После 2250 года на Землю будет занесена неизвестная болезнь. Она окажется ужаснее, чем все прежние, вместе взятые. Через двадцать лет вместо белой, желтой и черной возникнут три новые расы. Тогда же будут опровергнуты многие законы мироздания. А еще через двадцать пять лет люди смогут подключаться к «черным дырам» и получать оттуда энергию. Благодаря посланцам Вселенского Разума всем станут доступны путешествия во времени, будет открыта — после 2300 года — формула творения…
— Что подразумевается под «формулой творения»?
Вождя, казалось, обидел вопрос Скифа. С нотками назидательности в голосе он стал читать:
— «Самый главный закон природы будет открыт теми, кто живет в материи. Он содержит тайну Вселенной, Земли и Мистического Молока…»
— А что написано там? — спросил Скиф, показывая рукой на стены, уходящие в глубь галереи.
— Мы обещали тебе лишь приоткрыть завесу будущего. И сдержали слово. Ты один из немногих смертных, которым со дня сотворения мира удалось проплыть по Реке Времени и ознакомиться с первой частью Книги Будущего. Вторая рассказывает о том, что руководит звездами. Это — великая тайна, ее не должен знать никто, ибо если человечество узнает, что руководит звездами, мир прекратит свое существование, а человечество погибнет.
Вождь махнул рукой. Двигавшиеся до этого неторопливо стражи Гинду, словно заряженные энергией Реки Времени, дружно взмахнули веслами, и лодка отправилась в обратный путь.
…В лагере оставалось все по-прежнему. Ольга, укрытая теплым шерстяным пледом, прислонившись к стене, безмятежно спала. Горцы, как и до их ухода, сидели вокруг костра, не отрывая глаз от маманд. Только Луна, покинув насиженный утес, скатилась с небосвода и уже завершала свой ночной рейд. Скиф сел рядом с женой. Почувствовав его присутствие, Ольга открыла глаза и сказала с притворной обидой:
— Ты плохой. Бросил меня одну так надолго… За это — рассказывай!..
— Страшные истории детям на ночь не рассказывают, — отшутился Скиф.
— Странно, — глядя на стражей Гинду, сидевших у костра, произнесла Ольга, — взрослые люди — и вдруг какие-то фигурки, пророчества…
— Это — не просто фигурки, — возразил Скиф. — Стражи называют их взрослыми детьми Солнца. Их девять, и они символизируют планеты нашей системы, известные горцам уже несколько тысячелетий, в то время как мы девятую планету — Плутон — открыли только менее семидесяти лет назад, в тридцатом году этого столетия… Древняя легенда гласит, что маманды посланы на Землю богом над богами для того, чтобы отвращать беды, общаться с силами небесными и душами умерших, исцелять больных. Стражи Гинду утверждают, что маманды — неземное творение. По их словам, когда Гинду решает покарать отступников, он трясет землю…
— Я слышала, что сейсмографы фиксируют за год десятки землетрясений в гиндукушской зоне…
— Но своих стражей Гинду заранее предупреждает об опасности именно через маманд, — сказал Скиф, пропустив мимо ушей материалистическое замечание жены.
Не успел он закончить фразу, как из рук одной из маманд на маленькую тарелочку упал серебряный шар. Раздался чуть слышный звон. Через мгновение упал еще один шар…
— Смотри! — не веря своим глазам, воскликнула Ольга.
Вождь забеспокоился:
— Гинду просыпается… Он предупреждает нас. Надо уходить…
Донесся отдаленный вой шакалов. Из темноты возникла фигура воина.
— Хабибулла двинулся на нас, — сказал воин вождю.
Скиф взглянул на вождя. Тот был спокоен.
— Хабибулла не сдержал слова. Я так и думал. Он идет на нас войной, но его ждет та же участь, что и других незваных пришельцев и предателей своего народа. Он не знает, что вот-вот начнется землетрясение. Здесь опасно. Надо уводить людей в долину…
Взгляд вождя встретился со взглядом Скифа.
— У меня есть план, — сказал Скиф.
Когда солнце осветило лагерь, стражи Гинду были готовы встретить Хабибуллу.
Взрывы и гортанные крики ворвались в тишину утра. Горное эхо многократно усилило их. Всадники Хабибуллы вихрем налетели на лагерь. Факелами вспыхнуло несколько шатров… С другой стороны застрочили пулеметы, установленные на бронемашинах, заблокировавших выход из лагеря в ущелье.
В ответ не раздалось ни одного выстрела. Лагерь был пуст. Это казалось невероятным, однако посланные Хабибуллой всадники, объехав все селение, подтвердили:
— Здесь никого нет!
Всадники в растерянности собрались вокруг Хабибуллы. Вид его был страшен.
— Кто-то предупредил их! — вскричал он в гневе. — За мной! Мы должны их догнать!
Прозвучали выстрелы: бронемашины Хабибуллы, стоявшие у входа в ущелье, взлетели на воздух, а дорогу, по которой бандиты ворвались в лагерь, перекрыли арбы с вооруженными бородачами.
— Хабибулла! — послышалось откуда-то сверху.
Хабибулла поднял голову и на краю скалы увидел Скифа.
— Хабибулла, ты не сдержал своего слова!
Один из моджахедов вскинул винтовку, но выстрел Скифа уложил его наповал.
— Хабибулла! Ты хотел уничтожить нас, но сам попал в ловушку!
Меченый стал пробираться между скал, выбирая позицию, с которой было бы удобно выстрелить в Скифа.
— Нам не нужна ваша кровь, — продолжал Скиф. — Ты считаешь себя смелым воином. Подтверди это. Сразись со мной. Можешь выбрать любой вид оружия.
— Не верь шакалу! Будь осторожен, — предупредил Скифа вождь стражей Гинду.
Хабибулла, оглядев своих людей, спрыгнул с лошади и приказал гранатометчику:
— Дай-ка мне свою машину!
Взяв в руки гранатомет, он крикнул Скифу:
— Я предпочитаю оружие, которое бьет наверняка. Спускайся, Скиф, ты же не горный козел!
Всадники захохотали.
Скиф стал спускаться.
Хабибулла незаметно извлек из кобуры пистолет и выстрелил в капитана. Пуля просвистела рядом. Скиф упал за валун, Хабибулла, самодовольно ухмыльнувшись, направил на валун трубу гранатомета. Взметнулся взрыв.
Победно вскинув руку с гранатометом, Хабибулла зашагал к коню.
— Я стреляю только один раз! — хвастливо крикнул он.
Шум падающих камней заставил его обернуться.
На обрыве стоял Скиф.
Хабибулла выхватил пистолет, однако выстрелить не успел — брошенный Скифом нож вонзился ему в горло…
Меченый выстрелил в Скифа, и тот присел, схватившись за плечо. Не успел Меченый прицелиться вновь, как был сражен пулей, выпущенной одним из стражей Гинду.
А тем временем оставшиеся без главаря бандиты быстро ретировались через узкий проход, который сохранился возле горящих бронемашин, они ушли в ущелье.
Ржание лошадей и вой шакалов усиливали тревогу. Предсказанное вождем землетрясение явно приближалось. Захватив с собой Ольгу и Скифа с его сослуживцами, стражи Гинду скрылись в пещере, в которой не так давно уже побывал капитан.
В одном из залов стражи Гинду, расставив маманды, стали молиться. Один за другим из рук семи маманд стали выпадать шары. Послышался мелодичный звон. Вокруг маманд возникло свечение. Вдруг от них брызнули в разные стороны голубые молнии. Грозный гул, исходивший откуда-то из недр земли, прокатился под сводами пещеры.
В ущелье, зажатые неприступными скалами, метались душманы, крича: «Зензеля! Зензеля!» Огромные камни, сметая все на своем пути, обрушились на их головы… Через несколько секунд все войско Хабибуллы было погребено под мощным камнепадом.
Через подземный лабиринт вождь вывел своих людей и гостей в долину. Здесь стражей радостно встретили соплеменники.
— Ну как тебе фокус с шариками? — с улыбкой обратился к Ольге Скиф.
— Ты знаешь, что я вспомнила? Аналогичные этим устройства для предсказания землетрясений имелись и у древних китайцев. Только у них фигурки изображали драконов или лягушек и были сделаны из фарфора. Шары вкладывались им в рот. Сила землетрясения определялась количеством выпавших шаров.
— Ну, брат, у тебя не жена, а Большая Советская Энциклопедия, — заметил Алексей.
Скиф поцеловал жену.
— Да, Лешка, ты прав, она действительно большая… только умница.
К ним подошел вождь.
— И часто ваш Гинду устраивает такую перетряску? — спросил у него Алексей.
— Когда Гинду хочет очистить землю от скверны, он всегда поступает так, — ответил вождь, не приняв его шутливого тона. Он повернулся к Скифу: — Теперь вы можете возвратиться к своим. Мои воины проводят вас до самого города.
— Спасибо. Моим друзьям трудно ориентироваться в горах. Боюсь, сами они вряд ли найдут дорогу.
— Почему ты говоришь только о них?
— Потому что, — он притянул к себе за плечи Ольгу, — мы с женой пока пойдем в другую сторону — на юг.
Алексей молчал: от Скифа он уже знал о приключившейся с ним и с Ольгой истории и понимал всю серьезность проступка товарища.
