– Это плохо, – озабоченно произнес Дикий. – Одного не хватает. Мы так не договаривались.
– Ну, уж прости, отец родной! – теряя терпение, воскликнул Сава. – Наверное, ты чуток подзабыл, в качестве кого я там находился. Где я тебе сейчас четвертого найду? Здесь, в лесу?
– Ладно. Времени мало.
Снизу раздался стон, и Сава вздрогнул.
– Это она.
– Ну вот, – улыбнувшись, сказал Дикий. – И нашатыря не нужно.
– Нам обоим нужен врач, – напомнил Сава. – И как можно скорее.
– Будет вам врач, – весело отозвался Дикий. – Заштопаю вас, как новенькие будете. А сейчас надо торопиться. Моя база в паре километров отсюда. Быстренько приводим эти грибочки в состояние «стояния», и вперед.
Но прежде чем Сава начал спускаться вниз, к Олесе, он схватил его за плечо. Зэк раздраженно обернулся.
– И еще, парень. Больше никогда не поднимай на меня руку, – тихо промолвил Дикий. – Я все понимаю. Ты устал, возбужден. Твои нервы ни к черту. Поэтому я сделаю вид, что этого удара не было. В первый и последний раз. Никогда и никому я не позволяю притрагиваться к себе. Догнал?
Сава смерил «камуфляжа» ничего не выражающим взглядом, после чего скрылся в землянке.
– Родная… Прости меня.
Услышав эти сбивчивые извинения, Дикий не смог сдержать презрительной ухмылки.
* * *
Вечером того же дня
Массивная дверь слегка приоткрылась. Сава осторожно заглянул в комнату, молча глядя на спящую женщину. На лице Олеси белела свежая повязка, губа зашита, все ее раны и ссадины обработаны и заклеены пластырем.
Взгляд Савы упал на босую ступню, выглянувшую из-под теплого одеяла. Вид беззащитно-трогательных пальчиков заставил его сердце сжаться.
«Потерпи», – мысленно попросил он и, ступая на цыпочках, бережно прикрыл ногу Олеси. Женщина вздохнула и перевернулась на другой бок.
Беглый зэк бесшумно вышел из крохотной комнатки.
– А, вот и наш доблестный рыцарь, – усмехнулся Дикий, увидев Саву. – Привет, Айвенго. Добро пожаловать в Томский заповедник «Северный Лог». Государственный инспектор Владимир Бойко, в простонародье Дикий, к вашим услугам.
Сава уставился на Дикого. Тот снял свою камуфляжную куртку, под которой была черная майка-борцовка, при этом оставаясь в выгоревшей на солнце кепке. На плечах и крепкой жилистой груди егеря, заросшей седоватыми клочьями волос, пестрели цветные татуировки – громадный клубок извивающихся змей с разинутыми пастями. Когда обладатель наколок двигался, змеи моментально оживали, и Саве даже казалось, что он вот-вот услышит злобное шипение пресмыкающихся.
– В прошлый раз их было меньше, – заметил он.
– Правильно. В прошлый раз я был моложе. На очереди спина – у меня как раз скоро день рождения.
Дикий обвел рукой стол, приглашая Саву.
– Чем богат, как говорится. Вина, правда, не держу. Вместо этого готов предложить хорошего самогону, сэр рыцарь.
– Брось дурака валять, – устало произнес Сава, плюхнувшись на грубо сколоченный табурет. Бросил короткий взгляд на закуску. Запеченный в углях хариус, глубокая миска с вареной картошкой, присыпанной пахучим укропом, от которой поднимался горячий пар, тонко нарезанное сало с розовыми прожилками, маринованные опята, обильно посыпанные колечками лука, черный хлеб и, конечно же, крупная соль. Точно такая же была в том самом спичечном коробке, что Ходжа вытащил вчера вечером из вещмешка. В скудном свете двух керосиновых ламп казалось, что каждый кристаллик соли сверкал, словно алмазная крошка.
В центре стола высилась литровая бутыль самогона, по запотевшей поверхности которой капельки воды торопливо чертили неровные дорожки.
– Я не пью, – сказал Сава, покосившись на граненый стакан возле своей миски.
– Ну и хрен с тобой, – отозвался Дикий, наливая себе в железную кружку, потемневшую от копоти. – Я два раза не повторяю. Вон банка, там компот клюквенный. А если хочешь – могу воды набрать. У меня тут свой колодец.
Сава молча наполнил стакан компотом, и они, чокнувшись, выпили.
Дикий на мгновение зажмурился от удовольствия, затем, шумно выдохнув, нацепил опенок вилкой.
– Грибочки мои. Знал бы ты, какие тут колонии опят есть! – похвастался егерь. – Кстати, в наших краях даже рекордсмены есть! В 2011 году один мужик нашел подберезовик, так его шляпка была 36 сантиметров в диаметре! Высота – почти 30 сантиметров, и весил этот гигант два с половиной килограмма!
– Большой, – не мог не согласиться Сава.
– Вас уже ищут, – вдруг сказал Дикий. – Причем усиленно, и скоро они будут здесь.
Сава положил себе в миску картофелину и с меланхоличным видом принялся крошить ее вилкой.
Ищут так ищут… Сейчас он настолько устал и вымотался, что это известие не особенно цепляло его. Он еще раз оглядел собранную на столе закуску. Странно, по идее, он должен был наброситься на еду оголодавшим волком, ведь последний раз он ел почти сутки назад, да и то проглотил всего-то пару кусков сайры. Но аппетита почему-то совершенно не было. Зато у беглого уголовника крепло ощущение, что вместо носа сегодня ночью у него вырвали что-то изнутри, из его души. Вырвали грубо и безжалостно что-то очень важное и ценное для него и Олеси, несоизмеримое человеческими мерками.
Что это, душа? Честь? Достоинство?
«Впрочем, какая хрен разница», – мрачно подумал Сава.
Да, действительно. Но как бы то ни было, от этой странной и необъяснимой утраты ему хотелось выть и лезть на стенку.
– У меня радиостанция с доступом к закрытым каналам, – между тем болтал Дикий. – Я их разговоры слышу, как свою крякву на озере. Или как сейчас тебя. Так что не ссыте. Они пойдут цепью. Наверняка привлекут солдат… Примерно через пару дней вернутся, снова в гости заглянут. И уже после этого можно курить бамбук. Считай, пронесло.
– Уверен? – недоверчиво спросил Сава.
– Не в первый раз. На моей памяти уже три раза зэки бежали. Не будь я Диким.
– Дикий, – зачем-то повторил Сава, словно обкатывая эту кличку на языке. – У тебя ведь хорошее имя, Владимир. И у меня, кстати, тоже есть имя.
– Ну да, – рассеянно кивнул Дикий, вновь наполняя кружку. – Помню. Дима Савичев.
– Не-а, – закрутил головой Сава. – Дима Савичев исчез по дороге в суд. Собственно, Дмитрий Савичев появился ровно для того, чтобы спасти Олесю, свою гражданскую жену. И потом он исчез. Меня зовут Евгений. Евгений Сбежнев.
– Хорошо, – не стал спорить Дмитрий. – Евгений так Евгений. Но пока мы здесь, будь Савой. Лады? А то я так запутаюсь.
– Задолбали эти клички. Как в псарне, – бросил Сава.
– Знаешь анекдот про Владимира? Ясное Солнышко? – прищурившись, спросил Дикий, и Сава безучастно покачал головой. Меньше всего он сейчас хотел смеяться над анекдотом.
Егерь выпил, не чокаясь, и, с наслаждением закусив ломтиком сала, заговорил:
– Сидит царь Владимир на пиру, скучает. Смотрит, как бабы танцуют. Зовет шута, мол, приведи ко мне вон тут златовласку. Ну, шут подводит к царю девку. Она к нему на колени и так ласково: «Царь-батюшка, а почему вас так зовут – ЯсноСолнышко?» А Вован ей отвечает: «Видишь ли, красавица, сейчас все натанцуются и пойдут домой». Девка, мол, а я? Царь ей: «А ты останешься здесь и будешь делать мне минет. Ясно, солнышко?»
Сава криво улыбнулся, осторожно коснувшись нашлепка из пластыря на лице.
– Болит? – осведомился Дикий.
– Нормально.
Несколько минут они молчали. Сава вяло ковырялся в тарелке, в то время как Дикий жадно поглощал хариуса, заедая рыбу хлебом и луком.
– Кто такой Доктор? – спросил Сава, отхлебнув компота. – Мне всю плешь проели этим кренделем, пока мы по лесу лазили.
– Такой же, что и твой Зажим. Хорошо, что они знают друг друга. Можно сказать, нам повезло. Как сказал один киногерой в каком-то фильме, мир хоть и большой, но очень тесный. И сам Господь послал этого Доктора в мою теплицу.
Дикий холодно улыбнулся:
– Теперь это мой гриб. Гриб-грибочек.
Сава заерзал на табурете.
– Так это Доктор сам написал письмо Зажиму?
– Угу. Ты не представляешь, какого геморроя мне стоило, чтобы эта записка попала к вам в зону. И уже от тебя – Зажиму. Слава богу, есть у меня надежный человек из местных силовиков, он и подсобил… Так ты письмо прямо в автозаке передал?
Сава кивнул. Подумав, взял опенок и, закинув его в рот, принялся сосредоточенно жевать.
– А когда еще? Если бы я отдал маляву раньше, Зажим бы наверняка бы связался с Ромой Печорским. Тем, через кого якобы твой Доктор передал послание, – сказал он. – И тогда мне сразу бы наступили кранты. Но я все равно ни хрена не понимаю.
Дикий вскинул брови:
– Что именно?
Пока он наполнял свою кружку самогоном, Сава спросил:
– Зачем было устраивать этот цирк с малявой? Дикий, нас всех обыскивали перед автозаком! А если бы письмо нашли?! На хрена было все так усложнять?
