Харя гордо ответил:
— Металл форева!
— Подожди си-и-икундочку, я сейчас!
Девушка нырнула в кабинку. Полина зашла в соседнюю, а когда вышла, Харя сказал «привет опять», схватил её за руку и потащил из туалета. От неожиданности она даже не сопротивлялась. Они свернули за угол. Здесь была ниша, расписанная в самых мрачных тонах, свет прожектора бил снизу, делая лица похожими на обтянутые кожей черепа. Полина оказалась в углу, и внезапно обнаружила, что ей не нравятся мужчины с длинными волосами и обильными татуировками…
— Поехали, посидим, — предложил он.
— Мне домой надо, — растерялась Полина.
— Что, к мамочке?
— Нет. К бабушке.
— На хрен бабушку! Ты должна остаться.
— Почему это?
— Тебя как зовут, чудо?
— Полина, но…
— Полина! Ты… Я сразу понял, что ты — это… да! Щас мы едем к Рыбососу, у него сегодня все наши. Зависнем на ночь. Пыхнем. Будет весело.
Полина покачала головой.
— Спасибо за приглашение, конечно, но я не могу.
— Хочешь — можешь! Не бойся, я тебя не съем. Услышишь полную версию Cold mouth of grave.
Это, видимо, был сильный аргумент, но рассчитанный на более подкованного оппонента, чем Полина. Она уже не знала куда деваться. В такой странной ситуации ей еще оказываться не доводилось.
— Слушай, ты что-то путаешь. Твое счастье ждет тебя в туалете, — прозвучало двусмысленно, — а я вообще тут случайно. Так что пусти, ладно?
— Случайностей не бывает, — сказал он и вдруг зарычал, отбивая ритм ладонью по стене:
— Body chemistry, linked spiritually right in time every time! Destiny! Tomorrow is tooooday!!!
Полина шагнула вперед, чтобы выйти из ниши, но была схвачена за руку, и так резко, что пребольно стукнулась лбом о подбородок Хари. От подобного удара у любого пропали бы всякие мысли о судьбе и химии тел, но Харе было все нипочем. Полина почувствовала знакомую смесь запахов — спирта, пота и почему-то бананов. Мелькнула мысль: «Неужели все мужчины пахнут одинаково?», но тут длинные волосы упали ей на лицо, и в следующую секунду язык Хари уже шарил у нее во рту. Как так получилось, она понять не успела. Длилось это каких-то два мгновения, два мокрых мгновения, от которых горло точно сжало огненным кольцом. Потом она вырвалась.
— Ты где была? — спросила Наташка, когда Полина вылетела из дверей «Табу», на ходу застегивая куртку.
— Обсуждала особенности death metal с ударником «СГ».
Андроид рассмеялся. Естественно, он посчитал это такой тематической шуткой. Наташку он на прощание по-дружески чмокнул в щечку, и заметил, что как-нибудь завалится на чай. Такие вот легко брошенные фразы могут свести человека с ума. Наташку потом целый месяц ежедневно терзало предчувствие, что чаепитие состоится именно сегодня, она даже гулять не ходила, чтобы не пропустить тот момент, когда явится Андроид с пирожными и цветами (явился он только под Новый год, с бутылкой пива и кактусом, похожим на кошачий хвост).
Полина после концерта даже всплакнула от досады. Ее бесценный первый поцелуй достался какому-то левому типу, да еще таким некультурным образом. «А ведь первый поцелуй бывает один раз в жизни! И надо же было этому монстру забраться в женский туалет! «Монстр в женском туалете» — хорошее название для фильма ужасов», — записала Полина в дневнике. Наташка, узнав обо всем, очень удивилась. События в «Табу» стали на долгое время главной темой разговоров. Подруги пришли к выводам, что для современных мужчин поцелуй ничего не значит, времена галантных кавалеров миновали навсегда, и нужно быть готовыми к тому, что романтика — это всего лишь устаревшее слово. Хотя ни Наташка, ни Полина в это, конечно же, не верили. Они сочинили целую историю, главными действующими лицами которой были Харя, Полина и Лешка. Начиналась она с того, что Харя приходил под школьные окна с букетом роз и рычал какую-нибудь балладу из репертуара «Свинцовых гробов», а в финале Лешка ставил ему насыщенный фингал…
— Эй, ты чего тут сидишь одна? Случилось что-нибудь?
Голос Ирины вытащил Полину из болота воспоминаний.
— Нет-нет, не беспокойтесь, — Полина почувствовала себя виноватой, — все хорошо. Спасибо.
— Ну, тогда пошли есть.
Полина встала и увидела, что во время путешествия в прошлое изрисовала всю землю вокруг своих сандалий Большими Задницами Вечности. Красная кайма солнца ещё торчала из-за горизонта, но небо над рекой уже почернело. Пока Полина дулась на мироустройство, дядя Гена и Николай успели воткнуть неподалеку от навеса жерди и натянуть на них марлевые пологи: ночевать предстояло на улице.
Мысли об одиночестве и собственной тяжкой доле не помешали Полине с аппетитом уплетать шашлык. Все расселись на высоких скамьях вокруг стола и, намазавшись комариной отравой, стали пировать. Комары на отраву чихали, поэтому приходилось постоянно обмахиваться ветками. Ирина предложила Полине попробовать вишневой наливки. Бабушка разрешила, и даже первый раз в жизни чокнулась с Полиной. Полина подумала, что это один из верстовых столбов на дороге во взрослую жизнь — когда человек, который до этого читал тебе лекции о вреде алкоголизма, признает твоё право на градус. Наливка была тягучая, как шиповниковый сироп, и приятно обжигала язык. После первой Полина, как и все, не закусывала, дядя Гена морщился, говорил «Хорошо пошла», бабушка вздыхала, Ирина улыбалась, а Николай крякал. Потом все ели ароматное мясо, с корочкой, пахнувшей дымом, и хрустели огурцами. Бабушка махала руками, говорила: «Стоп!», когда Николай наполнял ее рюмку, но он на это внимания не обращал, приговаривая: «Иначе клева не будет». Полина быстро объелась и цедила вкусную наливку, наслаждаясь забытым состоянием невесомости, которое появляется, когда ноги не достают до пола.
Но наслаждаться пришлось недолго: из всех, кто болтал ногами за столом, комары, кажется, находили аппетитной только Полину, её голые икры с бешеной скоростью покрывались волдырями. Она нехотя вылезла из-за стола и пошла к машине за джинсами.
Вокруг висела темнота, полная стрекота цикад и пересвиста ночных птиц. К двум фонарям над столом — единственным источникам света на берегу — уже слетелись нервные мотыльки.
Полина подняла глаза …и замерла. Оказывается, над казахстанской глухоманью по ночам включалось самое красивое небо, которое ей когда-либо доводилось видеть! Мириады сияющих глаз манили в неисчерпаемую высоту, одни светили ярко, другие прятались под вуалью туманностей. Здесь острые углы домов не раскалывали на части небесную инкрустацию, ее не закрывали дымные рукава, не перечеркивали линии проводов. Полина открыла дверь машины, надела джинсы и легла на заднее сиденье, запрокинув голову, чтобы насладиться неожиданным подарком. Все вокруг перестало существовать, и она почувствовала — это один из тех моментов, ради которых, собственно, и живут люди — моментов истинного счастья. Просто бессовестно грустить, когда на свете есть звезды, птицы и стрекот цикад. Полина подумала, что все, кто лежит так, глядя на звезды, воображают себя Андреями Болконскими под небом Аустерлица. То есть не все, конечно, а те, кто читал «Войну и Мир».
Неожиданно прямо у нее над головой сорвалась вниз серебряная слеза и упала, упала без толку: у Полины в голове не случилось ни одного желания, и этого хватило для того, чтобы нарушить душевную гармонию. Просто созерцать небесный свод стало уже недостаточно, нужно было обязательно извлечь из этого созерцания выгоду. Полина стала придумывать, что попросить у звезды. Мира во всем мире? Чтобы бабушка была здорова? Чтобы мама снова вышла замуж? Это все нужно, но в данный момент ей хочется больше всего, чтобы в нее влюбился Лешка!
И, о чудо, в тот миг, когда она подумала об этом, еще один метеорит сгорел в атмосфере, прошив небо жемчужной нитью. Ура!
Полина лежала так довольно долго, думая о будущем — о чудесной юбке из шотландки, которую она наденет на первое сентября, о том, как пойдет на курсы (и, конечно, обязательно поступит в Институт иностранных языков), что подарит на день рождения бабушке, чем успокоится сердце Наташки, как они по традиции пойдут есть мороженое в Baskin&Robbins на второй учебный день, и она закажет фисташковое, ах! За это время успело упасть еще три звезды, одна — ответственная за мамино замужество. Полина настолько зарылась в свои мысли о светлом будущем, что не заметила, как разговор за столом превратился в яростный спор. Неожиданно, словно из ушей кто-то выдернул затычки, она услышала голос дяди Гены:
— Нет, ты Иванна, послушай! Мы теперь побираться должны идти, тстобы кушать было тсто! Ты вот ругаешь советскую власть…А нынешняя плевать на нас хотела. Мы при Советах всю Прибалтику объездили. Мы могли себе заработать тсестным трудом, тсестным! Сейтсяс, тстоб в кармане звенело, надо воровать.
— Геннадий! Прекрати ты это! При советской власти тебе было хорошо из-за Зины. И потому что молодой был и здоровый. Воровали точно также, только при этом еще полстраны загубили в лагерях! И развалили все…
