том, что магия вырвется. Могла ли я кого-то убить?
— Твое тело не было готово принять бездонную пропасть магии, что была в тебе заперта. Не в таком количестве, не так быстро, как это случилось с тобой в тот вечер.
Арриан смотрел на меня с сочувствием.
— И что же? Всё?! — мой голос дрогнул. — Ты хочешь мне сказать, что я лишилась всего?
Паника захлестнула меня с головой. Я попыталась себя успокоить. С другой стороны, я всю жизнь жила без магии, и нормально. Что изменится? Ну разрушились мои надежды, как будто в первый раз!
— Салдарина, — обратился ко мне Хранитель. Он положил на мои колени руки, облокотился и опустил на них свой подбородок. Я смотрела в серо-голубые глаза сверху вниз. — Ты получила то, что хотела. Впереди новая жизнь. Нет никакого конца, для тебя всё только начинается.
Эта воодушевляющая речь принесла облегчение. Но Арриан, несмотря на всю трогательность и поддержку, не выглядел радостным. Его что-то тяготило, и он продолжал об этом молчать.
— Только вот всё пошло не по плану, верно? — проворчала я.
Арриан выпрямился и шумно втянул в себя воздух. О, кажется, вот тут и кроется проблема. Я что-то задела…
— И кто тому виной? — произнес тихо он. Сам себе. Просто мысль вслух.
Неужели он считает виноватым Николаса? Злится на него? Я бы тоже злилась. Он заслужил своё наказание, которое с ним случилось. Всецело.
Пока Арриан продолжал мылить мочалку и смывать с моего тела грязь — на этот раз он взялся за руки, — я зажмурилась, чтобы не думать о том, что происходит. И что дальше ему нужно будет касаться груди. Может я смогу сама? Если просто сидеть обнаженной перед ним я ещё хоть как-то могу, потому что не ловлю жадных жарких взглядов и Арриан ведёт себя тактично, будто я в одежде, как и он… то касания могут взволновать.
Я перевела вектор своих мыслей в другое русло.
Если мое тело не было готово к магии, если я жила в неразвитом для мага теле, неспособном колдовать и таить в себе силу, — обычным человеком, по сути, и в меня, считай, влили целый галлон, а то и больше — море магии, очевидно, что оно не выдержало и сломалась.
Тогда со мной бы случилось то же самое, решись я пойти на ритуал слияния… Позволь я кому-то разрушить печать. Я бы лежала, едва насилу осознавая, где нахожусь, умирая и едва дыша.
Получается, не важно, что случилось. Не важно как. Я бы не избежала судьбы…
Получается, мое тело просто не было готово к наследию. Моё тело никогда не знало магии, как её знает та же Мира, Ник или Люси. Её отняли у меня в раннем детстве, чтобы хоть что-то смогло прижиться. За что мама так со мной поступила?
И получается…
— Получается, ты лгал мне, — выдала я.
Арриан замер, нахмурился, поднялся на ноги и, подцепив мой подбородок указательным пальцем, заставил смотреть на себя.
— Повтори, — велел он.
— Ты лгал мне.
— Я не лгал тебе, — спокойно парирует он и вглядывается внимательно, пытаясь меня понять.
— Ты убеждал, что ритуал не будет таким опасным и губительным! Что, займись мы любовью… — я замолчала, прикусив губу. Умереть в такой момент было бы больше, чем трагедией. — Что все будет иначе! Но как иначе, если мое тело просто инвалидное и оказалось непригодно для магии?!
И что дальше? Что со мной сейчас?
— Ты допускаешь мысль, что я могу не знать всего на свете? Что иногда сложно предугадать какие-то события?
— Ты был уверен в том, что говорил мне тогда! Помнишь? Я лежала у тебя на коленях, на том диване, а ты перебирал мои волосы и рассказывал, что слияние будет приятнее и не таким травмирующим… И это сразу после того, как мы целовались как сумасшедшие!
— Но даже в том, что я тебе сказал, не было лжи. Я говорил тебе про эмоции! Эмоции — ключ к ритуалу. — Арриан наклонился так низко, практически соприкасаясь своим носом с моим. — Знаешь, что так же сильно как любовь и близость тел и душ? Ненависть. Жажда. Ты так сильно ненавидела, что заставила печать сломаться! Ты так сильно желала стать сильной, что позволила разуму отступить на второй план. Ты обратила собственную ненависть против себя! — он выделял каждое слово, бил наотмашь ими, проникал в кровь и отравлял горькой правдой. — Ты желала стать сильной.
— Не правда! — задохнулась я.
— Тогда чего ты желала в тот момент?
Арриан смотрел пристально, приколол своим взглядом меня к месту, как бабочку на булавку.
Я отвернулась.
— Ты прав.
— Ты сломала треснувшую печать своей всепоглощающей ненавистью. Своим недоверием. Своим желанием всё решить. Я же просил тебя — уходи. Почему вступилась?! Ты сомневалась во мне? Думала, я не в состоянии решить проблему в лице Николаса? — Он ждал ответа, а я молчала. — Дара. Ответь.
— Я хотела помочь.
Я в самом деле желала, чтобы все закончилось как можно быстрее. Я не могла стоять как безучастный свидетель. Не могла.
— Я боялась за тебя.
— Я знаю. Знаю, милая. — Он наклонился, прижался лбом к моему и зажмурился. А затем отстранился: — Но какой ценой? Ценой всего? Что с тобой творилось? О чем ты думала в тот момент? Что с тобой произошло, что ты довела себя до предела? Что творилось в твоей душе?! Ты понимаешь, что сломала печать! Сама. Какой силы была твоя ненависть и жажда мести? Ради чего, Салдарина?
Я опустила голову и взгляд, а руки сжались в кулаки.
— Я хотела помочь. Я устала, что со мной обращаются как с куклой или трофеем. Что можно просто разрушить мое свидание и мою жизнь. Я хотела поставить Ника на место. Я хотела решить это раз и навсегда!
— Тебе нужно было довериться мне, просто поверить в меня! Тебе не нужно было вступаться и…
Ломать себя? Требовать от себя невозможного? Доводить себя до смерти? Что-то из этого осталось непроизнесенным.
— Я это и сделала, — выдохнула я. Поверила в него и подкрепила свое желание магией.
— Да, — Арриан поморщился, соглашаясь. — Я это понял. — А затем отступил на два шага, качнув головой. — Ты взяла на себя слишком много, Салдарина. — он замолчал. И следом, снова искоса взглянув на меня, добавил: — Это привело тебя сюда. В этот миг.
— В этот миг, — эхом повторила я и ухмыльнулась. — Я бы оказалась в этом положении несмотря ни на что! Поскольку, как ты и сказал, — мое хрупкое тело было неподготовлено, потому
