– Борща бы, – тоскливо протянул старый кузнец, опасливо заглядывая в супницу.
– Борща ему, – ворчливо отозвалась супруга и вздохнула, – а то я не хотела бы! Скажи спасибо, что Адамовна рецептик подбросила. Не борщок, но вполне себе ничего, из южноамериканской кухни.
– А ничего так, – осторожно сказал цверг, пробуя варево, – а лепёшки и вовсе!
– Ну вот, – заулыбалась женщина, присаживаясь напротив, – а ты говорил! Дай бог, через год-другой так здесь приживёмся, что не хуже будет, чем дома!
– По мне так уже лучше, – прожевав, отозвался политизированный цверг, – хреново, конечно, что смертей поначалу много было… да и сейчас… Но всё не на дядю работаем, а на себя. Перспективы у общины очень неплохие! Ты сама сядь-то, поешь!
– Да я уже. Пока готовила, напробовалась.
– Угу…
Поев, кузнец пару минут посидел, сыто отдуваясь и поглаживая туго набитый живот. Как раз заварился чай – из местных трав, но получше земного, всеми признанно. Отхлёбывая из большой, не по росту, кружки, Захарыч посматривал на супругу, и мысли его начали принимать игривую направленность.
Ставшая после изменения девой ручья, жёнушка убавила в росте, став чуть пониже цверга, с его ста десятью сантиметрами, помолодела и дивно похорошела! Так что супруги ныне переживали второй медовый месяц.
– Борща, значит, не было, – задумчиво сказал мужчина с огоньком в глаза, – ну тогда… в койку! И в двойном размере!
Захохотав, он сгрёб жену в объятия и потащил в спальню.
– Услышат же… – слабо, исключительно для порядка, отбивалась вторая половинка, – стены считай дырявые.
– Пусть завидуют!
* * *
– Ох, что ж я маленький не сдох, – выдаю сквозь зубы, моясь под примитивным душем рядом со спортплощадкой. Болит всё! С такими гематомами раньше забирали… Ну, не в реанимацию, но на скорой!
Хорошо ещё, переломов сегодня нет: тренер наконец понял, что его стремление воспитать из подопечных великих бойцов входит в противоречие с таким понятием, как рабочий график.
Гематомы с нашей регенерацией мелочь! Хотя и весьма болезненная… а вот перелом уже серьёзно, минимум несколько часов из трудовой деятельности вычитаются. Ну или наших целительниц отвлекать, а у них и без того хлопот выше крыши.
Сегодня у нас, в смысле приключенцев, выходной день. Отъесться, привести себя в порядок, отдохнуть… как же! Неугомонный прапор с самого утра потащил на спортплощадку, дабы проверить, как нас там готовят к командировке в горячую точку.
– Вы радоваться должны! – Будто чуя настроение, выдал Валера из соседней кабинки. Отставной ОМОНовский прапор, ставший при Госпитале начальником охраны и тренером по совместительству, обладает внушительным спортивным и боевым опытом. КМС по рукопашке, первые разряды по дзюдо и боксу, плюс куча интересных, но безразрядных навыков по другим видам единоборств.
Бывший мент, он и после изменения остался ментом, даже второй облик у него – восточноевропейская овчарка.
– Да мы радуемся, Валер, – отозвался намывающий голову Мишка-слесарь, – просто хотелось бы, чтобы радость была не такой болючей!
– Болючей, пфе… помните такое – если молодость знала, если б старость могла? Вернулся бы я в молодость, так легко бы первенство России взял – чисто на опыте! А опыт накапливается вместе с травмами и возрастом. А сейчас?!
Оборотень раскинул руки, и из левой вылетел обмылок, залетев ко мне под бамбуковый поддон.
– Тфу ты… Сань, подай! Благодарствую. Опыт, мужики, опыт! Можно херачится на полную, не боясь травм. С нашей-то регенерацией!
– Спорт херня, – пробасил Михалыч, из-за второго облика получивший кличку Топтыгин. Мужик не великого ума, со своими тараканами, но вполне надёжный. Да и пещерный медведь… как ни крути, внушает.
В Госпитале работает на подхвате – он из тех, кто умеет всё, но ничего хорошо. Неплохой слесарь, сварщик, кузнец, строитель… но и не хороший, максимум разряда третьего-четвёртого. Легко и охотно обучается азам, а дальше – всё, тупик.
– А дистанция? – Начался вечный спор, – умение оценить соперника?
– Мне похуй, кто у меня соперник, – басовито хохотнул Топтыгин, – смету!
– Это ты Кочергину скажи! Нужно…
– Пойдём, – тронул меня за плечо уже одевшийся Пашка, – они опять свою шарманку завели.
– Действительно. А то как начнут – Сань, ну ты скажи! Не охота крайним быть.
Оделись… громкое слово, а всего-то шорты на голое тело, даже обуви нет. Поначалу смущало… да не грязь, насекомые и змеи пугали. А теперь ничего, привыкли, только что ноги перед входом в дом обмываем.
Наши комнаты по соседству, через стенку в общаге. Как-то так пошло, что медики семейные разошлись по посёлкам. При Госпитале всё больше одиночки, да ещё общага… Недавно слышал прозвище Госпитальеры в нашу сторону. Не обидно, и правда какая-то помесь монастыря и… нет, казармой не пахнет, а вот НИИ вполне отчётливо.
Исследований масса, открытия следуют одно за другим. До высокой науки пока далеко, но прикладное значение колоссально. Подопытные ворчат порой, но всем понятно, что сегодня ты сдаёшь пункции из позвоночника, а через месяц-другой тебе лично или особям твоего вида эти исследования могут здорово так помочь.
Даже многие медсёстры, что удивительно, увлеклись. На Земле большинстве своём скучнейшие обыватели, а теперь науку двигают! Хотя может, просто условий не было? А теперь пожалуйста – поработал мал-мала головой, посидел с микроскопом, сделал серию экспериментов… открытие!
– В столовую? – Подошёл Мишка-слесарь. Вот кто почти не изменился… как был мелким шибздиком, так и остался. Только теперь, изволите видеть – хобгоблин, а не человек! Разновидность домового, ети его… только в отличии от домовых фольклорных, Мишку хрена с два заставишь дома сидеть. Ну разве что считать домом весь остров… и как был алкашом, так и остался! Правда, слесарь классный, этого не отнять.
– Угу.
Живём, как уже сказал, монастырём – общественная столовая, прачечная. Общага, опять же. Были и недовольные поначалу колхозом, но поломавшись на хозяйстве, быстро переменили мнение.
Взять хотя бы еду: добыть несложно, но… Абы что пожрать несложно добыть – вышел за околицу, да прошёлся вдоль прокопанных водоотводных канав. Вот тебе рыба, змеи, мелкие ящерки.
Флора и фауна в этом мире размножается стремительно. Биологи считают, и вроде как даже есть на то основания, что дело в почве и ином спектре солнечного света. Ну да не суть – главное, еды на всех хватает, даже удивительно.
Несложно добыть её, но времени такая прогулка отнимает. Захотелось чего-то поразнообразней, так прогуляться подальше изволь.
Извечная проблема южного климата при отсутствии холодильников – портится всё моментально. Сбегай-ка на те же канавы три раза в день!
Или с соседями кооперируйся… тот же колхоз, только в уменьшенном масштабе.
– Запахи… – втягиваю носом, подходя к столовой – длинной, открытому всем сквознякам беседке, закрытой сеткой от насекомых. Хм… плетут её тоже… насекомые.
– Что сегодня в меню? – Интересуюсь в очереди у стоящей впереди медсестры.
– Типа мексиканская кухня.
– Типа?
– А… – Женщин раздражённо дёрнула плечом и выпустила на мгновение пушистый беличий хвост, – по мотивам. Очень-очень по мотивам.
Набрав полные подносы, сели за столики, плюхнувшись на плетёные кресла. Пашка в своём еле поместился, а у нас с Мишкой ноги до пола не достают…
– Надо будет сказать, чтоб сделали кресла разных размеров, – говорю хобгоблину, уже зная по опыту, что к вечеру он оповестит о Своей инициативе половину посёлков. Да на здоровье, лишь бы дело было сделано!
– Съедобно, – оценил меню Пашка пару минут спустя, утолив первый голод.
– Даже вкусно, – поддерживаю друга, – если снисходительно к поварихам относиться.
– Куда деваться-то? – Фыркнул Мишка, – самому готовить, что ли… на хрен! Так что вкусно, и точка.
Чуть вздохнув, откусываю булочку с начинкой из летающих креветок. Как поведали мне поварихи, под этим замысловатым названием скрывается обычная стрекоза. Да и сама булочка из корней какого-то растения… Но ничего так, есть можно.
