На первых порах сохранялся необходимый науке плюрализм. Преступность рассматривалась в ее социологическом, психологическом, клиническом аспектах. Взвешенно, не забегая вперед, оценивал возможности криминологии А. А. Жижиленко. Он считал, что наука еще не настолько продвинулась вперед, чтобы определить законы, управляющие преступностью. Однако при современном состоянии учения о ее факторах можно было сказать, что в области преступности, где раньше предполагалось простое проявление свободной воли человека, приходится учитывать зависимость его деятельности от ряда причин, лежащих за пределами свободного его усмотрения.[170] Факторы преступного поведения Жижиленко находил в окружающей природе, в индивидуальных особенностях личности, в условиях социальной среды.[171] При этом он подчеркивал, что надо учитывать разнообразие факторов, не упускать из виду, что все они действуют, тесно переплетаясь друг с другом и оказывая друг на друга воздействие. Определить же удельный вес каждого из них подчас задача невыполнимая. Можно лишь говорить о преобладающей роли отдельных групп факторов. Жижиленко предвидел, что гибель капиталистического строя не приведет к исчезновению имущественных преступлений, так как обобществление орудий производства и уничтожение частной собственности еще не устраняют понятия чужого для нас имущества.[172] А. А. Жижиленко избегал упрощенческого подхода к преступности. Так, он показал двойственное влияние цивилизации на совершение преступлений. С ростом культуры изменяется характер преступности, которая сама по себе не исчезает. Мало того, с постепенным развитием культуры появляются даже новые ее формы.[173]
4. С первых же лет советской власти началась идеологизация криминологии. В. И. Ленин призывал по каждому судебному процессу «вскрыть и публично осветить все общественно-политические нити преступления и его значение, чтобы вынести из суда уроки общественной морали и практической политики».[174]
Под партийным нажимом центральное место в советской криминологии заняли рассуждения о «классовой природе» преступности. Надо отметить, что ряд западных специалистов видит заслугу марксистского подхода в том, что он связал представления о преступности с экономическими условиями и классовой борьбой.[175] Но это положение приобрело в советской криминологии самодовлеющее значение. Все, что не сообразовывалось с ним, стало подвергаться ожесточенной критике. Кроме того, идея о классовости преступности соединилась с не нашедшим подтверждения жизнью тезисом Ленина об «отмирании» эксцессов с устранением эксплуатации масс, нужды и нищеты их,[176] а также с его тезисом о «железной руке» в борьбе с антиобщественными элементами, воплотившимся[177] в терроре.
А. А. Пионтковский призвал либерально-социологическому плюралистическому объяснению причин преступного поведения с точки зрения марксизма противопоставить монистическую концепцию этиологии преступности капиталистического общества. Не отрицая многообразия факторов преступлений, он требовал поставить их в «функционально-причинную» связь с производственными отношениями капиталистического общества.[178] Этот автор безоговорочно принял ленинский тезис о перспективе преступности, назвав ее отмирание имманентной тенденцией поступательного развития социалистического общества.[179]
Криминология стала уделять все меньше внимания реальным причинам массового преступного поведения и конкретным мерам противоборства ему, но все больше занималась самовосхвалением, противопоставлением себя «буржуазной» науке, а также подтасовкой фактов с целью представить преступность в нашей стране затухающим явлением. Процесс политизации советской криминологии, подавление плюрализма привели к фактическому прекращению научных исследований.
§ 18. Советский период: после 1956 г.
1. Возрождение отечественной криминологии (или второй ее этап) началось в 60-е годы после разоблачения «культа личности» Сталина в 1956 г. и отхода коммунистической верхушки от политики массового террора. Но возвращение криминологии к жизни и последующее ее развитие шло противоречиво, отражая достаточно «крутые виражи» в развитии советского общества. Основным тормозом, безусловно, оставалась партийность, зависимость криминологической мысли от коммунистической идеологии. Ритуальным было славословие в адрес марксизма-ленинизма как единственной подлинно научной основы понимания преступности и обоснования закономерностей ее ликвидации. Декларировался принципиально разный характер природы причин преступлений в капиталистической и социалистической формациях. Важной задачей считалось «разоблачение методологических пороков и реакционности псевдонаучных буржуазных криминологических теорий».
Надо, однако, понимать, что ряд наивных утверждений в сочинениях по криминологии был продиктован достаточно жесткими условиями, в которых находились их авторы. Без идеологических заклинаний было просто невозможно заниматься исследовательской деятельностью, а тем более публиковать ее результаты. Специалисты, стремящиеся хоть немного продвинуть науку, вынуждены были обставлять свои рассуждения идеологическими оговорками. Вплоть до 1986 г. криминология в нашей стране существовала в условиях отсутствия гласности, ибо статистика преступлений оставалась закрытой. И все же, несмотря на эти немалые трудности, ей удалось достигнуть некоторых результатов.
В 1963 г. в стране появилась организационная база для исследований – Всесоюзный институт по изучению причин преступности и разработке мер предупреждения преступлений (впоследствии переименован во Всесоюзный научно-исследовательский институт проблем укрепления законности и правопорядка). Кроме того, активизировалась исследовательская деятельность других научных учреждений, а также высших учебных заведений. С 1964 г. в юридических вузах начали преподавать курс криминологии. Систематически проводятся конференции и симпозиумы по вопросам преступности в разных городах страны.
При Ленинградском (ныне Санкт-Петербургском) государственном университете и при Всесоюзном институте возникли постоянно действующие теоретические семинары по криминологии. Стали вновь проводиться эмпирические исследования преступности и теоретическая разработка связанных с ней проблем. В 1961 г. вышла книга А. Б. Сахарова «О личности преступника и причинах преступности в СССР», в 1965 г. – работа А. А. Герцензона «Введение в советскую криминологию», за которыми последовало в 60–80-е годы большое количество монографий по важнейшим проблемам общей части криминологии.
2. Разработка теории феномена преступности, начатая в монографиях Н. Ф. Кузнецовой «Преступление и преступность» (М., 1969) и И. И. Карпеца «Проблема преступности» (М., 1969), постоянно находилась в центре внимания. Причем представления о преступности как о социальном явлении претерпели изменения в результате работы над этой проблемой ряда специалистов (С. В. Вицин, Я. И. Гилинский, И. И. Карпец, Э. Э. Раска, В. В. Орехов, Л. И. Спиридонов, А. В. Шахматов, Д. А. Шестаков и др.). Преодолевая механистический подход, криминология как будто склоняется к дюркгеймовской трактовке преступности как функции общества, понимает ее не как совокупность, а как систему взаимодействующих элементов. Проводится временной и пространственный анализ массы совершаемых в мире преступлений – преступного множества (М. М. Бабаев, С. С. Остроумов, В. В. Лунеев).
Фундаментально изучается проблема причин преступного поведения. В развитии этой проблемы значительную роль сыграли труды В. Н. Кудрявцева «Причинность в криминологии» (1968), «Причины правонарушений» (1976). Этот автор дал отечественной криминологии интеракционистскую модель, которая объясняла преступления в качестве результата взаимодействия негативных свойств личности и конкретной жизненной ситуации. В. Н. Кудрявцев детально разработал представления о проявлении причин преступлений на разных уровнях: индивидуальном, малых социальных групп и общесоциальном. Он поддержал суждение П. П. Осипова о том, что на уровне общественного порядка сказываются объективные противоречия социалистического общества.[180] Мысль о том, что сущность причин массового преступного поведения в любом обществе независимо от его строя составляют социальные противоречия, многими учеными в настоящее время сформулирована вполне определенно (П. С. Дагель, Л. В. Кондратюк, П. П. Лебедев, В. А. Номоконов, Д. А. Шестаков и др.), но часть криминологов ее оспаривают, отодвигают социальные и экономические проблемы на задний план, отводя им второстепенную роль условий, способствующих преступлениям, утверждая, что специфические причины преступлений надо искать в сознании, в «чуждых господствующей в нашем обществе идеологии, мелкобуржуазных традициях, нравах, привычках и т. д.»[181] Различные аспекты теории причин преступного поведения разрабатывались Н. А. Беляевым, Я. И. Гилинским, Н. Ф. Кузнецовой, С. Ф. Милюковым, В. Г. Танасевичем, М. Д. Шаргородским и др.).
