Смешно, но ненавидящий нелюдей Уруйя испытал облегчение, насколько это вообще было возможно со сломанными ребрами, одно из которых, кажется, проткнуло легкое, — он все еще может претендовать на звание сильнейшего человека.
— Вот именно поэтому я ненавижу таких, как ты. Вы презираете нас, обделенных могуществом, не способных соперничать с вашими врожденными силами, не считаете нас равными. Высокомерные ублюдки, считающие, что сила — это все, что имеет значение.
— Ты хоть сам слышишь, что говоришь? — враг улыбнулся. Не злобно оскалился, как рассчитывал Уруйя, надеясь на легкую смерть, нет, это была улыбка, полная печали. — Ты, владеющий рабыней; ты, едва не убивший ее за забывчивость; ты, презирающий всех, кто слабее тебя — смеешь порицать чужое высокомерие?
— Вы меня таким сделали! — выплюнул Узруф слова пополам с кровью. — Вы, поганая нелюдь, убившая мою семью, поработившая мою деревню, пять лет держащая в рабстве!
Уруйя не знал, чего собирается добиться, бросая эти обвинения в лицо существу, державшему его за горло. Наверное, просто снова ощутил себя пятилетним сопляком, угодившим в рабский ошейник и шпыняемый остроухими ублюдками по пути к их «Священной» Роще, где его собирались принести в жертву. Тогда лишь счастливый случай позволил ему спастись — вряд ли сейчас повторится чудо.
— Я уже слышал такие отмазки, — ответил враг. — Людям был дарован величайший дар — полная свобода выбора, отсутствие любых ограничений… и поэтому твои слова — просто оправдание собственной злобе.
— Пошел на хер, нелюдь!
На лице врага на секунду промелькнуло сомнение, бронированные пальцы на горле чуть сжались… Уруйя понял, что в этот миг решается его судьба. Умирать не хотелось, но страха не было.
«Может, я еще успею его достать…» — так думал Узруф, незаметно нащупывая засапожный нож. Однако, вместо хруста собственных позвонков, Уруйя услышал нечто совсем другое:
— Среднее Исцеление.
И боль моментально исчезла.
— Что?.. — удивленно моргнул Уруйя, не в силах поверить в случившееся.
— В качестве доказательства, что ты ошибаешься, — сказал враг, отпуская его горло и отступая на шаг. — И благодарности за показанные приемы — я многое узнал о местном боевом искусстве.
А потом — протянул ему руку.
— Вставай, Уруйя и выполняй условия дуэли. И больше не попадайся мне на глаза — второго шанса не будет. Моя вера не одобряет убийство разумных, но если я увижу повторение случившегося сегодня — это меня не остановит.
Естественно, руку Узруф не принял. Он поднялся сам, проклиная глупое тело за чуть дрожащие ноги.
— Ты еще и маг?
— Немного. В этих землях подобного не практикуют, но на моей родине таких, как я называли «паладинами». Рыцарь, служащий Господу и пользующийся Его силой.
— Святоша… — буркнул Уруйя, но — больше по инерции, не зная, радоваться ли ему милосердию врага или злорадствовать глупости. — Кто ты?
— Меня зовут Мэтт Войс. Можешь не запоминать — я надеюсь, что больше тебя не увижу.
— Я запомню, — не согласился Узруф.
«Я запомню».
Часть 3. Слово Галэдриэль
— Сонара, ты в порядке? — тихо спросила Эйлиана, когда Хозяин вышел из зала вслед за каким-то мужчиной, что вступился за новенькую.
Сонара не ответила — лишь продолжала тихо скулить, то пытаясь свернуться в клубочек, то резко распрямляясь от боли в сломанных ребрах.
— Прости меня, Сонара, у меня нет лечащих заклинаний. Это ты должна была быть нашим лекарем.
«Это очень, очень плохо. В таком состоянии она не сможет излечить себя сама, значит, придется обращаться в Церковь… Хозяин будет очень зол».
— Я ведь тебя предупреждала, глупая… — прошептала эльфийка. — Если твой предыдущий господин спускал тебе с рук такое, то наш Хозяин совсем не такой…
«А когда Хозяин зол…» — Эйлиана прикусила губу. Вряд ли Сонара достанется второй раз, значит, это будет либо она, либо…
Эльфийка перевела взгляд на третью рабыню Хозяина — Иллирен, боевую заклинательницу. Крохотная, едва перешагнувшая тот порог, что отделяет девочку от девушки, Иллирен, подобно большинству заклинателей, не отличалась крепким здоровьем, тем более, только сегодняшней ночью Хозяин выбрал ее, чтобы согреть свою постель… Эйлиана прекрасно знала, как чувствуешь себя после всего одной ночи с Господином.
Эльфийка сжала зубы, сдерживая подступающие слезы.
«Нельзя плакать. Нельзя. Я — старшая, я с Хозяином уже два года» — уговаривала она себя. — «Мне не привыкать… Я должна защитить их»
Когда-то давно, когда она только попала к Хозяину, Алитесса делала для нее тоже самое — вызывала на себя гнев Хозяина, принимала первый удар, в редкие мгновения спокойствия — учила ее, как правильно вести себя с Господином, чтобы свести риск навлечь на себя его гнев к минимуму. Али погибла год назад, в одной из гробниц равнин Каз, когда они наткнулись на Старшего Лича, и с тех пор Эйлиана взяла на себя ее роль.
Алитесса научила ее, что даже если ее сделали рабыней, никто не может отнять у нее свободу, настоящую, ту, что проистекает из души — не тела. Рабская печать не позволяла ей причинить самой себе вред, но Эйлиана знала — если она того пожелает, то сможет разозлить Хозяина достаточно сильно, чтобы он убил ее сам. Печать карала ослепительной болью за неподчинение приказам, но Алитесса научила ее, как можно обходить их, соблюдая лишь букву, но не дух. Она не могла снять с себя магические цепи, сковавшие душу, не могла избежать жестокости своего Господина, но могла облегчить ношу других.
Она могла уйти от всего этого, но выбрала жизнь — ради других. Она могла бы сделать другой выбор — и наплевать на новеньких, подставлять их под удар, облегчая собственную участь. Но у нее была свобода и жалкие остатки знаменитой гордости Лесного Народа, пусть искаженных до неузнаваемости, виртуозно прячущихся за покорностью и смирением, но тем не менее — все еще живых.
— Давай, Сонара, тебе надо встать… — ласково шептала Эйлиана, пытаясь поднять эльфийку так, чтобы причинить ей как можно меньше боли. — Вот так, умница. А теперь — надо вернуться за стол. Давай, девочка, тут все несколько метров… Молодец. Теперь — еще один шаг…
— Постойте, уважаемые…
Эйлиана не замедлила шаг. Ну, в самом деле, разве могут к ней так обращаться?
— Прошу прощения…
С этими словами дорогу Эйлиане перегородила молоденькая человечка в светло-сером одеянии с изящным белым посохом в руках.
— Да, госпожа?..
— Позвольте мне помочь, — мягко улыбнулась человечка и, протянув руку, коснулась руки Сонары. — Среднее Исцеление.
Эльфийка, еще мгновение назад почти висевшая на Эйлиане, вздрогнула, затем неуверенно убрала руки с плеч подруги по несчастью, недоверчиво ощупала себя…
Эйлиана сориентировалась первой. Схватив Сонару за макушку, она заставила ее склониться в глубоком поклоне, тут же согнувшись вслед за ней.
— Спасибо вам, госпожа! — отчеканила она.
— Совершенно не за что, — ответила девушка. — Мой Лорд решил помочь вам, — я просто следую Его воле. И не надо мне кланяться!
Эйлиана осторожно подняла голову и, увидев мягкую улыбку на губах человечки, медленно разогнулась и ткнула локтем замешкавшуюся Сонару.
— Ваш Лорд, госпожа? Тот мужчина, что бросил вызов Хозяину?
— Ага. Слышите?
Навострив уши, она действительно уловила звон клинков во внутреннем дворике.
— Когда мой Лорд победит, — продолжила девушка без тени сомнений. — Он что-нибудь придумает, чтобы помочь вам.
«Победит?..»
Эйлиане было сложно в это поверить — она знала силу Хозяина, лишь немногим уступающую лучшим воинам ее народа. За все годы, проведенные в рабстве, она не встречала ни одного человека, способного победить его.
Девушке, видимо, надоело стоять на месте, поэтому она схватила Эйлиану за руку и потащила к своему столику:
— Пойдемте к нам. Вы голодные?
— Нет, госпожа, — сглотнула слюну эльфийка, последний раз евшая часов десять назад. — Не стоит беспокоиться. Может, нам лучше подождать на своем месте?
На эту робкую попытку избежать неприятностей, если этот ее Лорд все таки проиграет, девушка просто отмахнулась:
— Не говори глупостей! Зови сюда своих подруг. Меня, кстати, зовут Габриэль.
Совершенно не обращая внимания на робкие попытки протеста, эта странная человечка усадила ее и Сонару за стол и пододвинула им почти нетронутое мясное рагу.
— Угощайтесь, — улыбнулась она и, прислушавшись на мгновение, довольно улыбнулась, склонив голову к правому плечу. — Слышите? Все кончилось. Сейчас вернется Мэтт-сан — ешьте быстрее, а не то мне доедать придется.
Эйлиана снова сглотнула слюну, но, тем не менее, есть не стала, вместо этого пододвинув тарелку Сонаре — она по опыту знала, что после излечения серьезных ран всегда сильно хочется есть. Чтобы не мучить себя видом аппетитно пахнущего рагу, она перевела взгляд на дверь, ведущую на задний двор.
