— …Значит, все у вас, товарищ Поликарпов, хорошо? — глуховатый голос вернул его в реальность.
— Да, товарищ Сталин. Все идет так, как должно… — И, смешавшись под пристальным взглядом, поправился. — Ну, почти…
— Вот и хорошо. Значит, если отвлечь вас для решения одного интересного вопроса, текущие дела не пострадают, так, товарищ Поликарпов?
Николай Николаевич понял, что вот сейчас он и узнает причину своего вызова, и кивнул.
Сталин положил перед ним тоненькую, всего в несколько листов, стопку бумаги:
— Что вы об этом думаете, товарищ Поликарпов.
Николай Николаевич взял верхний и прочитал:
«Многоцелевой всепогодный истребитель Су-27».
Дальше шли характеристики:
Максимальная скорость на высоте (около 10–11 км) — 2500 км/ч
Максимальная скорость у земли — около 1400 км/ч
Скорость сваливания — 200 км/ч (по-моему)
Длина — 18–19 метров
Высота — 5 метров (и еще вроде бы сантиметров 20)
Размах крыльев — 14,5 м (примерно)
Масса пустого — 17,5 тонн (были какие-то версии с меньшей массой, до 16 300 кг)
Разбег — 300 м.
Пробег при посадке — 600 м.
Радиус действия — 1400 км у земли, 3900 км — на высоте.
Вооружение:
Пушка автоматическая ГШ-30-1, 30 мм — 1 шт. (300 или 150 снарядов)
Подвесок для оружия — от 8 до 12
Варианты вооружения:
Ракеты «воздух-воздух» — до 8 шт. Марки вам ничего не скажут, а характеристики точно не знаю.
Ракеты «воздух-поверхность» — до 8 шт. Аналогично.
Бомбы:
8 × 500 кг или
31 × 250 кг или
38 × 100 кг или
6 × КАБ-500 или
3 × КАБ-1500
Примечание: КАБ — корректируемая авиабомба (см. лист 152 г)
Поликарпов перечитал текст еще раз, потом взял второй лист. На нем четкими линиями от руки был набросан эскиз удивительной машины. Стремительный силуэт, оттянутые назад крылья, два киля, отсутствие воздушных винтов. Даже непонятно, где у него двигатели?..
В голове Николая Николаевича бешенным галопом пронеслось: «Как?! Где?! Кто?! Когда?!» Потом все заслонила одно ясная и страшная мысль: «И КТО ЗА ЭТО ОТВЕТИТ?!!», сменившееся мрачным и безнадежным «И как же это меня угораздило?!». Поликарпов опустил голову, приготовившись услышать самый страшный приговор…
— И что вы скажете об этой машине, товарищ Поликарпов? — терпеливо повторил Сталин.
Николай Николаевич глубоко вздохнул и ответил:
— Я не понимаю как и где могли создать такое, товарищ Сталин. Догадываюсь, что это — машина на реактивном принципе движения, но… радиус действия!!! Это чудовищно много. Про скорость я уж и не говорю… — Он еще ниже опустил голову и произнес с отчаянием обреченного. — Я не смогу повторить такое, товарищ Сталин. Я бы с уверенностью сказал, что и никто не сможет, но вот это, — он показал рукой на листы, — неопровержимо свидетельствует, что такой аппарат есть. Причем, не один…
Сталин молча смотрел на него, и Поликарпов почувствовал, как проваливается в какую-то глухую, безбрежную черноту. Словно сквозь толстый слой ваты до него донеслось…
— Скажите, товарищ Поликарпов, а принципиально такая машина возможна? С указанными характеристиками?
— Нет, товарищ Сталин, — приходя в себя, Николай Николаевич отрицательно мотнул головой. — При нынешнем развитии авиапрома, двигателестроения, производства соответствующих материалов…
Но Сталин решительно прервал его:
— Я знаю о состоянии нашего авиапрома, товарищ Поликарпов. Я спрашиваю вас о принципиальной возможности.
Поликарпов задумался. Он еще раз внимательно просмотрел все чертежи, прикинул в уме значение средней аэродинамической хорды, и мощность двигателя. Получалось, что…
— Принципиально такая машина возможна. Товарищ Люлька из Киева занимается реактивными двигателями и у него есть перспективные решения. Вызывают некоторое недоумение обводы фюзеляжа, но не с точки зрения аэродинамики — тут, на первый взгляд все логично, а с точки зрения общего веса аппарата. Должны быть использованы принципиально новые материалы. Вероятно, особо прочный дюраль или какой-то легкий, но прочный сплав.
Сталин слушал, кивая головой. Поликарпов, почувствовав одобрение вождя, пошел дальше, расписывая требования к профилю крыла, управляемости, автоматики, даже к покрытию аэродромов, одновременно гадая: откуда Сталин получил ТАКИЕ сведения? Откуда?!
А Иосиф Виссарионович говорил, и одновременно пытался решить: можно ли рассказать Поликарпову о том, что он узнал? Авиаконструктор не нравился ему как человек, — Сталин считал его чересчур мягким, каким-то рафинированно-интеллигентным, и эти качества раздражали его. Но Поликарпов — это Поликарпов. Это основа военно-воздушной мощи молодого советского государства. Пока Туполев и Поликарпов — это и есть все ВВС. Когда еще появятся новые молодые конструкторы? А вот, кстати…
— Товарищ Поликарпов, скажите: вам знакома такая фамилия — Сухой?
— Да-а… — удивленно ответил Поликарпов. — Конструктор. Павел Осипович Сухой. Работает у Туполева, начальник бригады. Конкурент…
Он усмехнулся, вспомнив не слишком удачный И-4 и проигравший его «шестнадцатому» И-14. И вдруг его точно обухом по голове ударили: «Сухой?! А марка этого чуда — «Су»?! Неужели у Туполева?.. Нет! Не может такого быть!!!»
Сталин видимо понял, до чего додумался Поликарпов и, усмехнувшись, отрицательно покачал головой:
— Этот самолет полетит еще очень не скоро, — просто сказал он. — Тот… от кого были получены эти сведения, назвал год принятия на вооружение такой машины. Почти пятьдесят лет пройдет до принятия ее на вооружение. Ни я, ни вы не доживем до этого времени. Но вот одна мысль не даёт мне покоя, — Сталин спокойно, но пристально посмотрел на собеседника. — Мы же можем как-то сократить это время? Смотрите, у нас есть примерный облик машины, значит, не нужны долгие эксперименты с формой, и обликом. Потом мы точно знаем, какие двигатели здесь будут стоять, и значит не тратить время на тупиковые пути. Ну и самое главное, мы знаем конечную точку маршрута, а значит весь путь намного проще.
А тем временем на «Ближней Даче» начиналась тихая паника, уже вот-вот готовая перейти в грандиозный скандал. Из-под наблюдения пропали дети: Василий, Артем, Светлана и Александр. Причем не удрали через дырку в заборе, как обычно делали первые двое, не попытались незаметно пробраться мимо замаскированных постов у задней калитки, не пролезли с шумом треском через кусты у ограды. Нет! Они просто испарились, как будто их никогда и не было.
Власик поставил всю охрану на уши. Он заставил их прочесать сад и парк при даче буквально по миллиметру, два раза. В довершении всего наорал на всех охранников, диким матом, чего обычно никогда не бывало — Николай Сидорович даже голос повышал крайне редко. Более того — он точно так же наорал на обслугу, от чего с двумя подавальщицами и поварихой случилась истерика. Но Власику было не до них: он сам был на грани истерики. Перед его мысленным взором рисовалась красочная картина: вот сейчас приедет Сталин, а он…
Николай Сидорович вызвал с Лубянки две группы со служебными собаками, но, откровенно говоря, он не надеялся на их помощь. И не ошибся: собаки покрутились по участку, подбежали, было, к одиноко стоящей сосне, но тут же зачихали и сбились со следа. Тщательный осмотр показал, что трава вокруг засыпана смесью тонко смолотого кофе и сухого боярышника. Власик только сплюнул: товарищ Белов показывает свои умения! Причем подобрал такую смесь, что бы собаки только прочихались, а не лишились обоняния. Любитель животных, мать его!
Белов — это вообще, отдельная песня! Пистолет пронес, знает столько, что остается только надеяться — не применит он эти свои знания против своих. Хотя, кажется, уже применил…
— Товарищ Власик, можно к вам?
Кого там еще нелегкая принесла? А, этот… Алексей Глудов. Рязанский комсомолец. Ну, и что ему надо?
— Я, товарищ Власик, вот чего… Может, оно и не важно, только вот этот вот пионер новый… товарищ Белов… он…
— Что?! — Власик подскочил со стула и чуть только не схватил парня за грудки. — Говори, что?!!
— Так он, это… веревку искал. — Глудов нервно сглотнул. — Прочную, говорит… чтобы как парашютная стропа…
Час от часу не легче! Ну, и зачем ему эта веревка?!
— Нашел?
— Чего? А, да… я ему как раз шнура шелкового метров десять дал. Именно, парашютный…
И что это дает? Что они — все вместе повесились на этом шнуре? И куда, тогда делись трупы?..
— Спасибо, товарищ Глудов, это очень важно. — Власик хотел добавить «Можете идти», но на всякий случай спросил. — А больше он ничего не просил?
Алексей задумался, замялся…
— Нет, вроде больше ничего, товарищ Власик. Вот только…
— Что? Да говори же ты, что ж я из тебя все клещами тянуть должен?!
— Василий какую-то доску выстругивал, — ответил Глудов задумчиво. — А Артем петлю какую-то вывязывал, а Александр… он его «безруким» обозвал и сам перевязал.
