– Не нужно, – ссутулился Пашка, засунув большие пальцы под ремень с оружием, – тренироваться-то с вами можно, или мне… пойти?
– Не последний поход, почему и нет? Парень ты здоровый, медициной владеешь. Вода, опять же…
– Ну хоть так, – пробурчал Пашка, немного успокаиваясь.
Глава 3
– Запомните: не рыцарские подвиги по истреблению чудовищ, а слаженные действия в составе единого отряда, Тренировка! – В очередной раз повторил Соколов, пройдясь перед строем подчинённых, выстроившихся в две линии у полосы препятствий, – все поняли? Выдвигаемся на позиции.
– Никак не могу привыкнуть, – кошусь на Юрия Ивановича, в облике гигантской змеи скользнувшего в воду.
– Трясёт? – Тихонечко спрашивает Пашка, видя моё состояние.
– Так… – Откровенничать при посторонних не тянет.
– В свалку не лезь, твоё дело – раненых вытаскивать, да действия при случае координировать.
Выглядит Петриашвили вдохновенно, наркоман адреналиновый. Среди приключенцев таких как бы не три четверти, ну кто ещё в здравом уме подпишется на экспедицию по Затерянному Миру, с динозаврами и магией?
Протяжённый галечный пляж, оккупированный крокодилами, вот-вот станет ареной, на которой развернётся кровавая схватка. Стараясь не показывать страх, поглядываю в сторону реки. Почему-то захотелось курить… вот никогда не увлекался, и на тебе!
Юрий Иванович почти беззвучно вылетел из воды, протаранив башкой одного из самых крупных (никак не меньше десяти метров!) крокодилов. Усиленный магией удар подбросил огромное чудовище вверх, и в воду оно упало сломанной игрушкой.
Добив жертву ударом хвоста, змей протаранил следующего крокодила, и Кочергин подал сигнал к атаке.
– Хвала все богам, мне в эту мясорубку не надо, – крепче сжимаю оружие, сидя на ветке раскидистого дерева, нависшего над пляжем.
Юрий Иванович и Кочергин, как самые хтонические из наших чудовищ, неистовствуют, уничтожая крокодилов десятками. Биолог действует изощрённо иразнообразно: удары головой чередуются с ударами хвостом и струями пара, от которого у крокодилов слезает мясо. Иногда он на мгновение перекидывается в человеческое обличье, чтобы уйти из-под удара или опробовать на речных монстрах очередной приём.
Змей проще – удары головой и хвостом, разнообразием не блещет. Но мощь!
Пашка орудует боевой киркой с длинным клювом, проламывая крокодилам черепа. Весь покрыт кровью… а нет, чужой! По крайней мере, орёт что-то радостное, берсерк хренов.
Отлетел в сторону Василичь, конечности дроу раскинулись безвольно по камням.
– Мама…
… и прыгаю с ветки выполнять свой долг. Сотни, если не тысячи десантирований не прошли даром, приземляюсь умело, тут же оборачиваясь человеком и подхватывая заранее брошенную нагинату.
Вовремя – какой-то мелкий (и шести метров не будет) крокодил ринулся на меня. А быстро бегает, зараза!
Удар лезвием слегка засветившейся нагинаты, и морда рептилии с удивительной лёгкостью распадается на две части. Туша начинает биться в агонии, и еле-еле успеваю убрать дроу из-под конечностей чудовища.
Раскладные носилки (фактически мешок с рейками) вмещают тело дроу.
– Остановить кровотечение и проследить, чтобы дыхание было нормальным, – проговариваю вслух свои действия, с силой кусая губы.
Подтянув мешок к талям, цепляю за петли и взмываю вверх вместе с телом стонущего Василича.
– Сейчас-сейчас, – бормочу, давая обезболивающее, – вправлю…
– Ааа!
– Всё, всё… – дроу, весь в поту и крови, лежит на широкой ветке. Из мешочка на поясе достаю пустой флакончик из-под капель для носа, и пшикаю на Василича. Едкий запах бензина и бытовой химии окутывает раненого. Всё, в ближайшие полчаса он в безопасности, даже запах крови не приманит хищников.
Поглядываю вниз… бойня, как есть! Кровища, рёв исполинских земноводных… да и приключенцы орут не хуже!
– Сашка! Принимай!
Громадный дракон вылетел из битвы с израненным телом, приземлившись на ветке.
– Лендов? – наскоро осматриваю раненого, – Нормально, дядь, Саш, жить будет. Сам знаешь, мы…
Не дослушав, Кочергин снова оказался внизу.
– Дрались мы, а трясёт тебя, – хихикает Костыль, прикладываясь к фляжке.
– Трясёт, – мрачно смотрю на бывшего монтажника, бывшего пенсионера… а ныне одного из лидеров у волков. Он, к слову, и пенсионером был никакущим… всё отказывался считать себя старым хреном и ввязывался в дивной глупости авантюры, вроде драк с компанией подвыпившей молодёжи. Сейчас ещё хуже, буйный отморозок как есть, – боялся каждый раз, что вытащить кого-нибудь из вас не успею.
– Отстань от парня, – влезает такой же бывший-старый-хрен, – Санёк молодец! В самую гущу лез, не ссал.
– Да молодец, молодец, – Костыль хлопает меня по плечу, – нормальный фельдшер у нас! Вот помню…
Морщусь… не люблю Костыля, неприятный тип. Вроде бы не трус, не подонок, не… но неприятный. Этакий агрессивный великовозрастный подросток, навечно застрявший в пубертатном периоде. Деление на своих и чужих, и твёрдая уверенность в собственной правоте, какими бы глупостями не занимался.
К сожалению, у многих оборотней произошёл интеллектуальный и психологический откат к подростковому периоду. Жизненный опыт и знания остались, но много ли в джунглях толку от бывшего грузчика из продовольственного магазина?
Зато осознание новоприобретённой крутости и груз прожитых лет давят на мозг у каждого первого. Чувство собственной важности зашкаливает.
– Что скажет медицина? – Материализовался из струйки воздуха Кочергин.
– Медицина… – чешу потные, изрядно отросшие волосы, – живы все, и насколько я могу судить по прошлому опыту, поправятся быстро.
– Отлично!
– … так же хочу отметить неправильные действия бойцов!
– Саш… – дракон кончиком хвоста проверяет мне лоб, – тебе голову не напекло? Ты командир или медики?
– … по части медицины!
– Гм… давай, – соглашается Кочергин, перекидываясь в человека.
– Бойцы! – Повышаю голос, а видя ехидно прищуренные глаза Верки, некогда продавщицы из круглосуточного магазина, а ныне ланон-ши[3], добавляю:
– … и бойцицы!
Смешки…
– … действительно цыцы! – Покатывается Костыль. Верка щурит красивые глаза… и я с тоской понимаю, что в ближайшее время внимание ланон-ши мне не светит.
– Как была блядью, которую пол микрорайона валяло в подсобке, так и осталась! Только кровь теперь пьёт!
Блядь… но полезная, к тому же видовая особенность, а не личные предпочтения! Заострять внимание на расовых и видовых особенностях у нас как-то не принято, нарваться можно.
Вот как сейчас: все мы знаем, что Заева блядь и идёт в поход прежде всего для того, чтобы мужской части приключенцев было куда сбрасывать сексуальное напряжение, но… Попробуй скажи!
Во-первых, она ланон-ши, ядрёная смесь суккубы и вампирши – не виновата она! Не блядь, а видовая особенность! Что с того, что всегда такая была? Во-вторых, поклонники, мать их ети. Вот разобидится и скажет… да хотя бы тому же Костылю, что не в настроении она, потому как обидели бедную.
Настроение альфы волков, которому придётся обходится без бабы, представить себе… да лучше не представлять! У стайных оборотней почти всё на иерархию в стае завязано, да на сексуальное удовлетворение.
– Хреново!
– Обращая ваше внимание на тот прискорбный факт, что в битве почти все вели себе как берсерки. По части боевого слаживания лучше меня кажет командир, но вот… народ, о чём вы думали, когда имели возможность вытащить раненого товарища, и не делали это? На меня полагались!? Спасибо за доверие, конечно. В этот раз всё прошло удачно, но вы не забыли, что я не боевик?
– Верно! – Кочергин звучно хлопнул в ладоши, – наш медик немного опередил меня, нарушив субординацию. Но осуждать его не могу, ситуация и правда безобразная! Главная ценность – жизнь товарища! Не победа над крокодилами или кем бы то ни было, а жизнь! Затем – боевое слаживание… хреновое, кстати! Что за тактика в стиле Матросова – грудью на амбразуру!? Понятно, что все мы стали сильнее, быстрее… а это опьяняет. Но… безобразно!
