«Здравствуйте! Когда вы дочитаете эту надпись до конца, повреждения вашего организма, вызванные ионизирующим излучением, примут необратимый характер. Спасибо!»
– Валим отсюда скорей! – выкрикнул в панике кто-то из толпы.
– Куда валим? Уже поздно, – осадила его женщина в очках. – Тут же ясно написано: когда вы дочитаете эту надпись до конца. Тем более, как видите, никто отсюда не бежит.
И, действительно, на поляне, кроме них находились ещё люди, которые никуда не торопились. Выйдя из-за густых кустарников, на правой опушке появились семь девушек, одетых в старомодные однотонные платья до пят, явно взятых из сундуков своих прабабушек. Подойдя к Майскому столбу, каждая из них взялась за свою ленту и под старинную кельтскую мелодию, которую наигрывал на флейте длинноволосый парень, все дружно поплыли хороводом. Из-под длинных волос у них также выглядывали остроносые ушки.
По всей видимости, это были эльф и эльфийки.
На левой опушке возле двух дальних берёз, за которыми проглядывал чёрный зев пятой потерны, располагалась вокруг костра ещё одна компания молодых людей с раскрашенными в болотный цвет лицами, одетых в театрализованные костюмы, напоминающие какие-то лохмотья и шкуры, и вооружённых самодельными мечами, щитами и дубинами.
По всей видимости, это были орки.
– Если желаете, можем взобраться на вал, подальше от этого знака, и понаблюдать за ними со стороны, – предложил экскурсантам гид.
Никто не возражал, все уже давно хотели передохнуть.
– Анекдот про эльфов слышали? – развлекал компанию орков один из них с накладным уродливым латексным носом и верхними орочьими клыками, почему-то торчащими вверх. – Типа, почему у них уши такие большие?
– Неа, не слышали, – покачал головой зелёнолицый шаман Юрий по прозвищу Морий, державший в одной руке бубен, а в другой натуральный козлиный череп с длинными рогами на палке.
– Оттого что живут они уже шесть тысяч лет, – объяснил орк-шутник с широкой улыбкой на грязно-сером лице, – а традицию дергать за уши на день рождения еще никто не отменял!
– Да они лохи все от рождения, – заявил самый брутальный орк, одетый в волчью шкуру на голое тело, – вечно живут, потому что бесполые!
Единственная девушка в их компании в бурой накидке с лисьим воротником, довольно симпатичная, несмотря на оливковый цвет лица, кивнула ему:
– Это точно, ну какие эльфы мужики? Одни геи да трансвеститы. А вот орки… – поцеловала она его в шёчку, – м-м-м, брутальных орков я обожаю. Ой, чувствую, быть тебе сегодня, Витя, Майским королём.
– А тебе, Катюха, моей королевой Гудрун, – с довольным видом улыбнулся брутальный орк Виктор, он же Барлог.
– Короче, братва, эльфы – лоханы конкретные, – подытожил ещё один суровый орк, вооружённый затупленным мечом и защищённый металлическими наколенниками и нарукавниками.
– Ненавижу их! – процедил сквозь зубы шаман с бубном.
– С чего это вдруг? – деланно удивился шутник-орк, – тебе ж всегда эльфийки нравились?
– Эльфийки мне и сейчас нравятся, – ответил шаман Морий. – Особенно вон та, что на валу. Да и те, что танцуют, не хуже. Боюсь, одна из них и будет сегодня Майской королевой.
– Вы чё, пацаны? – изобразил недоумение на своём жутком лице самый брутальный орк Барлог, – все голоса отдаём только за мою несравненную Гудрун.
– Ну, ясное дело, – пожал левым плечом орк-шутник. – Только ведь нас гораздо меньше, чем эльфов.
– Вот за это я эльфов и терпеть не могу, – злобно продолжил шаман Морий, – что их расплодилось, как собак нерезаных. Сейчас все хотят быть только эльфами. Ненавижу этих мерзких, ушастых тварей.
– А я, например, эльфов обожаю, – с мечтательной улыбкой возразил ему орк-толстяк, помешивая что-то ложкой в котелке над костром. – Вот гоблинов не люблю. Невкусные они… А эльфы – просто деликатес. М-м-м, такая вкуснятина.
– Гони рецепт, – повернулась к нему Гудрун.
– Рецепт такой: берёшь эльфа, бреешь его налысо и замачиваешь в белом вине. Когда эльф окончательно опьянеет, бросаешь его в котел с глинтвейном и варишь до полной готовности. Подавать горяченьким. Это я вам, как личный повар Саурона, говорю.
Шаман Морий, между тем, не сводил глаз с танцующих эльфиек.
– Не, что ни говори, а всё-таки, эльфийки – красавицы.
– Ты чё, братан, в натуре? – возмутился брутальный орк Барлог, – это эльфийки, что ли, красавицы? Да таких красавиц на окружной, знаешь, сколько?
– Они красавицы – потому что красят свои лица, – раскрыла секрет их Гудрун. – В отличие от тех, кто ценит естественную красоту, – подняла высоко она свой оливково-зелёный подбородок. – Строят из себя непонятно кого. Такие высокомерные, не подступись!
– Да, – согласился с ней бледнолицый орк Пётр с чёрными губами и с густыми тенями вокруг глаз, – они слишком высокого мнения о себе. Чуть что, сразу – пощёчину. Я тут на днях с одной познакомился… Вон с той, что на валу. Почитал ей стишок. Хотите и вам прочту?
– Давай, – кивнул ему орк-шутник.
Поэт-орк поднялся и, повернувшись к валу, на вершине которого находились та самая эльфийка в роскошном зелёном платье до пят и парочка ушастых эльфов с торчащими за спинами луками, демонстративно громко принялся декламировать:
«По Лысой горе эльф бесцельно слонялсяИ мне на глаза ненароком попался,Он лук свой тугой натянуть не успел —В воздухе орка топор просвистел.Только и смог эльф прищурится зло.Снова ушастому не повезло…»
С вершины вала тут же на него направились оба лука, синхронно натянулась тетива, и две звонкие стрелы одновременно отправились в путь. Одна из них попала в грудь поэта, а другая в круглый щит Барлога. К счастью, стрелы были оснащены резиновыми гуманизаторами, иначе оркам было бы несдобровать.
– Вы, чё, офигели? – крикнул им орк Пётр, потирая рукой ушибленное место и сморщив от боли и без того свирепое лицо.
– Да они ваще оборзели! – возмутился Барлог, подбирая с земли обе стрелы, – а если б я щитом не закрылся?
Подобрав подол своего длинного зелёного платья, рыжеволосая эльфийка с накладными латексными ушками, выглядывавшими из-под волос, лихо сбежала с вершины вала вниз и направилась к оркам.
– Эй, орки, вы чего тут на эльфов гоните?
– А вы чего в орков стреляете? – недовольно ответил ей Пётр. – Ещё немного и прямо бы мне в сердце! – намекнул он на свои нежные чувства к прекрасной эльфийке.
– Да мы просто зад твой пожалели, – усмехнулась прекрасная эльфийка и обратилась к Барлогу. – Отдай стрелы!
– А дружки твои не хотят сами за ними спуститься? – съязвил Барлог. – Их трусливые высочества решили девушку послать вместо себя?
– Им некогда снизойти до вашей низости. Давай сюда стрелы!
– Пусть сами их и возьмут. А то видно боятся, что я им ушки их замечательные оторву.
– Таури! – позвал её сверху один из ушастых лучников – худощавый длинноволосый эльф Айнон в зелёной накидке без рукавов, надетой поверх белого кафтана. – Да брось их! Нашла с кем связываться!
Не обращая внимания на его призыв, Таури не на шутку завелась:
– Хочешь оторвать им ушки? Может, и мне оторвёшь? Мои милые и дивные ушки? Да ты просто завидуешь нашей красоте.
– Вашей красоте? – ухмыльнулась Гудрун. – нашли чем гордиться – ушами, огромными, как у ослов.
– Не понимаю, – пожала плечами Таури, – почему у вас такое пристальное внимание к нашим ушам?
– Это я не пойму, – насмешливо покачала головой Гудрун, – как можно так тащиться от своих оттопыренных ушей?
– И вовсе они не оттопыренные, – обиделась Таури, – а выдающиеся, что только лишний раз доказывает наше божественное происхождение.
– Ой-ой-ой. Только не надо строить из себя ангелов.
– А мы не строим, мы такие и есть. И вообще, не пойму я, – пожала плечами эльфийка, – как можно нас не любить?
– Боже, как наигранно! – возмутилась Гудрун. – Да если хочешь знать, вас – ангелов – никто не любит. С вами скучно.
– Как это может быть скучно с воплощением мудрости, красоты и вечности.
– Дивные вы эльфы! Дивные! – возвышенно произнёс, передразнивая её, шутник-орк. – Вы только и делаете, что восхищаетесь собой! Мы са-а-мые мудрые! Мы са-а-мые красивые! Мы са-а-мые храбрые! А чуть что, так драпаете, что только пятки сверкают.
– Эльфы – форева, орки маст дай! – прокричал речёвку с вала другой ушастый.
– Ага, ага – щас! – показал ему неприличный жест Барлог.
– Да что вы имеете против нас! – возмутилась эльфийка Таури.
– Я лично ничего против тебя не имею, – ответил ей поэт-орк Пётр, – вернее, имею к тебе совершенно противоположные чувства, можно сказать даже, ты мне очень нравишься, а вот парни твои нам совсем не по нутру. Подлые трусы, они всегда бьют из засады в самый неожиданный момент.
Таури снисходительно посмотрела на него:
– Откуда у вас такая ненависть к эльфам? Мне жаль вас, орки. Именно жаль. Но вы не виноваты в своём уродстве!
