Неожиданно с вала к ним спустилась эльфийка Таури.
– Отпустите их! – обратилась она к «беркутам», – они – не сатанисты. Это – орки!
– Какие ещё орки?
– Ну, это гоблины такие. Иначе говоря, изгои. Короче, дебилы недоразвитые.
– Что? – вскипел самый брутальный орк Барлог.
– Но они никакие не сатанисты! – добавила Таури. – И вообще всё это выдумки! Сатанистов в природе не бывает. Они априори не существуют. Всё это сказки для взрослых!
– А пропавшие девочки – тоже сказки? – привёл веский аргумент «беркут». – А то, что их приносят в жертву, значит, выдумки?
– Отпустите их! Они ни в чём не виноваты!
– Значит пропавших девочек тебе не жалко? – не унимался первый «беркут». – Слёзы их матерей, я вижу, тебя не волнуют? И вообще, какого хера ты защищаешь их? А ну вяжи её также до выяснения обстоятельств! – приказал он второму «беркуту».
– Руки! – грозно прорычал ей второй «беркут».
Стянув ей руки, он скомандовал остальным:
– А теперь живо все в машину… по одному!
Менты упаковывали трёх орков и эльфийку на задние сиденья, сами сели в джип, и лихо развернувшись на поляне, умчались в отделение.
16. Пьяный бес
Пробки, пробки, окурки, мужские окурки и женские, с жёлтым фильтром и с белым. А также кульки из супермаркета, скомканные салфетки, пластиковые стаканчики, пластиковые тарелочки, измазанные горчицей, испачканные кетчупом. И бутылки, бутылки, всевозможные бутылки, от воды, от водки, от вина, от пива….
В праздники народ шёл на Лысую гору исключительно для того, чтобы напиться, нажраться и оставить свой след на ней в виде пепелищ, битого стекла, одноразовой посуды и невразумительных автографов на стенах форта.
Прошлогодние завалы мусора пополнялись новыми, кое-где возвышались целые терриконы из стеклянных бутылок, а пластиковые бутылки и алюминиевые банки валялись практически на каждом шагу.
К двум часам дня вся огромная поляна неподалёку от сгоревшей пожарной части была уже заполнена пьяными компаниями. Оттуда доносились дикие крики, идиотский смех, стелился дым от костра и пахло духмяным палёным мясом. Шампура были разложены на кирпичах, вынутых, видимо, из стен сгоревшей пожарной части – больше неоткуда.
Поднявшись из яра, на поляну вышли два бритоголовых чистильщика с чёрными пластиковыми мешками в руках. Подбирая по пути разбросанные бутылки, они забрасывали их в мешок одну за другой.
– Сколько их здесь! – удивлялся впервые попавший на гору Добрыня. – Ни в одном другом парке я столько не видел.
– Это всё от страха, – ответил ему завсегдатай горы Злой.
– Что? – не понял Добрыня.
– Это потому здесь на Лысой так много пьют, чтобы избавиться от страха. Ведь пьяному море по колено и даже черти не страшны.
Лавируя между компаниями, они подошли к яме, наполненной чекушками.
– А чего здесь одни чекушки? – спросил Добрыня.
– Ну, это здесь явно в украинскую рулетку играли, – ответил Злой.
– Как это?
– Ну, это когда мужики садятся друг перед другом и глушат по очереди чекушки, кто кого перепьёт. Кто первым отрубится – тот и проиграл.
Присев на корточки, они принялись забрасывать в мешок эти небольшие двухсотграммовые бутылочки. Неподалёку от них гуляла шумная компания – пять парней и три девушки.
– А вот мне рассказывали, – продолжил разговор Добрыня, – будто ходят тут по Лысой два санитара в белых халатах. Как увидят лежащего пьяного, то вливают ему через воронку в рот литровую бутылку водку, а это смертельная доза, между прочим, если сразу выпить без закуси. После этого тот уже и не встаёт.
– Наливайте, бо едят, – раздался из компании пьяный возглас, – между пятой и шестой перерывчик небольшой.
Одна из девушек кинула чистильщикам опорожнённую бутылку из-под водки.
– Ей, ребята, заберите у нас ещё одну.
Несмотря на пренебрежительный тон, Злой подобрал брошенную бутылку, бросил её в переполненный мешок, а затем, перекинув его через плечо, понёс мешок к стоящему на обочине мусоровозу. Добрыня, со своим пластиковым мешком на спине, последовал за ним.
Тем временем сюда приближался безумный инквизитор. Второпях покинув капище, он вновь спустился в Ведьмин яр и по тропинке, ведущей вверх, поднялся на Бастионный шлях.
С опаской пройдя мимо седьмой потерны, инквизитор вскоре обогнул высокий вал и заметил ещё одну тропинку, уводящую на широкую лужайку. Неожиданно с вершины вала донёсся странный непрерывный смех. О. Егорий прислушался: заливисто ржали поочерёдно два молодых человека. Их звонкий неудержимый хохот был очень похож на тот, которым обычно смеются наркоманы.
Поднявшись на вал, инквизитор увидел сверху перед собой огромную поляну. С одной стороны она была ограничена высоким насыпным валом, с другой стороны – глубоким неприступным рвом. Посреди насыпи чернела овальная арка восьмой потерны – сквозного прохода через вал.
Смех неожиданно прервался. Легко взобравшись на вал, инквизитор осмотрел с высоты всю поляну, на которой уютно расположились возле дымящихся костров несколько весёлых компаний.
Вновь совсем рядом раздался идиотский ржач, и инквизитор обнаружил за кустами двух парней, уже виденных им раньше. Один был похож на борова, другой – на цаплю. Расположившись на траве, они разглядывали молодых людей, сидящих у костров, но вид их почему-то вызывал у обоих нездоровый судорожный смех.
– Смотри, а этот! Уа-ха-ха! – ржал один.
– И этот! И-хи-хи! – вторил ему другой.
Они видели то, чего не видел ни инквизитор. Парни и девушки в компаниях светились изнутри всеми цветами радуги. Красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие и фиолетовые нежити полностью поглотили их тела.
– Ну, я такого ещё не видел! Уа-ха-ха!
– Ой, не могу! Такие прикольные! И-хи-хи!
Сияющие твари весело подмигивали Димонам и приветливо махали им издали когтистыми лапами. Белая нежить, сидящая в О`Димоне, неожиданно показала своим собратьям белоснежный метровый язык, неизвестно как поместившийся в её пасти.
– А этот, ой, не могу, уо-хо-хо!
Малахитовый хамелеон, сидевший в усатом молодом человеке, в ответ высунул ему изумрудный язык, а оранжевая нежить, оседлавшая его подружку, тут же завиляла апельсиновым хвостом. Длинноволосый парень, в котором скалила зубы голубая тварь, гонялся внизу по поляне за визгливой девушкой, внутри которой сидела жёлтая гадина.
О`Димон вдруг резко оборвал свой смех и со всей серьёзностью заявил приятелю:
– Прикинь, а я думал, эти твари сидят только в нас!
Вышедший из-за куста о. Егорий в чёрной рясе был тут же всеми обнаружен.
– О, смотри, поп сюда пожаловал, – заметили его в дальней компании.
– Эй, батюшка, идите сюда! – позвали его в ближнюю.
Но инквизитор отрицательно помотал им головой и поспешил вновь скрыться за кустами. Как только он скрылся, на поляне появилась женщина в красном сарафане. Переходя от одной компании к другой, она обращалась ко всем с одним и тем же вопросом.
– Вы не видели здесь девушку в белом платье?
В последней компании один из заметно поддавших парней весело ответил ей:
– В белом платье не видели, а вот в красном сарафане сама к нам идёт. Садись к нам. Веселее будет.
Навка мотнула головой.
– У меня дочка пропала.
Второй парень разудало махнул ей рукой, как давней знакомой:
– Да ладно, успокойся ты, ничего с ней не случится. Посиди пять минут с нами.
Навка вновь помотала головой, давая понять, что ей совсем не до этого. Первый тем временем, плеснул ей водки в пластиковый стаканчик.
– На, выпей, – протянул он Навке стаканчик. – За то, чтобы она скорее нашлась.
– Я не пью.
Второй сделал изумлённые глаза:
– Как это не пьёшь?
Поднявшись, он выхватил у приятеля стаканчик и, пошатываясь, подошёл к Навке.
– Ты чё, больная?
– Нет, – ответила Навка. – Поздоровей тебя буду.
– Колян! Отстань от неё! – крикнули ему из компании.
Но Колян не отставал.
– Не пьют сейчас только больные или те, кто замышляет какую-то пакость. Уже проверено.
Навка отпрянула в сторону, заметив, что последние слова произнёс не он, а тёмная тварь, сидящая в нем, похожая на хамелеона, с острыми шипами на спине и с длинным полупрозрачным хвостом, завитым спиралью, с жуткой бугристой мордой и с не менее жуткими глазами, глядящими в разные стороны из-под заросших век и похожими на объектив камеры в мобильном телефоне.
Тёмная нежить открыла зубастую пасть и противным голосом добавила:
– Ты ж против нас ничего не замышляешь?
– Нет, – коротко ответила Навка.
– Ну, тогда не стесняйся, – ухмыльнулся Колян и настойчиво протянул ей стаканчик.
– Я вообще не пью, – твёрдо заявила ему Навка. – Никогда не пила и пить не собираюсь.
– Значит, не будешь? – оскорбился Колян в лучших чувствах.
– Нет.
– Ну, а я выпью, – обрадовалась тёмная нежить.
