- Что это, черт возьми, было? – тихим дрожащим голосом спросила Эмма и покосилась на Шоу, который только теперь подошел к месту сражения и неспешно приближался к одному из скелетов, пока побледневший Азазель боязливо приближался к Чарльзу и, будь его воля, а не приказ Себастьяна, он бы и на пушечный выстрел не подошел к существу, способному вытворять такое одним лишь взмахом руки…
- Будь с ним осторожен, мы не хотим причинить ему вреда, - распорядился Шоу, видя нерешительность своего подчиненного, - и доставь его в ближайшую гильдию. Пусть там за ним присмотрят, но чтобы никто не говорил с ним и не смотрел в глаза. Запри его. Проклятье Эммы должно было усыпить его мертвым сном, но, думаю, этот юноша очнется через пару часов.
- Что это было?! – уже громче почти прорычала Эмма, прерывая Шоу и тот нахмурился, не одобряя ее тон.
- Это, дорогая моя, был самый топорный и грубый обряд призыва, который я только видел в своей долгой жизни, - спокойно произнес Шоу наклонившись, чтобы провести рукой, обтянутой черной перчаткой, по неровным реберным костям одного из созданий. И, стоило только его пальцам коснуться их, как скелет обратился в прах.
- Какой призыв? – не хотела понимать Эмма и все еще стояла на месте, словно не обращая внимания на ветер и пепел в своих волосах.
- Низшие демоны, - согласился пояснить Шоу и поднялся на ноги, посмотрел, как Азазель боязливо касается Чарльза, а затем вместе с ним исчезает в облаке сизого дыма. – Этот юноша смог вызвать тварей из другого мира, но не смог их к нему привязать, создал лишь оболочку из того, что было под рукой.
- Ты… никогда не говорил мне о таком, - тихо, почти испуганно произнесла Фрост, начиная осознавать, как многого о мире магии она не знает.
- Не рассказывал, потому что даже я не владел этим заклятием, и ты тем более не смогла бы его освоить.
- Но… Тогда откуда его знает этот мальчишка? – настороженно спросила Эмма, впервые за очень долгое время чувствуя себя уязвимой.
- Не думаю, что это он знает призыв. Но я знаю того, кто любил это заклятье, - Шоу странно усмехнулся и на мгновение погрузился в свои мысли, а когда в нескольких шагах от них появился Азазель, просто подошел к нему не сказав ни слова, и девушке пришлось безропотно последовать за ним и сдерживать свое любопытство хоть на какое-то время.
***
Чарльз очнулся с сильнейшей головной болью. Его разбудил гул голосов в сознании, который теперь был громок, как никогда прежде. Юноша поморщился от боли и надавил на виски, зажмурился и стал глубоко и медленно дышать.
Это помогало. Немного.
Каменная стена с пятнами наросшего мха. Запах сырости и тихое капание воды. Свет от факела, вмурованного в стену. Крохотная камера. Чарльз осторожно сел на жесткой скамье, на которую его кто-то явно осторожно положил, потому что, судя по ощущениям, он был цел и здоров. Если не считать проклятой головы.
Хорошо. Значит, он с самого начала был прав, и этим людям он нужен живым, иначе они бы так не осторожничали с ним.
Вот только он направился к ним вовсе не для того, чтобы сидеть в плену. Он лишь не знал, что у них есть колдунья…
Юноша тихо хихикнул, скорее от нервного восхищения. Он впервые видел, как колдует кто-то другой. Да, он с детства видел как перевоплощался Хэнк, но это лишь один трюк, которому Чарльз смог его научить, а эта девушка… В вихре ветра и горящего воздуха. Он видел ее движения и понимал их значения и в тот момент, когда его решимость уничтожить преследователей померкла в сравнении с восторгом перед кем-то ему подобным, она смогла его достать.
Это теплое чувство где-то в груди. Он порой чувствовал его у людей. У Эрика это тепло грелось у сердца, а у Хэнка полыхало гораздо слабее, но у этой девушки… Оно разгоралось ясным пламенем, заполняя всю ее в моменты, когда она колдовала.
Ее он должен оставить. Она сможет стать ключом ко всем его вопросам. А вот с остальными…
Он пошел к ним, чтобы уничтожить погоню. Чтобы прекратить бегство. И должен оставаться твердым в своем решении, ведь только ему это под силу. А иначе эту ношу на себя возьмет Эрик, ведь он так рвался лишиться жизни, защищая Чарльза. Но нет, Ксавьер ему этого не позволит. Его жизнь слишком ценная. При одной лишь мысли о нем губы вздрагивают в нежной улыбке.
Голова перестала кружиться, и Чарльз поднялся на ноги, сделал несколько шагов по тесной камере и подошел к крепкой металлической двери с небольшим окном с грубой решеткой, через которое можно было различить коридор, освещенный несколькими факелами и какие-то темные тени.
Что ж. Без охраны его не оставили, но сейчас Чарльз не испытывал перед ними страха, ведь один из голосов отчетливо нашептывал ему целую сотню способов выбраться из темницы.
- Прошу, отойдите от двери. Я не хочу причинить вам вреда, - отчетливо предупредил Ксавьер, все еще наивно веря, что сможет обойтись малой кровью.
Но ему никто не ответил.
- Хорошо, - неохотно кивнул Чарльз и прислушался к голосам, прикрыл глаза и едва слышно стал повторять формулу заклятья, которое шептал ему один из голосов.
Дверь покрылась рябью, словно по поверхности металла побежали волны, а затем раздался звенящий треск и… Дверь осталась все такой же прочной и нетронутой, а с другой стороны послышался смешок.
- Не трать силы, - послышался голос молодого мужчины. – В этих подвалах еще в забытую эпоху держали таких как ты, и эти стены могут поглощать магию. Лучше сиди тихо и жди, когда прибудет господин.
- Как учтиво с твоей стороны, - улыбнулся Ксавьер, и теперь в его сознании был слышен совсем другой голос, куда мягче и приятнее… женский голос. Подчиняясь его советам, Ксавьер подошел вплотную к двери, чтобы можно было рассмотреть надзирателя. У его двери стол, всего один человек и двое напротив, скрытых плотной тенью.
- Замолчи, - шикнул один из тех, что стояли напротив. – Нам нельзя с ним говорить.
- Разве разговоры вам навредят? – улыбнулся Чарльз, так и слыша веселые нотки в голосе своего невидимого наставника. – Вам наверняка интересно, кто я и почему здесь. Так ли часто в этих камерах бывает кто-то, для кого они создавались.
- Молчи, - теперь и третий подал голос.
- Тодд, это просто парень.
- Маг. Ты видел на что способна Эмма. Думаешь, он не опасен?
- Да ладно…
- Шоу приказал.
- Да я молчу!
- Вот и молчи, - тот, что стоял напротив камеры сделал лишь полшага вперед и оказался в неровном круге дрожащего света. Всего на мгновение, и Чарльз услышал довольный вскрик голоса в своем сознании. Он поймал этот момент, он видел блеск карих глаз сквозь прорези жуткого шлема в форме демонической головы.
На мгновение Ксавьер перестал чувствовать свое собственное тело, а затем уже смотрел на самого себя, застывшего по ту строну запертой двери, и со странным страхом смотрел на собственное бледное как мел лицо и глаза, в которых словно загорелась синяя вьюга.
Он почти не осознавал что происходит, лишь ощутил, что в этом теле тоже горит искра, а все голоса покинули его, кроме голоса той самой, едва ли не визжащей от восторга девушки, которая прошептала что-то в самой глубине его сознания, заставляя тело едва ли не разорваться на части от переполнявшей его силы. Каменные стены начали стекать, словно воск, который поднесли к открытому пламени, шаг быстрый и плавный, Ксавьер точно знал заклятья и нужные движения, но не был уверен, сам он их делает или подчиняется голосу, оставшемуся в его сознании.
Пламя с факелов спрыгнуло на пол и, подобно пылающим змеям, бросилось на охранников, поглощая тела, сжигая их крики еще до того, как они успели почувствовать боль. Ключи проскользили по кровавому полу и взмыли в воздух, прямо в руки к Чарльзу, и вот он уже отпирает свою собственную камеру и смотрит на свое замершее тело.
Всего один вздох. Он мог почувствовать, как ледяные пальцы сдавливают чужое горло и сердце, как падает стражник, и уже своими собственными глазами смог увидеть, как он рухнул на пол.
