и живописи, дизайн в моде, и всё такое – по большей части создано увлечёнными людьми. А вот увлечение – авиамоделизм, филателия, подледный лов и всё прочее, хоккей на траве – спутник не исповедующего креативность индивида. Если что их и уравнивает, так это взгляд на звёздное небо: осознание того, в каких масштабах творит Создатель, наводит ужас на любого. С господином Создателем меряться силами невозможно в принципе ни по части музыки, ни в искусстве подлёдного лова.
«Вот это креативность!», – порой задумываюсь я по ночам, поднимая голову туда, где, по заверению старика Хаббла, в волнах электромагнитных океанов купаются галактики; туманности галактик.
Сейчас термин «креативный» востребован, но в народе и он трактуется по-разному. «Create» чаще путают с «be up». То есть можно творить, а можно и вытворять. Тринадцатилетний племянник моей соседки способен в трусах и в сапогах выйти среди бела дня на улицу, так она за это называет его креативным. Возможно, для неё это звучит матерно, или попросту она не знакома с английским понятием moron – придурок. Что с ней поделать – плохое образование, узкий кругозор, живёт банальными целями. Да и племянника можно простить: разве он виноват, что вместо извилин рождён с зигзагами.
Так вот, у этого племянника есть старший брат. Рождён он от первого брака, значительно раньше. Он ничего мало-мальски значительного в своей жизни не сотворил, если не считать незаконченного техникума и прав на вождение автомобиля категории АВС. И хобби у него тоже особого нет. Так, девчонки, баня, тачки. И ещё чтобы в тачке рок-музыка играла.
Таким образом, возвращаюсь к повествованию: да, именно с этим старшим братом того креативного балбеса сегодня вечером я собралась посетить концерт знаменитой рок-группы.
– Жека, – обратилась я к нему, когда знак, обозначающий конец городской границы, остался позади, – впереди нас ждёт такое зрелище, а в голове ноль градусов.
– А на сколько градусов ты намекаешь? – стараясь не отвлекаться от дороги, он бросил на меня лукавый взгляд.
– Ну не на сорок же, – многозначительно заумничала я, – не на Кобзона едем.
– Да, на него нужно не менее сорока и не менее литры, а то не высидеть! – Женя понятливо кивнул головой и вновь спросил, – Двенадцать – восемнадцать?
– Вино, это для Стасика, – горделиво ухмыльнулась я, – а на Стасика ходят неудовлетворённые одиночки. У меня этот скучный этап ещё впереди, а сейчас я хочу драйва.
– Тогда сунь руку под сиденье и пошарь там, – загадочно улыбнулся он и полез пальцем в панель аудиосистемы, видимо решил поискать подходящую композицию.
Пока он возился с кнопками, я, как и было указано, сунула руку под сидение и, нащупав какую-то вещь, с трудом извлекла её на белый свет. Это оказался небольшой, на шесть баночек, кейс с пивом.
– Мегакайф! – откровенно обрадовалась я, увидев любимую марку, – Нет, даже галамегакайф! Жек, как ты догадался?
Жек не ответил, а лишь многозначительно повёл плечами, мол, и догадываться не надо, если и так всё известно. Он-то всегда знает, как обустроить любое мероприятие, будь то банкет или просто вечеринка, за это и пользуется моим расположением.
Здесь, если бы имелся взгляд со стороны, можно на секунду ещё раз отвлечься от повествования и упрекнуть меня в непоследовательности. А как же иначе, если мгновение назад философствовала на тему предпочтительности в общении, утверждая, что симпатизирую увлёчённым людям. Так почему же тогда я сейчас с Евгением и с его разборчивостью в ухаживании с пивом?
Если быть на сто процентов циником, то можно попросту остаться без друзей потому, что идеальных людей вообще не бывает. Какой-нибудь великий музыкант или кинорежиссёр, или, к примеру, знаменитый политик, в обычной жизни может оказаться попросту невыносимым человеком. Поэтому-то, по утверждению знатоков общения, талантами лучше восхищаться на расстоянии. Но, для проверки утверждения, неплохо бы оказаться с гением рядом, только на каждом шагу они не встречаются. Мне, например, вообще не встречался, поэтому основа моих выводов чисто теоретическая. Поэтому хватит отвлекаться на ненужные заумности. Что же касается Женьки, то с ним попросту не скучно.
– А как тебе этот композишн? – найдя искомое, он ткнул пальцем в панельку.
– Чего! – я, увлечённая поиском удобного места для разрыва полиэтиленовой упаковки кейса, не поняла, о чём он говорит.
Вместо ответа из динамиков, вмонтированных во всевозможные потайные ниши салона, в уши ударил галопирующий ритм знаменитой мелодии. Это было не что иное, как моя любимая Highway Star. Гимн всех байкеров Звезда дорог! Сильная, бессмертная вещь. Кто-то, возможно, скажет, что она из той категории, когда ноги сами пускаются в пляс, на что можно возразить.
Не приложить возражений к такой трактовке процесса я, естественно, не могу. Ноги в пляс идут от Барыни, Лезгинки, Гопака Таранга – не знаю, что из них танец, а что мелодия. Здесь же возникает какое-то подобие танца мозга. Не души, а именно мозга. При первых звуках этой музыки своеобразная дикая – какое-то изменение состояния сознания – пляска рождается в голове. Причём это рождение можно назвать стремительным, даже мгновенным, объединяющим и прелюдию, и зачатие, вынашивание и сами роды в один неукротимый взрыв, раскаты которого даже после последнего аккорда долго звенят в черепе индивида, предрасположенного к рок-музыке. К лучшей рок-музыке.
Так вот, мой череп принадлежит к этой же категории, доказательством чему явилось мгновенное решение проблемы с упаковкой. Интуитивно сделав несколько ритмичных – в ход пошли колени, подбородок со слегка прикушенной нижней губой и ступни в итальянских туфлях на модных каблуках – движений в такт музыке, я, как бодибилдер, попросту взяла и разорвала полиэтилен. Один рывок, и баночки вывалились на мои колени.
«Ну, ты выдаёшь!» – удивлённо сверкнул взглядом Женька.
«Я – что: Дип Пёрпл выдаёт», – деловито ухмыльнулась я и быстро, не прекращая сопровождать музыку телодвижениями, переложила баночки на заднее сидение.
Одна из них, умышленно оставленная в руке, при помощи моего мизинца быстро лишилась запирательного ушка. Из образовавшегося отверстия выглянула небольшая, но крайне соблазнительная гроздь пузырьков. Сдерживать соблазн смысла не было никакого, и в следующее мгновение прохладные глотки пива, втянутые алчущими губами, уже скатывались по моему горлу. Когда баночка опорожнилась наполовину, в голове появилось лёгкое кружение. Ещё через пару минут в глазах стали чаще мелькать помноженные на секунды метры, ноты в ушах приобрели повышенную чёткость, а градус подсластил язык – кайф, да и только! Но не для всех, что касаемо живительного градуса.
– Дай глотнуть прохладненького, – пытаясь перекричать музыку, жалостливо попросил Жека.
– Не-а, – отрицательно мотнула головой я, – ты за рулём. Даже не проси.
– Ну, чуть-чуть
