Малон заслонил лицо ладонями, но успел заметить, как Гути протянул к нему лапку, а потом порыв ветра унес его.
Малон был не в силах шевельнуться и помочь своему любимцу.
Гути исчезал. Кто-то тянул к нему руки, но он не мог за них ухватиться. Мамины руки. Они были красными.
Она тоже удалялась от него, все быстрее и быстрее крутясь вокруг себя. Ее затягивала пустота.
Малон закричал.
Он тоже хотел упасть в пустоту. Догнать Гути и маму. Оказаться по ту сторону ветра.
Кто-то крепко обнял его за плечи:
– Ну-ну, все кончилось, дорогой. Все кончилось. Мама с тобой.
Малон, весь мокрый от пота, свернулся в клубок. Мама-да долго и нежно укачивала его, а потом уложила.
– Это был просто кошмар, милый. Засыпай скорее. Просто кошмар.
Веки Малона отяжелели. Он закрыл глаза.
Среда
День путешествия
18Маленькая стрелка на 8, большая – на 4
Малона разбудили крики Па-ди. Он бесшумно выскользнул за дверь и остановился у лестницы.
Голос несся снизу, из кухни. На сей раз нет нужды оставлять Гути в углу, чтобы он подслушал их секреты, а потом рассказал ему. Па-ди кричал очень громко.
– Семь тридцать утра! Слышишь меня? Макс прислал сообщение в половине восьмого!
Шум льющейся воды, звяканье чашек. Чмокнул, открываясь, холодильник. Дверца захлопнулась. Наверное, Мамада готовит завтрак, а Па-ди пьет кофе.
– Ты знаешь, кто такой Макс? Он работает озеленителем. Его парень, Дилан, вратарь детской футбольной команды. Макс разговаривал с мамашей Амаруш, которая регулирует движение у школы. Она слышала, как психолог болтал с учи… Тетка уверена, что румын нас в покое не оставит!
Малон спустился на три ступеньки. С этой позиции он мог видеть только верхние шкафчики и полки, где прятали все режущие предметы. Па-ди и Мама-да были заняты спором и даже не заметили, что он проснулся. У Малона появилась идея. Он был в пижаме и без тапочек, так что родители не услышали, когда он сошел вниз еще на три ступеньки.
Па-ди бушевал:
– Чертов психолог хочет утром встретиться с Малоном. Он заявится в школу, и милая крошка директриса с ним не справится. – Пауза. – Все просто, Аманда. Малон сегодня в школу не пойдет.
Звякнуло стекло. Мама-да освобождала посудомоечную машину.
– Это ничего не решит, Димитри. Завтра, послезавтра или на следующей неделе ему придется туда вернуться. И что ты предлагаешь? Сменить школу?
Малон взял свой маленький стульчик и осторожно пристроил его за дверью.
– Я встречусь с Тексерой. Он помощник мэра и должен быть доволен, что я сделал его сына центральным нападающим, хотя тот с начала сезона забил всего один гол. Попрошу его поговорить с мэром. Мы на них надавим!
Пулеметная очередь и три выстрела. Вилки и ножи бросили в ящик буфета, потом хлопнули дверцы.
– Зачем, Димитри? Мэр не может заявиться в школу. И легавые не могут. Школа, она как церковь. Учителя делают что хотят! Ты можешь только молчать и слушать.
Малон забрался на стул, повернул ручку, и дверь открылась. Так, теперь нужно потянуть створку на себя, оставив маленькую щель, тогда будет видно пространство под лестницей.
– Возможно, ты права насчет легавых, Аманда. Но родители имеют право зайти в школу, если захотят, так? Значит, я сам на них надавлю. Да, мы разрешили этому психологу поговорить с мальчиком, но можем ведь и запретить! Или найти другого.
Па-ди рычал, как людоед, а Мама-да шептала, как фея.
– Это ничего не изменит, Димитри. Я с ним поговорю.
– С кем?
– С Малоном. Объясню, что он вредит нам своими историями. Мальчик уже взрослый. Он поймет. Он…
Малон на цыпочках спустился по лестнице. Вчера он побывал в заветном шкафу, и теперь ему ужасно хотелось еще раз взглянуть на картину со своим именем. Никто не узнает…
М. А. Л. О. Н.
Каждая буква написана мертвыми муравьями. Ему показалось, что по спине разгуливают тысячи других, живых, букашек. Малон обернулся. Его интересовали коробки, стоявшие одна на другой. Внутри лежали прозрачные коробочки вроде тех, куда прячут бусинки, карандаши или ластики.
Малон встал на колени и начал копаться в первой, размером больше него самого. Маму-да он больше не слышал, в темном шкафу глухо звучал только голос Па-ди, похожий на недовольное ворчание медведя, заставшего в берлоге незваного гостя.
– Вот как мы поступим… Ты попробуешь вразумить мальчишку лаской, а если не подействует, я «приласкаю» психолога… промеж глаз. – Он захохотал.
Удар гонга: кто-то стукнул ногой по мусорному ведру, и крышка захлопнулась. Малон снова услышал Маму-да. Наверное, она подошла к лестнице или повысила голос.
– У него ведь все есть. Игрушки. Книги. Всё. Мы. Что еще нужно?
Малон взялся за пластиковый ящик размером с обувную коробку. Он был перетянут резинками, внутри лежали какие-то маленькие черные штучки.
Конфеты? Лакрица? Солдатики?
Ящик ничего не весил, но резинки были слишком тугие, и Малон едва мог просунуть под них пальцы.
– Что еще ему нужно? Может, не только твои нежности! Отбери у него проклятую игрушку! Он не раасстается с этим плюшевым уродцем. Его единственный друг – крыса, которую он сосет с первого дня жизни… Хрен знает что такое!
– Ты не прав, Димитри, все дети в его возрасте…
Жуткий грохот заглушил последние слова Аманды. Она метнулась прочь из кухни, бросила обезумевший от страха взгляд на лестницу:
– Малон?
Никого.
Из шкафа доносился детский вопль.
– Малон!
Дверь с треском распахнулась. Свет проник внутрь.
Малон стоял на коленях, рядом валялся Гути. Коробка из-под набора посуды для пикника опрокинулась на бок, крышка слетела. За спиной Аманды возник Димитри, и в шкафу снова стало темно.
Несколько мгновений чистого, беспримесного ужаса.
На ее маленького мальчика обрушилось все содержимое пластмассовой коробки.
Он задыхался, тянул руки к Маме-да, чтобы она вытащила его из этого жуткого бездонного колодца. И кричал, кричал, кричал, надрывая горло и легкие.
Малон был с головы до ног покрыт насекомыми.
Мертвыми. Сотнями мух, жуков, божьих коровок, клопов, мокриц, пчел… Они запутались у него в волосах, прицепились к пижаме и босым ногам. Бедняга Гути тоже был засыпан их трупиками.
19Сегодня он сказал: знаешь, я тебя люблю… Но ребенок… Это не для меня…
Желание убить
Я все равно рожу малыша. Без спроса. И назову его Эдипом.
Не нравится: 323
Нравится: 95
www.jelanie-ubit.com
Василе Драгонман подошел к окну и посмотрел на яхтенную гавань. С двенадцатого этажа здания Резиденс де Франс моторные лодки, парусники и катамараны напоминали новенькие автомобили на стоянке перед офисом продаж крупного дилера. Почти все белые. Почти все небольшие. Ни одна роскошная яхта не нарушала покоя скромных судов, ни одна высокая мачта не выбивалась из общего ряда. Порт для влюбленных в море горожан, без кичливости и эксцентрики.
Окно находилось на высоте сорока метров над водой, так что никто из редких прохожих на бульваре Клемансо или на портовой дамбе не мог заметить приклеившегося к стеклу Василе.
И слава богу: встав с постели, он не дал себе труда одеться.
Его подруга откинула смятую простыню, подошла, прижалась грудью к спине, обвила руками талию. Он мягко отстранился:
– Мне пора…
– Сегодня же среда! – Она скорчила обиженную гримаску. – Школы вроде бы закрыты?
– У меня встреча с детективом.
– С твоей майоршей? С дамой Огресс? Берегись – приревную!
Психолог обнял любовницу и сразу отстранился, чтобы не возбуждаться.
Жест Василе слегка задел девушку, но она тут же утешилась и развеселилась, глядя, как он одевается. Да уж, если носишь такие тесные джинсы, по утрам о сексе лучше не думать!
Василе натянул серый шерстяной свитер прямо на голое тело, пригладил взлохмаченные волосы и улыбнулся.
Красавчик.
– Где ты встречаешься со своей жандармской подругой?
Он обмотал шею шарфом из небеленого полотна, надел темно-терракотовую льняную куртку. На бритье времени не осталось.
«Чертов пижон! – подумала девушка. – Прикид подбирает к цвету глаз и знает, как ему идет трехдневная щетина…»
– Свидание назначено в комиссариате. Там наверняка будут ее подчиненные. Половина криминальной бригады…
– Да уж надеюсь!
Василе взялся за ручку двери, и девушка сказала ему в спину с ноткой вызова в голосе:
– Вся эта история с мальчиком и воскресшими мертвецами превращается в навязчивый кошмар. Нельзя, чтобы она отдаляла тебя от…
Она не закончила, поежилась, почувствовав, что вдруг замерзла.
– От чего?
Солнечный луч пробился сквозь тяжелый свинец туч, осветил комнату, позолотил кожу подруги Василе. Как будто лето украло этот день у осени.
