и Сюин расстроенно переглянулись. Это всё? Они-то надеялись, что увидят душещипательную сцену или хотя бы то, как стража отнимет у неё язык. Но отец ушёл, а женщину действительно просто оттолкнули подальше от поместья, не забыв выполнить распоряжение господина и швырнуть на дорогу пару медных цюаней.
– А вдруг у нас и правда есть брат? – Сюин задумчиво смотрела в ту сторону, куда выгнали женщину. – Пошли!
– Куда? – Кан даже растерялся.
– Проследим за ней! Надо проверить. Догоняй!
– Сюин!
Ну и что ему оставалось? Только спрыгнуть вслед за сестрой.
Но как ни старалась Сюин догнать странную женщину, та словно в тенях растворилась. А когда они добрались до внутренних стен, то оказалось, что их так просто не перепрыгнуть, как дома, а стражники вовсе не собирались нести ответственность за то, что пропустили двух знатных отпрысков дальше, в кварталы бедняков. И никакие угрозы самоуверенной Сюин их не впечатлили, так что от этой идеи стоило отказаться. По крайней мере, в этом убеждал сестру Кан, но фамильное упрямство не позволяло ей так легко сдаться.
Они предприняли вторую попытку на следующий день, на этот раз хорошо подготовившись. Кан даже захватил с собой крюк с верёвкой, чтобы перебраться через забор там, где никто не увидит, а Сюин – еды, если им придётся задержаться. Это было опасное и захватывающее приключение. Именно тогда они признали, что взрослые не так глупы, как им казалось: стражники поймали их по ту сторону стены не позже, чем через десять минут, и привели к отцу – с подобающим почтением, но железной хваткой.
Месяц после этого Сюин убиралась, а Кан тысячу раз написал иероглиф «почтительность» и познал все прелести работы в архиве сыскного приказа. Амань же ласково пообещал, что выдаст дочку замуж за человека из самого скучного захолустья, какое сможет найти, а сын навсегда забудет про офицерскую школу, если в их пустые головы вновь взбредёт мысль принимать на веру любую погань, которую льют им в уши. На прогулки в трущобы отец наложил табу, проинструктировал городскую стражу, а за вопросы о брате дети отправились до ночи стоять на коленях во дворе, отчего пришли к стойкому убеждению: отец что-то скрывает. Но с годами эта история стала восприниматься ими как детская глупость – с тем же успехом они могли поверить, что отец занимался пиратством, когда не был дома. Или в то, что он ест детей.
* * *
Возвращение из Канрё, до которого не было дела Дэмину, проходило очень ярко. Амань растворился на подходе к Лояну, оставив все почести генералу Вану. Кан и Вэй проехали через ворота столицы в стройном ряду таких же победителей – вот уже целая неделя, как их повысили до капитанов. Никто не смел ни думать, ни говорить о том, что произошло на самом деле, хотя каждый с содроганием вспоминал и Хунха, и последовавшую за ней осаду: Амань снова призвал своих демонов, на этот раз, как и обещал генералу Вану – обойдя крепость и не подвергая пагубному влиянию Бездны войска Империи. Лоян встречал солдат как героев, хотя на душе у них была тоска.
Вэй кашлянул, привлекая внимание Кана, – они почти не говорили ни до, ни после осады.
– Да?
– Помнишь наш спор?
– Конечно… – Кан растерянно покосился на Вэя, удивлённый тем, что тот заговорил об этом.
– Тебя всё-таки приложило больше. В общем, я жду тебя в гости, в любое время.
– Спасибо. Отец говорил о том, что меня перераспределят, так что я не знаю, когда смогу…
– Это не страшно. Можешь обменять на сокола.
– В смысле?
– Пустынный сокол из нашего шатра, помнишь? Он Дэлуна, – Вэй помрачнел. – Я не то чтобы готов сейчас об этом говорить, и…
– Выполнять обещание.
– Да. Прости, твой отец…
– А чего ты ждал? – Кан поморщился. – Что это всё россказни? Что он – добрый волшебник, а я – бедный непонятый одиночка? Я говорил вам с самого начала.
– Дай времени время, хорошо? Я не считаю тебя плохим, да и… Дэлун сделал бы так же.
– Надо же, дошло.
– Поэтому забери его птицу, правда. В знак того, что я не считаю тебя гадом.
– Кхм… ладно.
– И я буду рад письмам.
– Странный ты, Вэй…
– Отец говорил, что я импульсивный. – Вэй пожал плечами. – А мать – что быстро сужу о людях. Нехорошо это.
– Они забыли ещё о том, что ты так глуп, что продолжаешь пытаться наладить дружбу. – Кан закатил глаза, но улыбнулся. – Договорились. Как зовут сокола?
– Никак…
– Значит, назову Дэлуном.
Они переглянулись и как-то грустно улыбнулись. Это была не та дружба, которую они себе представляли, и не тот поход, о котором мечтали. Но они были живы.
* * *
– Глядите-ка, господин шанвэй[4] пожаловал!
Сюин буквально налетела на брата, стоило тому переступить порог дома, и повисла у него на шее, звеня многочисленными браслетами. Она с детства презирала тяжёлые платья с длинными рукавами, многослойные ханьфу и строгие накидки, вот и расхаживала в цветастых шароварах, пока стены поместья скрывали её от осуждающих взглядов.
– Отец уже всё рассказал, он был дома! Ты гляди-ка, голову не оторвало!
– Сюин! – Кан рассмеялся, подхватил сестру и закружил, отрывая от земли, но затем поставил на место. – А ты выросла.
– Да вас два месяца не было, придумаешь ещё. – Сестра потянула его вглубь дома. – Пойдём, переоденься. И мама уже заждалась. Теперь ещё и ты пропадаешь не пойми где, дома повеситься можно! А ещё отец оставил тебе записку.
– И ты её, конечно, прочитала?
– Нет.
– Сюин.
– Ладно тебе. Кан, возьми меня с собой, а? Помнишь, как мы пытались через стену попасть в бедняцкий квартал?
– Только не говори мне, что отец меня туда отправляет.
– За какими-то покупками для ритуалов. Кажется, он зол на тебя, так что будешь бегать, пока в отпуске.
– Ещё лучше… Но нет, не возьму.
– Это ещё почему?
– Потому что это дурь. Я и сам туда не хочу, но тебе там точно не безопасно.
– Ого, один поход, а уже забыл, кто тебя каждое утро во дворе бьёт!
– Ты правда хочешь, чтобы родители переживали, все эти выскочки нашли повод для слухов, а папа отправил тебя за тридевять земель? Надо вас с Вэем познакомить, пока он в столице, – он расскажет, как скучно жить в южной глуши.
– Что за Вэй?
– Да так… Младший из Чжанов, странный парень.
– Младший? – Сюин присвистнула. – Братья его за наследство живьём съедят. Не повезло.
– Между прочим, он хороший парень, не сватую же я его тебе. Ты сама жаловалась, что общаться не с кем и дом наш – обитель скорби для такой невероятной, умной, умелой, самой красивой на свете…
– Ой, хватит, я поняла!
Кан хихикнул. Сюин закатила глаза.
– На самом деле, идея посмотреть на твоего первого друга вне этих стен звучит невероятно заманчиво.
– Ладно. Но только если ты пообещаешь, что мне не придётся ловить тебя за
