улечься так быстро, ей предстояло расходиться мельчающими кругами.
Даже вся третьеэмигрантская пресса, так враждебная ко мне, уже отказывалась печатать шныря Белоцерковского, – но напрытчился он найти в Лос-Анджелесе ново-недавнюю «Панораму» – и дальше лил через неё. Жирный заголовок: «Солженицын – “пятая колонна” советской пропаганды»! Вот, оказывается, на кого я служу: на ЦК КПСС! (В статье ничего нового, перефразировал то же, что в «Нейшн», но сформулировал острей.) Да! советские власти никогда ещё не имели такого сильного пропагандистского аппарата, как сейчас: в их распоряжении «Солженицын с его приверженцами» – а финансируют Соединённые Штаты! (Какая соединённая сила!!) Оттого и затянулась пассивность советского общества в его оппозиции тоталитаризму. Ведь когда советские люди слушают охаивание Запада от своих советских пропагандистов – они не верят (это – да, как не верил и я, живя в СССР), а когда критику Запада услышат от Солженицына – задумаются. (Это бы – хорошо! Я – и не хочу, чтобы наши стадом бездумно потопали по западной дороге стопа в стопу, пусть думают, как ступать.) И великодушно: «…я уже не буду здесь говорить об антисемитской пропаганде Солженицына» (это отложим на ближайшее будущее), но: на Западе «создан вокруг Солженицына настоящий сталинский культ личности… его величают по имени-отчеству!.. и при виде такого могущества “Пророка” всё новые и новые эмигранты из СССР присоединяются…» Наконец дело зашло так далеко и худо, что «для исправления положения необходимы чрезвычайные меры». И ещё отдельным заголовком: «Необходимы чрезвычайные меры»[525].
Всё-таки и в той же перекошенной «Панораме» зазвучали перечащие, а то и насмешливые голоса («Запишите! Запишите меня в пятую колонну с Солженицыным!»), протестовали и многие евреи. Валентин Гольдман: «“Нейшн” – просоветский журнал. Я еврей, и мне надоели обвинения Солженицына в антисемитизме. Со страниц “Архипелага” на нас повеяло ветром свободы и надежды… И почему наши доморощенные либералы всё пугают Запад, Россию и эмиграцию “русским национализмом”? Почему русским запрещено иметь национализм, а грузинам, литовцам, армянам – можно? Не расизм ли это – запрещать народу иметь свои чаяния и в то же время пугать Запад этим национализмом, как делает Белоцерковский?» – Михаил Гальперин: «В книгах Солженицына антисемитизмом не пахнет». – Лев Дубинский: большевики «Солженицына не смогли уничтожить, слиберальничали нехотя. Как же его остановить? да клеветой! В СССР лекторы сообщают народу о жиде, помещике, фашисте, сионисте, власовце, изменнике Солженицыне. На Западе нам рассказывают, что Солженицын – агент КГБ, фашист, русский Хомейни, пятая колонна Кремля. Дай Бог Солженицыну долгой жизни, а его родине – свободу!»[526]
Однако это всё – вперёд, на лето-осень 1985, а ещё ж не исчерпаны рьяные атаки весны. (Услышан давний зов Синявского: да евреи! да ударьте же!) В запасе был ещё Лев Наврозов, литературный гений (привёз на Запад несколько готовых романов, и первый же роман его, «Воспитание Лёвы Наврозова», тут злокозненно не признали выше всего написанного в XX веке, а до остальных как будто и дело не дошло). В СССР он был затаён беззвучно, ни хвостика оппозиции, – «жил в подпольи», кокетливо представляется в «Континенте» (однако дачами соседствовал с Громыкой), – а на Западе стал сразу опорой консерватизма, автором непримиримых антисоветских колонок в «Нью-Йорк сити трибюн». (Это чуть ли не всеобщий закон: что на Западе смелее всех разворачиваются те, кто тишайше вёл себя в СССР.) Но Наврозов, надо отдать справедливость, не побоялся судебного столкновения и с Голдой Меир, и с «Нью-Йорк таймс»: если не принципиальность, то неистовость его обуревает. Сейчас вот (1987) – решился атаковать и Сахарова за его возврат в советскую лояльность. О себе при этом он серьёзно пишет так: «Я пролагаю свои пути», «общий поток моей умственной деятельности»… – И уж таким он стал железнейшим антикоммунистом, что я хотя и знал его скорпионом, а укуса в свой бок от него не ожидал.
А пришлось. Он выпрыгнул в своей газете в феврале, через две недели после первого газетного сигнала. Как видно из его слов, 20 лет он крепился, меня не трогал, выжидал, когда же минует со мной сенсация, когда же можно будет ударить, – и вот, наконец, можно. Крепился – а тут так ясно запахло жареным! Он понял: это сигнал – бить, но чтобы верно бить – нельзя рассеиваться, а надо сосредоточиться на главном: «Евреи уже стонут, находя всё больше доказательств» антисемитизма Солженицына[527].
Тут легко воспламенимого Наврозова пронзили две булавки-догадки: 1) а будет ли когда вообще опубликован по-английски столыпинский том «Августа»? не утаивается ли он с умыслом? 2) а если еврейская критика Солженицына усилится – то не сбежит ли он с Запада в СССР? (И тогда – грош цена его показному антикоммунизму.)
Эти две догадки, видимо, так сильно уязвили Наврозова, что породили богатые последствия. Он развил активность, по любым меркам выдающуюся.
Полились статьи в его консервативной «Нью-Йорк сити трибюн», и не только самого Наврозова, а штаба газеты. И что, правда, этот Солженицын? О Гулаге? – так все всё знали и до Солженицына. А вот – своей антизападной позицией он помогает Советам. И раз он националист, то как он может не быть антисемитом? И снова «Солженицын – “пятая колонна” советской пропаганды» – крупными русскими буквами крупный переснимок из эмигрантской «Панорамы» – в американской газете[528].
Смутилась, затревожилась праворучная Америка – и стала от того Солженицына отваливаться: нет, не наша лошадка. (Опять и тут – второй жернов заскрипел, от первого не отстать.)
Но что там редакционные статьи! Лев Наврозов поднялся в решающее и последнее наступление. Заголовки на две газетных страницы раскинулись такие: «“Пророк” свободы или антисемитизма? Двуличный тоталитарианец сталинского урожая. Нуждается ли человечество в тоталитаризме с солженицынским лицом?»… А статья – преогромная. Наврозов вообще отказывается понять «фантасмагорию, которую создала пресса за 20 лет из солженицынской сенсации». Называть Солженицына антикоммунистом? – комично. Смелость? – никакой он не проявлял. «Архипелаг»? – ну какую ценность он имеет? Просто: Солженицыну повезло, что Хрущёв его напечатал, а других – нет. И даже, в своей консервативной чистоте, отшатывается от меня Наврозов и в таких неожиданных пунктах: почему я «черню» Николая Второго, который был «прозападным конституционалистом»? и почему я «примкнул» к Американской православной церкви, а не к Зарубежной, столь непримиримой? Впрочем, что́ особенно безпокоиться? «Теперь он забыт прессой и его “величие” прошло… Вот слухи, что может вернуться в Россию, “любимый блудный сын любимой матушки России”». Возможно, вся «кампания клеветы против Солженицына в СССР – это спектакль». Но 11 лет он отказывается стать гражданином какой-нибудь западной страны, это – почему? это – как понять? Да только нынешний советский режим не нуждается в Солженицыне, раз его сенсация прошла. Нет, скорей всего – не примут его[529].
Но и это не всё! В той же газете – крупное объявление: в журнале «Мидстрим» (левом и еврейском,
