горевали и стенали. Понимая, кого они потеряли, мои подданные били себя в грудь и рыдали, хотя, говорят, некоторые ревнивицы ликовали, потому что красотой своей я затмевала их.
Немногим позже цари и вожди, которых я провела, накинулись на моих соплеменников, пытаясь разузнать, где я, но те клялись, что я превратилась в богиню и вознеслась на небо. Некоторые женихи поверили, признавшись, что всегда считали меня отнюдь не простой смертной, однако остальные, умом попроще, заявили, что я наверняка где-то спряталась, и обрушились на мой народ войной, и рассеяли его, пленив многих и продав в рабство.
Дорого дети Яраба заплатили за то, что предали меня, хотя слышала я, что впоследствии они вновь стали великим народом под сильной рукой одного из потомков моего брата, незаконнорожденного сына шейха, и из поколения в поколение поклонялись мне как богине-охранительнице, поверив, что я была не женщиной, но духом, которого боги на некоторое время ниспослали на землю.
Между тем мы с Нутом благополучно прибыли в Навкратис, греческий город на Канопском рукаве Нила, и там остались под видом купца и его дочери, торгующих драгоценными камнями и иными дорогостоящими товарами, приумножая таким образом мое богатство, хотя в этом я совершенно не нуждалась — оно и так было огромным.
Именно здесь я впервые вышла на улицу, укрытая по восточному обычаю чадрой, чтобы спрятать свою красоту от мужских глаз.
Выдавая себя за торговцев, мы с Нутом прожили там чуть больше двух лет, и в то время я изучала историю Египта, традиции и язык египтян, училась читать их рисуночное письмо, которое греки называли иероглифами. Попутно совершенствовала свой греческий и читала работы великих греческих и римских писателей. Кроме того, я училась многим другим вещам, поскольку в начале года, когда фараона Нектанеба, добивавшегося моей руки, уже не было в живых и власть в Египте на некоторое время перешла к узурпатору Тахосу, по слухам сыну наложницы Нектанеба, мы переодетыми предприняли путешествие вверх по Нилу и прибыли в древние Фивы. Делали мы это без спешки, останавливаясь в каждом крупном городе, где нас радушно встречали верховные жрецы различных богов — Амона, Птаха и других, — поскольку этим жрецам Нут с помощью тайных знаков открывал себя. Конечно же, молва бежала впереди, и всякий раз кто-то уже встречал нас, и под защитой стен храма с нами обращались как с высокими гостями, хотя одеты мы были словно скромные странники. Всех этих жрецов мы находили в печали и гневе: богов греческих и даже персидских и сидонских египтяне теперь ставили выше своих собственных, но больше всего гневались служители оттого, что доходы у них отбирали в пользу греческих купцов; если прежде жрецы были очень богаты, то нынче бедствовали, боги оставались без должных пожертвований, а святые храмы ветшали.
Я все запоминала, ибо сердце мое болело лишь об одном — погубить египтян и их союзников, убивших моего отца, которого я так любила; к тому же эта миссия была предназначена мне судьбой. Так что слово здесь, слово там — я раздувала в душах жрецов огонь гнева, намекая на возможность бунта и воцарения в Египте новой династии — династии, как я тогда полагала, первой царицы — служительницы богов, Исиды, сошедшей на землю. План свой я также вкладывала в уста Нута, и встречали мой замысел не сказать
