Они были счастливы. Старший горец обратился к Скифу:
— Ты нам вернул маманды. А потому все это, — он кивнул в сторону сокровищ, — принадлежит тебе. Бери, что хочешь.
Скиф переглянулся с Ольгой.
— Будет чем расплатиться за вертолет, — сказал он.
— За какой вертолет? — не поняла Ольга.
— Я угнал вертолет, чтобы добраться до тебя. Но его пришлось взорвать.
Меченый, услышав, что сказал Скифу старший из стражей Гинду, тотчас подошел к нему и вкрадчиво заговорил:
— Послушай, мушавер, в плену у Хабибуллы находятся твои соотечественники. Мы для Хабибуллы ничего не стоим, и он не будет менять их на нас, своих воинов. Но он их наверняка обменяет, если вместе с нами ты отдашь ему и эти сокровища…
Скиф рывком притянул к себе Меченого и спросил:
— А если ты врешь? Про моих соотечественников?
— Да поразит меня Аллах! Не сойти мне с этого места. Можешь спросить у них…
Он махнул рукой в сторону других пленных.
Сбившиеся в кучку моджахеды, до этого настороженно наблюдавшие за всем происходящим, оживились, зашумели, закивали головами, выкрикивая:
— Он правду говорит!
— Он не врет!
— Я их своими глазами видел!
Скиф тихо спросил у Ольги:
— Ты видела у Хабибуллы кого-нибудь из наших?
Так же тихо она ответила:
— Из наших я никого там не видела. Правда, ходить по лагерю мне не разрешали. Но вполне возможно, что пленные у Хабибуллы есть.
— Если так, ты не будешь возражать, чтобы все это отдать за пленных? — Он окинул взглядом сокровища.
— Не буду.
Скиф повернулся к главному из стражей Гинду:
— Спасибо за предложение. Но лучше обменять все это на наших людей, захваченных Хабибуллой.
Тот крепко пожал Скифу руку.
— У тебя большое сердце. Блеск золота не помутил твой разум. Мы проведем тебя кратчайшим путем к стану Хабибуллы. Можешь на нас положиться.
Уложив в два мешка драгоценности, стражи Гинду повели Скифа с Ольгой и пленников к лагерю душманов. Тропа вывела их к становищу кочевников.
— Кучи! — презрительно бросил Меченый на своем языке, но его никто не поддержал. Видимо, все с уважением относились к нелегкому труду этих людей, всю жизнь кочующих с огромными стадами.
Приподнятые пологи шатров позволяли наблюдать их быт. На коврах или прямо на земле сидели и лежали мужчины в белых одеждах и чалмах, бородатые, горбоносые, глаза их сверкали в полутьме. Вооруженный отряд, несомненно, вызвал у них тревогу, но на их лицах это никак не отразилось. Они смотрели выжидательно, но без испуга, без тени подобострастия. Это были взгляды уверенных в себе людей. В шатрах громоздились груды шкур, мешки с мукой. Горели очаги. Женщины с распущенными волосами в длинных красных одеждах колдовали над медными котлами, качали люльки либо в стороне от шатра работали на примитивных ткацких станках. Дети разного возраста в одних рубашонках, босые и чумазые, пасли скотину или возились друг с другом, катаясь по земле. Собаки с обрубленными хвостами и ушами, большие и свирепые, лежали у шатров, готовые по первому знаку хозяев задать трепку пришельцам. Но хозяева молчали, предпочитая не связываться с вооруженными горцами и со странными шурави, куда-то везущими пленников-душманов.
К концу дня в кровавых лучах заходящего солнца показался кишлак Хабибуллы. Стражи Гинду заняли позиции на склоне горы, а Меченого отпустили в кишлак на переговоры с главарем.
Ольга спросила у Скифа, глядя вслед удалявшемуся Меченому:
— Как ты думаешь, он вернется?
— Вернуться-то он вернется, — ответил Скиф. — Главное, чтобы он все точно передал Хабибулле и не рассказал о том, что нас мало. Хабибулла в таком случае попытается отнять сокровища, не отдавая пленных.
— И такое возможно?
— «Восток — дело тонкое!» — улыбнулся Скиф. — Помнишь?
— Помню… Что тогда мы будем делать?
— Стражи Гинду знают горы как свои пять пальцев. Боя принимать не будем. Но пленным я не позавидую…
— Убьют?
— Ну не таскать же им такую обузу по горам, — пожал плечами Скиф. — На войне душа быстро грубеет. Смерть волнует, только если это смерть близкого человека.
Хабибулла возлежал на атласных подушках в комнате, сплошь устланной дорогими коврами, и курил кальян с опием. Низенький старинный столик из красного дерева был уставлен блюдами и подносами с фруктами и восточными сладостями. Тут же стояли серебряный кувшин с вином и недопитый хрустальный бокал.
В углу комнаты сидели два музыканта — один с зурной, другой с ногаром. Три девушки в прозрачных одеждах танцевали нечто среднее между танцем живота и твистом.
Увидев Меченого в разорванной одежде, грязного и избитого, Хабибулла сделал знак, и музыканты с танцовщицами вмиг исчезли.
Хабибулла приподнялся с подушек и встревоженно посмотрел на подручного, уже зная, что с его отрядом случилось несчастье.
— Что случилось? Где отряд?! — вскричал он.
Меченый рухнул на колени.
— Мы поймали этого бешеного капитана, жену которого мы похитили…
— Тогда где же капитан? Он освободился и перебил твой отряд? — Хабибулла догадался, что Меченый проиграл поединок со Скифом. — Мало он здесь натворил? Тебе надо было сразу его убить!
— Халед решил его допросить и выбить сведения, которые могли нам пригодиться. Но капитан убил Халеда его же ножом…
— А вы где были? — вскинулся Хабибулла. — Смотрели?
— Стражи Гинду окружили нас и почти всех перебили. — Меченый виновато опустил голову.
— Выследили все-таки! — мрачно произнес Хабибулла. — Не могут простить, что я отнял у них маманды.
— Капитан вернул стражам Гинду маманды. Они в награду отдали ему все твои сокровища, оказавшиеся под завалом.
Хабибулла вскочил на ноги и со злостью так пнул Меченого, что тот повалился на ковер.
— Негодяй! И ты, наверное, помогал этому шурави грузить их в мешки? — прорычал Хабибулла.
Тучи над Меченым сгущались.
— Выслушай меня! Я пришел к тебе с предложением! — взмолился он.
— Говори. — Хабибулла чуть успокоился, однако не снял руки с рукоятки пистолета, заткнутого за кушак.
— Капитан предлагает тебе выменять у него твои сокровища на пленных шурави! — со страхом произнес Меченый. Он мог вместо ответа получить пулю. Однако Хабибулла неожиданно обрадовался возможности получить свои сокровища в обмен на жизнь врагов, которых он уже собирался убить. Всех пленных содержали в пещерах, но теперь, после разгрома, учиненного в кишлаке Скифом, Хабибулла лишился четырех пещер и держать пленных ему было негде.
— Согласен. Где состоится обмен?
— Здесь, неподалеку.
— Отнять нельзя? — Глаза Хабибуллы коварно сверкнули.
— Ты лишишься еще четырех человек, — решился высказать свое мнение Меченый, хотя главарь внушал ему смертельный страх. — Стражи уйдут, они знают горы не хуже нас. И сокровищ тогда уже точно не вернуть. Я с трудом уговорил капитана на обмен.
Угроза потери сокровищ сделала Хабибуллу покладистым. Он приказал вывести из пещеры пленных.
Ранние сумерки уже окутали горы, когда из кишлака вышла небольшая колонна пленных в сопровождении всадников, которых возглавлял сам Хабибулла. Замыкал процессию Меченый.
Когда колонна подходила к большому камню, возле которого была назначена встреча, Скиф и три стража Гинду отправились ей навстречу, ведя под уздцы лошадь, груженную двумя мешками с сокровищами Хабибуллы. Сблизившись, обе группы остановились по разные стороны камня. Скиф, пристально глядя на Хабибуллу, кивнул в сторону мешков, свисавших с обоих боков лошади.
Хабибулла чуть заметно шевельнул рукой. Несколько всадников мгновенно спешились. Подбежав к лошади, они сняли мешки, подтащили их к большому камню и с усилием положили на камень таким образом, чтобы их можно было получше рассмотреть. Меченый кинжалом разрезал веревки. Проверив содержимое мешков, он дал знак Хабибулле, и тот уже самолично подъехал и осмотрел сокровища, после чего дал знак охранникам отпустить пленных.
Один из пленных бросился к Скифу:
— Не узнаешь?!
Какое-то мгновение Скиф всматривался в его лицо, затем, схватив мужчину за плечи, стал радостно трясти:
— Лешка! Ты?.. Черт бы тебя побрал!.. А мы уже тебя похоронили…
— Значит, долго буду жить! — В глазах Алексея стояли слезы.
Моджахеды погрузили мешки на своих лошадей. Стражи Гинду внимательно наблюдали за ними. Хабибулла спросил Скифа:
— Мушавер, а где твои пленные?
— Их освободят, как только мы мирно разойдемся, — спокойно ответил Скиф.
Хабибулла усмехнулся.
— Мушавер, у тебя есть возможность стать богатым и свободным. Не упусти случая! Переходи на мою сторону. Будешь настоящим воином.
— Ты кого называешь настоящими воинами? Тех, кто, изменив присяге, разбойничает на дорогах и собственного народа боится?.. В страхе ты даже сюда полвойска привел… — Скиф кивнул в сторону всадников.
