– Спасибо, мудрый Орис, благодарим досточтимый совет Горных мастеров за то, что приняли нас, – сказала Василиса. – Мы очень ценим вашу дружбу и благодарны за то, что вы делаете для нас в совместной войне. От имени наших кланов обещаю, что мы всегда готовы прийти вам на помощь в трудную минуту. Мы сделаем для вас всё, как для самих себя. Наш визит закончен, проводите нас из ваших гостеприимных пещер.
Как у меня ни болела нога, но я все равно задал ещё один волнующий меня вопрос:
– Да, мудрый Орис, чуть не забыл. На сбитых нами сегодня самолётах имелся артефакт, гасящий магию, вы его, случайно, не находили? Нам интересно было бы узнать его природу, чтобы понять – что против нас используют.
– Нет, но мы пошлём наших разведчиков и если найдём этот артефакт, то обязательно передадим его вам. Он принадлежит вашему клану по праву.
Мы раскланялись и пошли на выход, а совет Горных мастеров так и остался сидеть на каменных креслах, застеленных мохнатыми шкурами горных козлов, а может, они теперь здесь всегда и заседают, пока ремонтируется свод большого зала? Вывел нас Орис на поверхность совершенно другим, более коротким путем – пять минут, и мы уже стояли возле Чёрного зуба. Мне захотелось возмутиться, но Василиса облокотилась мне на плечо, делая вид, что вытряхивает камешек из лаптя (а она последнее время почти только в них и ходила). Я понял намёк и промолчал, действительно, это их горы, их пещеры, и им решать: как, кого и куда надо водить по тайным тропам.
Когда при помощи клубка мы вышли в центральный зал пещеры Огневиков, то только тут дали выход переполнявшим нас эмоциям. Василиса с криком «Ура!» повисла у меня на шее, с таким же кличем на нас прыгнула и Анфиса, а сверху навалился хохочущий, словно ребёнок, Ариэль – просто детский сад, а не военный совет трёх кланов! Хоть предводитель клана Воздуха весил мало и его всегда поддерживали ветерки, но у меня место пореза прострелило сильной болью, нога подогнулась, и мы вчетвером рухнули на пол. Несмотря на рези в ноге, я смеялся вместе со всеми, чувство радости зашкаливало и превышало боль.
Глава 4
Обращаться за помощью к бабе Вере с больной ногой пришлось раньше, чем я предполагал, – после возвращения из пещер Горных мастеров на месте пореза появилось красное кольцо воспалённой кожи шириной сантиметра три, и с каждой минутой оно набухало и расширялось. Поэтому Василиса меня прямо‑таки взяла за руку и принудительно увела с совета, который у нас только успел начаться следом за излиянием бурной радости от удачных переговоров. Благо, что срочных дел не было, требовалось следить за подступами к горе Семи ветров, чтобы при наступлении врагов собраться для отражения атаки. Ещё предстояло завтра забрать первую партию стальных бумерангов у Горных мастеров, в общем, ничего срочного, а до того, как получим меч‑самолётик из сказочной стали, мы договорились даже и не думать о наступлении.
По нашим подсчётам, в последнем бою удалось уничтожить большую часть всех големов у клана Земли, впрочем, у них мог остаться и небольшой резерв, чтобы обороняться, но самое главное, что это уже не те полчища, которые наступали первый раз. Кащей потерял больше половины наёмников и всю авиацию, хотя у него могли иметься резервы, о которых мы ещё ничего не знали, но следующую атаку от него в ближайшие дни мы тоже не ожидали. Наибольшую опасность и одновременно неизвестность для нас в данный момент представлял клан Растений, но пообщаться детальнее Василиса не дала, уведя меня к бабе Вере. По пути я воспользовался случаем и спросил:
– А почему наш военный совет не собирается у нас, ведь мы так здорово сидели на природе, за столом возле бани и вдруг перекочевали на Огненную гору; вы без меня договорились место сборов регулярно менять, и сейчас очередь Анфисы?
– Всё гораздо проще, – улыбнулась Василиса, – помнишь, как Ариэль нырнул за нами по волшебной тропинке после переговоров с Абсолютниками? Заповедный лес с тех пор к нему очень настороженно относится, считая его нарушителем, хватает ветвями и оплетает корнями. Яга лес успокаивает, но чтобы деревья его совсем признали своим – потребуется время, а может, баба Вера только делает вид, что уговаривает лес, а сама не торопится – не знаю.
Мы уже подходили к бане, как из двери показалась Яга в самом ужасном своём обличье:
– Успокаиваю помаленьку, не боись, всё будет. Но не сразу, а малость погодя. А твой Ариэлька будет знать, как хулиганить! Так, раздевайся.
Опять эта манера бабы Веры резко менять тему общения меня сбила с толку. Вроде говорила с Василисой про Ариэля, и тут без всяких переходов: раздевайся! Я и переспросил поэтому:
– Извините, кому вы сказали раздеваться?
– Табе, голубь. Не сабе же.
– Что, прямо здесь?
– Во затрандычил! Миллион вопросов в секунду! Да что же с тобой делать‑то? Давай сюда свой макинтош!
Баба Вера взмахнула рукой, и вся моя одежда оказалась у неё в медвежьих когтях.
– Легай на стол!
– А может, я лучше на лавку лягу? А то если мы на этом столе пообедать соберёмся – неудобно получится.
– Как же ты всех со своей поганой интеллигентностью утомил!
Баба Вера что‑то ещё произнесла, и я повис в воздухе, почти как давешний алкаш‑шатун по имени Лёша, вырваться – никакой возможности, пришлось смириться, Яга с Василисой подошли и стали осматривать порезанное бедро. По линии шрама, сантиметрах в пятнадцати выше колена, мою ногу опоясывал вздувшийся бордовый рубец – примерно сантиметр в высоту и пять в ширину. Всё это покраснение у меня жутко болело и дёргалось, как при начинающемся нагноении.
– Там у меня инфекция попала? – спросил я. – Гангрена начинается? Может, мне надо антибиотики принять?
– Я чтобы от табе энтого матерного слова «антибиотики» больше не слыхала! Чужая магия попала в твой организм и изнутри хреначит. Ещё часа два потянул бы и весь таким стал – бордовеньким. Вот за это я и не люблю Землистов. Исподтишка гадят да пакостят!
– И что же теперь делать? Я ногу отрезать не дам!
– Да кому она нужна, костлявая и вонючая? Короче, есть два способа лечения. Быстрый и безболезненный или медленный и мучительный. Ты какой выбираешь?
– Естественно, первый!
– Я так и подумала. Так, на всякий случай спросила. Правда, мясцом палёным чуток повоняет, но энто ерунда. Чай, не графья, можно и потерпеть.
– Это каким ещё мясом, что вы имеете в виду? – начал возмущаться я.
– А таперь, орёлик, помолчи. Цыц!
Горло у меня словно застекленело, и дальше я не мог произнести ни звука, даже мычать нечленораздельно – и то не получалось.
Баба Вера сходила в избушку и принесла какую‑то склянку с густой светло‑жёлтой жидкостью, чем‑то похожей на липовый мёд, только посветлее, ототкнула пробку, и по поляне разнесся запах пихтового бальзама. Затем отвела мою правую ногу далеко в сторону, насколько позволила моя растяжка, и намазала мазью всё моё покраснение – боль чуть успокоилась, и я тоже; значит, про горелое мясо – шутка. А когда Яга закрыла склянку и пошла убирать её обратно в избушку, то совсем расслабился – намазали мазью, совершенно не больно, это же самый любимый мой вид лечения, когда чем‑то безболезненным и приятным мажут наружно. Но оказалось, что я рано радовался, баба Вера довольно резво спустилась с крыльца, щёлкнула пальцами, и пихтовая мазь вспыхнула ярким неземным огнём.
Я изо всех сил попытался вырваться, но невидимые путы держали хоть аккуратно, но крепко, попробовал крикнуть, что она забыла сделать обезболивание, но не смог. Дышалось совершенно свободно, но никаких звуков не издавалось – как будто у меня вообще не существовало голосовых связок, не меньшая подлость случилась и с моей тихой речью, оказалось, что заклинание «цыц» отключает у человека и её в том числе. Ничего не оставалось, как смотреть на мою горящую живую ногу, но столь жуткая картина повергла меня в такой шок, что я не выдержал, отвернулся и заплакал.
Василиса всё это время стояла рядом и молча внимательно наблюдала за манипуляциями бабы Веры, а когда я расплакался, подошла ко мне, обняла за голову и вытерла слезы. Посмотрел на мою милую и сразу успокоился, а ещё понял, что совершенно не чувствую, что происходит с моей ногой – только запах горелого мяса, но ведь это могло гореть и не на мне, а где‑то в стороне? По крайней мере, так я себя успокаивал, что ветер принес запах чего‑то горелого и ничего страшного не происходит. Примерно через десять минут баба Вера взяла большую бутыль, стала набирать живую воду в рот и прыскать мне на ногу, точно так же, как на обгорелого алкаша Лёшу. В правой ноге начало ощущаться приятное покалывание, подёргивание, шевеление мышц и сухожилий, не знаю, почему так получалось, но для меня даже болезненное выздоровление и восстановление – всегда удовольствие.
