И сразу узнала героя своих местных грёз.
— Доброе утро, — сказал Вован, протягивая ей сигарету. Потом, вспомнив, что перед ним — чудо праведности, опустил руку и стряхнул пепел на коврик, в незапамятные времена служивший кому-то полотенцем.
— Мне срочно надо домой, — сказала Полина.
— Первый автобус в восемь тридцать.
Полина пошла на кухню, посмотрела на сову с циферблатом в деревянном пузе, и поняла, что ждать ещё час. Тем временем, наверное, проснуться остальные, выползут сюда, начнут свои душные разговоры.
Видеть сейчас Костю она просто не могла. Полине казалось, что её стошнит, как только она взглянет в его прозрачные глаза.
— Как до остановки дойти? — спросила она.
Вован поднялся, бросил на землю бычок. Полина заметила, что земля вокруг крыльца усеяна окурками, хотя возле ступенек стояло треснутое помойное ведро.
— Пошли, провожу.
Ещё вчера Полина постаралась бы воспользоваться этой выгодной ситуацией, чтобы произвести на Вована впечатление. Но за ночь всё романтическое, вдохновляющее, — из «Грёз любви», — поистёрлось, уступив место унынию и раздражению. Полина пошла, даже не оглянувшись. Вован обогнал её, подошёл к забору и стал возиться со шпингалетом на калитке.
— Заедает… — сказал он, — смазать надо.
Полина молчала. Она не поблагодарила Вована, когда ржавый страж, скрипнув, выпустил её на свободу. Ей казалось, что произошедшее минувшей ночью в равной степени пятнает всех. И Вована в том числе. Кто знает, чем он вчера занимался с Мариной?
— Чего смурная такая? — неожиданно участливым тоном спросил подлый Вован.
«Почему бы тебе просто не идти рядом, молча», — подумала Полина. Она пожала плечами, стараясь не глядеть в его красивое лицо. Лицо восточного принца.
— Не понравилось у нас, да? Тут, конечно, не то, что в Питере…
— При чём тут Питер? — огрызнулась Полина. — Мне бы тут не понравилось, даже будь я из… из Большой Задницы Вечности.
Вован прыснул со смеху.
— Я тебя понимаю. Мне сюда после Москвы вообще возвращаться не хотелось. Тошно, прямо хоть на рельсы ложись. Надо как-нибудь в Питер к вам съездить. У вас там ночи белые. Красиво.
Полина усмехнулась.
— Ты будешь смотреть на ночи белые? Очень сомневаюсь, — сказала она, чувствуя острую необходимость наговорить Вовану гадостей. Злость прорывалась наружу, заставляя сердце биться быстро-быстро.
— Не понял, это наезд? — удивился Вован и даже остановился.
Полина, продолжая идти, бросила через плечо:
— Тебе ж крутиться надо, туда-сюда. Дела всякие делать. Бабло зашибать. Траву продавать.
— Эээ… ты чё это? — вскрикнул Вован.
Полина вдруг испугалась. Обвиняет, между прочим, человека в преступлении, бездоказательно, даже толком его не зная. Может, всё не так? Да нет, всё так. Просто для Вована, для Кости, Васи и прочих, такая жизнь, такие занятия — это нормально.
Она ускорила шаг, втянув голову в плечи. Через мгновение Вован её догнал и схватил за плечо. Пришлось остановиться. Полина моментально покраснела. «Ну давай, обругай меня матом, обзови, как вы все умеете», — зло думала она, сжимая кулаки в карманах куртки.
Но Вован стоял молча и не убирал руку. А потом легонько подтянул её к себе.
— Ты вообще какая-то другая, — вдруг еле слышно прошептал он. — Вы там, в Питере, все такие?
Казалось, что покраснеть больше уже невозможно, однако Полине это удалось. «Вот сейчас он попробует меня поцеловать» — подумала она, и почувствовала, что её злость отступает, роняя копья и щиты.
Но предчувствие её обмануло. Вован отпустил Полину, и она сразу двинулась дальше, уверенная, что он повернёт назад.
— Ты не туда идёшь! — послышался его насмешливый голос.
Полина остановилась.
— Конечно, если тебе охота в сельпо, то продолжай в том же духе.
— Сам ты сельпо, — пробубнила под нос Полина, — ну так куда?
— Поворачивай.
Он догнал её.
— Пропадёшь ведь, столичная девочка, в степях Казахстана.
— Да не беспокойся. Тебя, небось, Марина уже ищет.
Вован фыркнул, и это Полине хотелось бы истолковать так: «Да какая Марина, когда есть ты?».
— Давай направо.
Полина теперь сама увидела каменную коробку остановки, подпёртую безглазым фонарём.
— У тебя часы есть? — спросила она.
— Я сам себе часы! Ещё пятнадцать минут.
«Ну всё, сейчас он уйдёт» — решила Полина. Предчувствия её снова обманули. Вован уселся на железный остов скамьи и достал сигарету.
— Я приеду в Питер. Там работу проще найти.
Полине было ничего не известно о рынке труда в родном городе, поэтому она спросила:
— А здесь — что? Никак?
— Нормальной халтуры нет, или за неё платят копейки. Жить-то надо на что-то.
— Да, остаётся только анашой торговать… — язвительно заметила Полина.
Вован замолчал. Полине стало неловко. Она всё-таки прилетела с другой планеты, может быть, и нельзя судить его по тем, привычным ей, законам… Вспомнила, как дядя Гена рассказывал, что дедушка и бабушка отвернулись от мамы Вована, и даже не захотели познакомиться с внуком.
— Ну, я не так уж давно в этой теме… Вот денег подкоплю, уеду и — всё.
— Ага, так все говорят, — многоопытным тоном сказала Полина.
— Да и потом, это ж не наркота, а так…
«Зачем он передо мной оправдывается? Я сейчас уеду — и всё, толком и не говорили даже. Я вообще за всё время в городе У. ни разу ни с кем не говорила толком! Кроме собственного дневника».
— Дело твоё, только всё начинается именно так. И продолжается чем похуже.
— Ладно, ладно, столичная девочка. Не читай мне лекцию, — Вован нарочито зевнул, — хотя тебе… тебе это идёт.
— Что именно?
— То, что ты такая…
— Правильная?
— Строгая. Как учительница.
— Да ладно тебе. Просто я не делаю то, что мне не нравится.
— А что тебе нравится? — он подвинулся поближе и задорно подтолкнул её локтем. Так, будто они уже стали добрыми приятелями.
— Много чего. Музыка, я танцевать люблю, английский, читать, собирать чемодан, ехать куда-нибудь…
— Ну вот, тогда удовольствие прибыло, — Вован улыбнулся, встал, — вон твой автобус.
Полина поднялась и, наконец, посмотрела на него в упор.
— Пока не бросишь, не приезжай!
Он снова положил ей руку на плечо, потом легко, даже не овеяв её щёку дыханием, поцеловал, прошептал: «Ну, давай!», Полина залезла на подножку, плюхнулась на сиденье, изрезанное чужими признаниями в любви, и автобус поехал, медленно и неохотно отдаляя от себя худую темноволосую фигуру, остановку и фонарь.
Вот так случайный человек приоткрыл на секунду крышку над котлом другой, дикой, незнакомой жизни, откуда потянуло ароматом неизвестных пряностей, и — опять отпустил той же самой дорогой, в том же сарафане, с теми же песнями в ушах. Но только теперь эти песни звучали совсем по-другому.
* * *
Тётя Зина с дядей Геной собирали на стол, готовили «отвальную». Полина, увидев знакомые спины на кухне, подошла и обняла обе, в первый раз за всё время в городе У.
— Ну, моя красавица! — тётя Зина в ответ прижала её к себе, и на секунду Полине показалось, что её обнимает бабушка, — Костя позвонил и сказал, что ночевать не приедет. Пойдет с Васей халтурить — разгружать вагон с коврами, — сказала тётя Зина, — понравилось в гостях?
— Угу, — кивнула Полина.
— Сестра уезжает завтра, хоть бы проводить пришёл, — пробурчал дядя Гена. — Привет тебе передаёт. Оболтус.
Полина ничего не сказала им, но когда наутро Коля опять пришёл продемонстрировать своё идеальное произношение, она отвела его во двор и попросила приглядывать за младшим братом.
— А чего такое? — встрепенулся Коля. — Травой баловался?
— Ты про это знаешь, да? Неудивительно. Короче, он обидел кое-кого. И продолжит, наверное, в том же духе. Если вы оба не найдёте себе дело. Учи язык, Коль. Я тебе пришлю учебник, кассеты. И он пускай учит.
На пороге появилась бабушка.
— Полюш, ты зубную щётку положила? — спросила она, и Полина поняла, что их путешествие, наконец, закончилось.
* * *
Задворки города У. стремительно летели назад.
Полина взяла со стола кем-то забытую в купе газету. Этот кто-то и не подозревал, как угодил ей своею забывчивостью: в газете был Кевин Костнер. Оказывается, за время отсутствия Полины на родине в прокат вышел новый фильм с его участием — фантастический боевик «Водный мир». Хоть одно приятное известие. На последнюю страницу Полина заглянула в тайной надежде, что гороскопы отменили по причине их вредности для психики. «На этой неделе вы будете пользоваться успехом у противоположного пола. Случайная встреча может иметь неожиданные, но очень приятные последствия», — гласило предсказание. Полина яростно скомкала газету и швырнула под стол.
