– Ну так что? – настойчиво произнес Дикий. – Я могу тебе верить?
– Вполне, – не разжимая зубов, сказал Сава.
На худом лице Дикого заиграла улыбка, в то время как глаза продолжали оставаться осколками льда. Он накинул на татуированные плечи свою неизменную куртку.
– Вот и чудно. Пошли.
Они вышли из избушки лесничего, и Сава невольно залюбовался ночным небом, накрывшим лес угольно-бархатным покрывалом. Звезды пульсировали холодным блеском, словно подсвечиваемые изнутри снежинки, и каждая из них, казалось, мерцала своим единственно-уникальным светом.
– Идем, – поторопил его Дикий, и Сава послушно зашагал следом. Они обогнули старый бревенчатный дом с высокой двухскатной крышей и оказались возле приземистого сарая.
– Там моя лаборатория, – заговорщически подмигнув, сообщил Дикий. – Так сразу и не скажешь, да?
Сава кивнул.
Егерь выудил из кармана ключи, сунув нужный в скважину. Щелкнул замок, и дверь медленно отворилась. Пошарив рукой, Дикий включил свет, и у самого потолка замерцала тусклая лампочка, покрытая пылью.
– Мы точно сюда пришли? – озираясь по сторонам, с недоумением спросил Сава. Перед ним был старый верстак, заляпанный масляными пятнами, на котором высились темные и проржавевшие от времени тиски. На полу валялись скрученные проволокой рулоны линолеума, в углу виднелся железный ящик с инструментами. Противоположная стенка сарая была доверху заполнена дровами.
– Не соображаешь, да? – спросил Дикий. Шагнув к дровам, он нагнулся и, вынув одно полено, на что-то нажал. Выпрямившись, он осторожно толкнул стену, и на глазах изумленного Савы она, поскрипывая, отворилась, словно дверь.
– Верхний слой – все настоящие, – пояснил он, проводя рукой по дровам. – А дальше – обыкновенное произведение искусства. Оп-ля!
Егерь протиснулся в образовавшееся отверстие и, наклонившись, потянул на себя тяжелую дверцу погреба.
– Если нагрянут менты, прятаться будете здесь, – сказал он.
– А успеем добежать-то?
– Успеете. На подходе мои собаки залают, они задолго учуют незнакомцев. Потом, мое хозяйство забором огорожено. Просто так сюда не попасть.
– Это радует, – произнес Сава, но никакого восторга в его голосе не ощущалось. Скорее, унылая безысходность.
– Сюда, – позвал Дикий, начиная спускаться вниз, и Сава поспешил к люку.
Оказавшись внизу, егерь щелкнул выключателем, и подземелье озарилось ярко-голубоватым светом люминесцентных ламп, вмонтированных в потолок.
– Добро пожаловать, сэр рыцарь, – произнес Дикий. Из-за искаженной акустики его голос звучал приглушенно и отрывисто, как если бы каждая фраза отсекалась лезвием.
Сава закрутил головой. Потолок был низким, и идти приходилось, наклонив голову. Оглушающая тишина, спертый, неприятный запах вкупе с мерным потрескиванием нагревающихся ламп вызывали у него ассоциацию с моргом.
– Это я все сам выкопал, – хвастливо заявил Дикий. – Все-все сам делал.
Задевая локтями стены, они прошли по узкому коридору, оказавшись у крохотной дверцы. Провозившись с замком, Дикий распахнул ее, и они очутились в тесном подсобном помещении, не превышающем размер ванной комнаты.
– Смотри, – сказал он, махнув рукой в сторону лежащих тел. – Только чего на них смотреть? Это все равно что пялиться на сырую курицу – влажную, бледную и вялую. На нее приятно смотреть, когда она из духовки. С золотистой хрустящей корочкой, поджаристая, ножку потянешь – шкурка лопается, а из разломов дымок тянется… Объедение. Даже слюна во рту собралась.
Дикий облизнулся, но Сава не слушал его. Взор беглого зэка был прикован к двум обнаженным мужчинам, распластавшимся на деревянном настиле. Перед ним были Зажим и Ходжа, и оба они были без сознания.
«Они выбриты наголо», – мелькнула у Савы мысль.
Ну да. Вероятно, для игры, в которую намеревался поиграть с ними Дикий, это имело определенный смысл.
«Мои грибы», – вспомнил он слова егеря и глубоко вздохнул.
Тела лежащих уголовников изобиловали тюремными наколками, местами выцветшими настолько, что вместо рисунка виднелись лишь размытые блекло-синие пятна. Сава отметил, что запястья и лодыжки мужчин были крепко стянуты ремнями из толстой грубой кожи.
– А если они очнутся? – спросил он. – Они перегрызут друг другу ремни и освободятся.
Дикий снисходительно качнул головой.
– Не освободятся. Эти ремешки не каждая собака осилит, а они и подавно. Да и не будет у них времени, чтобы грызть, потому что я намерен ими заняться прямо сейчас.
Сава присел на корточки, и Дикий положил на его плечо руку.
– Да-да, парень. Я прямо-таки ощущаю исходящие от тебя энергетические волны. И если бы у тебя сейчас в руках был нож, вероятно, ты воспользовался бы им. И даже я не смог бы тебе помешать, несмотря на твои обещания.
– В задницу, – хрипло сказал Сава, выпрямляясь. Он был поражен – Дикий буквально читал его мысли, слово в слово.
– А потом что? Ты отнесешь их в свою лабораторию? Или как там ее… теплицу? – задал он вопрос.
Егерь махнул рукой в сторону темного коридора, освещаемого одной-единственной лампой.
– Да. Хочешь туда? – вкрадчиво спросил он. – Желаешь прикоснуться к тайне, рыцарь? Ты еще никогда не видел созревание. Настоящее созревание.
– Нет, – последовал ответ.
– Ты ведь ни разу не был у меня.
Сава повел плечом:
– Мне было достаточно диска, что ты мне выслал.
Дикий залился визгливым смехом.
– Ты имеешь в виду, как я собирал урожай кукурузы?
Саву словно обдало колючим холодом. Совершенно некстати он подумал, что если бы диск с роликами, который прислал ему в свое время Дикий, попал бы в посторонние руки, «лаборатория» его коллеги накрылась бы медным тазом, а сам Владимир Бойко, он же егерь заповедника «Северный Лог», в лучшем случае загремел бы в психушку. Или получил бы пожизненный срок.
– Надеюсь, ты его уничтожил? – спросил Дикий. – Не хотелось бы, чтобы такой компромат валялся черт-те где. Просто хотел сделать тебе подарок на Новый год.
– Уничтожил, – эхом отозвался Сава.
Он вновь посмотрел в сторону мрачного коридора. Оттуда тянуло стылым холодом.
Дикий перехватил взгляд мужчины.
– Притягивает, да? Я знаю. Прямо как магнит. Я это вижу по твоему глазу.
Он перестал улыбаться, и его лицо приняло каменно-торжественное выражение.
– Это место не зря выбрано. Оно отмечено, парень. Если хочешь, дланью Господней.
Сава с усилием сглотнул плотный ком в глотке.
– Не сейчас, – выдавил он из себя, гадая, действительно ли он верит собственным словам. Где-то в закоулках мозга трепыхалась смутная мысль. Словно крохотная рыбка, бьющаяся на крючке. Вроде она уже не в воде, но и не в лодке, трепыхается где-то посредине в воздухе, окруженная обрывками тумана.
– Ну да, ну да, – закивал Дикий. Он упер руки в бок, всем своим видом показывая, что Саве тут больше делать нечего. Так и получилось.
Почесав кадык, егерь спросил, словно между прочим:
– Дорогу обратно найдешь? Тебе отдохнуть надо, а меня ждут дела.
Сава с трудом отвел взгляд от коридора. Теперь он вспомнил, что означала не дающая покоя мысль. Дергающаяся на крючке рыбка выскочила из пелены тумана, оказавшись в лодке, и теперь он мог ее хорошенько рассмотреть.
Как он сразу не обратил на это внимание?!
– Где Нос? Почему его нет среди моих «боевых товарищей»?
Дикий кисло улыбнулся:
– На кой тебе этот Нос сдался? Забудь уже о нем, Сава. Будь выше обстоятельств, тебе зачтется.
Сава почесал ухо:
– Ты говорил, что тебе нужны люди. И я тебе их привел.
– Сава, это не твоего ума дела, – сухо отозвался Дикий, начиная раздражаться. – Кажется, я тебе уже все объяснил.
– То есть Нос не при делах? Разве он не входит в число тех, кто тебе нужен? – с изумлением спросил Сава.
– Не входит, – отрезал егерь.
– Хорошо. Где он?
– Спит в моей гостиной.
Сава вздрогнул, его единственный глаз расширился. Если бы Дикий сейчас отвесил ему оплеуху, это произвело бы меньший эффект.
– Спит? – переспросил он, не веря своим ушам.
– Да, спит, – терпеливо повторил Дикий. – И на этом мы закрываем тему. Тем более что ты сам обосрался. Мы с тобой договаривались, что товар будет в порядке. А они все бэушные. Кто Зажиму руку сломал?
Сава сипло и отрывисто засмеялся.
– Дикий, если бы сегодня утром ты опоздал минут на пять, я вообще убил бы его. А потом убил бы тех двоих. Неужели ты ни хрена не соображаешь, в каком я был положении?!
– Мы уже все обсудили, – процедил Дикий. – А ты пилишь опилки от дров, которые давно сожгли, а пепел развеяли. И еще.
Он придвинулся вплотную к Саве.
– Если бы ты убил этих троих, тебе лучше было бы сброситься вниз с обрыва. Вместе со своей женой. Потому что вместо этих зэков я приволок бы сюда вас. Ясно, солнышко?
