Однако мы, ослепленные силой и мудростью Мелиора, бесконечно благодарные ему за предоставленную возможность, не знали, что привезли в Срединные земли Зло. Сами мы желали лишь отделиться от Алинора, жить своим умом и своей жизнью, однако Мелиор… он хотел войны, уничтожения нашей родины и… не знаю, чего еще. Нам он говорил, что жизнь без движения подобна смерти, а смерть противна его природе. Некоторые верили…
Не имеет смысла рассказывать тебе всю историю этой долгой кровопролитной войны между Алинором и Мелиором — достаточно будет сказать, что она длилась тысячелетия, то затухая, то вспыхивая вновь. Великие делили мир, а сражались и умирали в их войне — мы да еще люди. Ранее действительно Пресветлый Мелиор век за веком терял свою суть, заложенную в нем от рождения. Его мудрость сменилась расчетом, жажда перемен — наслаждением хаосом, а огромная сила, не сдерживая более ничем, причиняла все больше боли и разрушений.
И однажды его могущество стало настолько велико, что всем стало очевидно — мы проиграем, быть может, не сегодня и не завтра, но точно в ближайшие годы. Тогда из Алинора пришел приказ — отступать, оставить Срединные земли Врагу, укрывшись под крылышком почти всемогущих Алар. Люди, в которых мы вложили столько сил и времени, те, кто верили в нас все эти тысячелетия — они приказали нам бросить их один на один с почти всемогущим противником!
Эйлиана поежилась, стараясь делать это незаметно. Увлекшаяся рассказом Галэдриэль, казалось, не замечала, как ее глаза ярко засветились изнутри хищным желтым светом, как зашевелились волосы, раздуваемые невидимым ветром, а все стороны хлынула ничем более не сдерживаемая первобытная мощь — казалось, еще чуть-чуть и изящная эльфийка обернется огромным разъяренным медведем, сметающим все на своем пути.
— Я отказалась. Послала их к демонам и осталась сражаться — вместе с людьми, что еще не сдались Врагу; вместе с потомками тех, кого я учила письменности и азам магии; вместе с теми, кого поклялась защищать.
А потом… — она фыркнула, разом возвращаясь к прежнему облику мудрой и кроткой эльфийки. — А потом мы победили, вопреки всем прогнозам, логике и здравому смыслу. Маленький слабый человечек, едва перешагнувший порог зрелости с горсткой соратников умудрился нанести удар в сердце могущества Врага — и сделал то, перед чем оказались бессильны лучшие из бессмертных.
Галэдриэль замолчала, невидящим взглядом уставившись куда-то в пространство и грустно улыбаясь очевидной иронии произошедшего.
— А что было потом? — рискнула спросить Эйлиана.
Высшая вздрогнула, будто успела позабыть, что не просто вспоминает прошлое, а рассказывает его кому-то.
— Прости, — немного неловко улыбнулась она. — Кажется, то время еще живо в моей памяти, несмотря на прошедшие с тех пор века.
Потом… потом те из нас, кто остались в живых, покинули Срединные земли, разбредясь кто куда, ведь в конце концов — именно мы принесли с собой Зло в страны смертных. Ушла и я. И потом, спустя годы странствий, так далеко от мест, где родилась, я нашла замок Небесный Трон. Он похож на мою родину, Алинор — и очень от нее отличается. Совершенство, что живет здесь — живое, постоянно меняющееся и ни мгновения не стоящее на месте. Свет, что горит в его окнах — одинаково добр ко всем, смертным и наделенным даром вечной жизни, он не бросит их умирать, сам отсиживаясь за неприступными стенами.
Это место стало мне домом. Здесь я стала куда сильнее, чем была раньше — встреться мне сейчас Мелиор и я бы не была так беспомощна, как в те годы.
Так я оказалась в замке и уже не мыслю своей жизни без этого места — здесь я нашла то, что безрезультатно искала всю жизнь.
На некоторое время в спальне воцарилось молчание.
— Знаешь, к чему я все это тебе рассказываю, дитя? — с ласковой улыбкой спросила Галэдриэль.
— Нет, Высокая Госпожа.
— Тебе посчастливилось оказаться в месте, в котором нет места злу — в любой из его многочисленных форм. Забудь о том, что тебя кто-то может несправедливо обидеть, выкинь из головы мысли, что с тобой может случиться что-то плохое. Лорд Метатрон дал тебе слово — теперь его даю и я.
Конечно, то, что с тобой произошло, не проходит просто так, дитя. Боль, через которую тебе пришлось пройти, не исчезнет в мгновение ока — но здесь ты найдешь все, что бы тебе ни понадобилось для исцеления. Скажи мне… ты уже знаешь — что это?
— Я…
Эйлиана растерялась, не зная что ответить. После лет, прожитых под рабской Печатью, с худшим Хозяином, которого она только могла себе представить — спрашивать у нее о том, что она хочет? Это было слишком.
— Я… — она с трудом сглотнула, пытаясь избавиться от комка, застрявшего в горле. — Я хочу, чтобы эти годы в ошейнике никогда не повторились. Я хочу, чтобы само это слово «рабство» — исчезло с лица земли, чтобы искусство создания Печатей было забыто и похоронено в земле, вместе со всеми, кто использует его на разумных. Я… я хочу стать достаточно сильной, чтобы воплотить это в жизнь.
Эйлиана, ранее неловко отводившая глаза, перевела взгляд на Галэдриэль, желая увидеть ее реакцию на свои слова — и одновременно страшась этого.
Высшая улыбалась — ласковой, понимающей улыбкой, будто откровением эти слова были только для самой Эйлианы.
— Я пообещала, что в этом месте ты найдешь все, что поможет тебе исцелиться. Если для этого тебе нужна сила, чтобы защитить себя и весь мир от зла, с которым тебе пришлось столкнуться — значит, будет так. Я, Галэдриэль Лорэнская, даю тебе слово.
Часть 4. На равнинах Каз
— Просто удивительно, как в этой пустой черепушке помещается столько злобы, — протянул Метатрон, задумчиво наблюдая, как извивается схваченный за горло скелет, с хлестким сухим стуком клацая зубами в попытке добраться до живой плоти. — Меч Света.
В свободной руке мгновенно сформировался длинный узкий клинок, будто сотканный из обретшего плотность белого света. Он медленно поднес меч к скелету, который, казалось, задергался еще сильнее — будто чувствуя приближающийся конец его жалкой не-смерти. Внезапно он содрогнулся всем телом, вытянулся в струнку, а затем рассыпался кучей костей, хотя меч даже не успел его коснуться.
— Почти полметра, — констатировал Метатрон, отпуская горло скелета. — В Иггдрасиле такого эффекта не было, урон проходил только при касании. Хотя я никогда раньше не использовал этот меч против монстров третьего уровня. Думаешь, мы найдем здесь кого-нибудь хотя бы двадцатого, Габриэль?
— Я не знаю, Создатель, — виновато потупила глаза заклинательница.
Под ее ногами, надежно зафиксированный на земле кованным кончиком ее посоха, дергался еще один скелет, в бессильной злобе пытавшийся прокусить ее ботинок.
— Да это все равно был риторический вопрос, — ничуть не расстроился Метатрон. — Не помнишь, сколько в прошлый раз было?
— Десять метров, Создатель.
— Отлично…
Взглядом смерив расстояние между ним и Габриэль, он отошел назад еще на несколько шагов.
— Теперь будет пятнадцать. Аура Справедливости-1.
Последний оставшийся скелет повторил судьбу своего предшественника, после чего затих так же, как и все остальные.
— Кажется, на этот раз он протянул подольше.
— Мне тоже так показалось.
Хмыкнув, Метатрон огляделся, проверяя, не шевелится ли где какая недобитая нежить. Увы, ни один из двух десятков мертвяков не подавал признаки жизни, — подопытные кончились.
«Интересные, вообще говоря, дела творятся» — думал он — «Меч Света» — редко используемый навык, который я применял только против приемов, выбивающих оружие, чтобы продержаться как-то до того момента, пока не смогу вернуть себе меч. Сам по себе, в моем исполнении, соответствует Редкому уровню, против уязвимых к Свету и божественной магии потянет на слабую Легендарку. Откуда у него вдруг взялись новые возможности?
Та же «Аура Справедливости», усиливающая персонажей с добрым мировоззрением и ослабляющая злых, — в Иггдрасиле оказывала один и тот же эффект на всей площади действия. Теперь же ее воздействие возрастает по мере приближения к эпицентру, то есть ко мне. И так — со многими заклинаниями и навыками. По большей части они остались прежними, но в каждом втором внезапно обнаруживаются несуществующие ранее ньюансы.
«Почему так?»
Единственный приходящий ему в голову ответ, что это — просто следствия «натягивания» игровой магии на реальный мир.
— Скучно, — вслух сказал он. — Келесс, где здесь можно найти кого-нибудь посильнее?
— В центр я еще не летал, но местные утверждают, что там опасно, — тут же откликнулся невидимый ангел. — Еще в подземельях местных можно пошарить.
Метатрон покосился на солнце, уже коснувшееся краем горизонта.
