Тедди все хорошо, притерлись они друг к другу, думала о том, что Мартин, когда унаследует дело -
наверняка, его перестроит. Сын давно поделился с ней планами основать торговый эмпориум.
Марта хмыкнула: «Люди, дорогой мой, к такому не привыкли. Они любят покупать товары в
специализированных магазинах».
-Ничего, - уверенно сказал Мартин, - я изменю их взгляды на жизнь, мама.
Она размышляла о том, что, из-за войны, на континенте закрылись шахты и де ла Маркам, когда-
нибудь, если они решат вернуться в Европу, придется их восстанавливать. Она вспоминала, что у
Юджинии хорошие способности, и она вполне может стать гастролирующей музыкантшей. Марта
улыбнулась. Потрогав крестик, она поднялась - пора было идти на Ладгейт-Хилл.
Герцога там не было - еще шло заседание Палаты Лордов. Вернувшись, Джон присел на
подоконник, и смешливо сказал: «Приняли билль. Лорд Байрон чуть наизнанку не вывернулся,
доказывая нам, что люди дороже машин. Назвал меня цепным псом промышленников. Не прямо,
конечно, иначе я бы его на дуэль вызвал...- он прервался и озабоченно посмотрел на Марту: «Что
такое?»
Она отложила перо, - женщина делала заметки, пролистывая папку с вырезками из американских
газет, - и поднялась: «Мне надо на Ганновер-сквер, прямо сейчас».
Марта шла на запад, - солнце было уже высоким, на улицах царила полуденная суета. Увидев
шпиль церкви святого Георга, она перекрестилась: «Может, я зря беспокоюсь. Может, и не родился
еще ребенок».
На ступенях она подняла голову - окна второго этажа были распахнуты. Марта достала из
бархатного мешочка связку ключей и вздрогнула - сверху раздался сухой треск выстрела.
Рука тряслась. Он, сглатывая слезы, вдыхая запах гари, перезарядил пистолет. Он знал, что его не
услышат - спальня была дальше по коридору. Он, выбежав оттуда, пошатываясь, захлопнул за
собой дверь кабинета.
Там, в спальне, стоял металлический, резкий запах крови и смерти. Он вспомнил настойчивый,
яростный голос сэра Ричарда: «Решайте, мистер Кроу! Ребенок застрял, щипцы не помогли. Либо
мы оперируем вашу жену, либо убиваем ребенка».
Мэри лежала - бледная, без сознания, едва дышащая. Посиневшие, сомкнувшиеся губы не
шевелились. Он посмотрел на зубчатые, испачканные щипцы в руке акушера. «Если вы не решите
сейчас, - Крофт потряс его за плечо, - умрут оба».
Майкл услышал усталый голос Иосифа: «Это будет больной ребенок. Припадки, судороги,
замедленное развитие…Медицина пока бессильна, в таком случае»
-Вскрывайте, - Майкл отвернулся, - вскрывайте череп.
Все было очень быстро. Он увидел в руках акушера окровавленную салфетку, - туда было что-то
завернуто, заметил, что врач нажимает на живот Мэри: «Давай же, давай!»
Кровь хлынула тяжелой, черной струей. Крофт, повернувшись, развел руками: «Мне очень жаль,
мистер Кроу. Детское место приросло к матке, его никак не отделить. Простите».
Он даже не успел попрощаться, - Мэри так и умерла, когда он, не веря тому, что случилось, держал
ее за руку, прижимая тонкие пальцы к губам. Ее ладонь стала ледяной, далекой. Майкл, глядя на
медленно белеющее лицо, подумал: «Вот и все».
-Ребенок, - наконец, сказал он. «Ребенок, сэр Ричард…кто это был?»
Акушер открыл салфетку. «Хороший мальчик, крупный. Может быть, - он вздохнул, - у него, и была
та патология, о которой говорил мистер Кардозо, но сейчас, - он показал на останки, - до
вскрытия, мы этого пока никак не узнаем. От черепа почти ничего….». Майкл поднялся и вышел
из спальни.
-А если он был здоровым? - Майкл поднял пистолет и заставил руку не дрожать. «Я убил своего
сына, я убил Мэри….».
Марта пробежала по коридору. Ворвавшись в кабинет, увидев пасынка, что подносил руку к виску,
женщина бросилась к нему.
-Не смей! - она выбила пистолет. Майкл, уронив голову на стол, зарыдал: «Я убил…, убил ребенка,
убил Мэри…»
Марта только обнимала его, прижимая его голову к себе, шепча что-то. Потом Крофт принес
успокоительный настой и Марта попросила: «Сэр Ричард, побудьте с мистером Кроу. Проследите,
чтобы он лег в постель, я обо всем позабочусь».
Она прошла в спальню и присела на залитую кровью кровать: «Девочка моя, бедная…Майкл не
виноват, прости его, прости. Спи спокойно, с маленьким, о Бене мы позаботимся, обещаю».
Марта прошла к себе. Переодевшись, она постояла на пороге спальни Мэри. Женщина вздохнула
и засучила рукава простого платья - пора было готовить тело к погребению.
-Тела, - тихо сказала Марта, осторожно разворачивая салфетку. Она пошатнулась: «Я ведь тогда
без памяти была, когда рожала. В горячке. Так его и не увидела. Элиза мне только сказала, что он
был маленький. Вот и все. Господи, упокой души невинных младенцев в царстве своем, прошу
тебя».
Семейный склеп был давно перенесен со старого кладбища у церкви Мадлен, на новое, Пер-
Лашез - Иосиф и Мишель об этом позаботились.
-И Мэтью там лежит, - пробормотала Марта, - и Джон. Господи, да мог ли кто подумать…- она
перекрестилась. Набрав воды в серебряный таз, Марта стала аккуратно мыть останки младенца.
Когда Питер пришел домой, они долго сидели у незажженного камина, - он поднялся наверх,
попрощаться с Мэри. Марта, потом взяв его руку, тихо сказала: «Милый…, Майкл застрелиться
хотел. Хорошо, что я вовремя пришла. Ты поезжай в Оксфордшир, забери детей, Бена и после
похорон - отправляйтесь все вместе на север. Там Майкл работать будет, ему станет легче. И за
Беном есть, кому присмотреть, летом».
Питер вытер глаза: «Ты его спасла…Он, конечно, себя сейчас начнет винить…»
-Начнет, - согласилась Марта. «Я за ним сейчас поухаживаю, а потом - вы все. Мы же семья,
Питер. Его светлость в Амстердам напишет, Деборе, что она сестру потеряла, а Мирьям я сама там,
- Марта махнула рукой, - там скажу, в Америке».
Они помолчали, вдыхая запах жасмина, старых, кожаных переплетов книг. Марта, подняв голову,
посмотрела в зеленые глаза миссис де ла Марк: «Мой портрет, тот, что Теодор писал, в Париже -
так и пропал во время революции. Да что только не пропало…».
Женщина на картине сидела, выпрямив спину, глядя на нее, - вполоборота, - стройная шея белела
под узлом бронзовых волос. Питер вдруг сказал: «Ты ведь, как она, Марта. Всегда верная».
-И буду такой, - женщина вздохнула. Они еще долго сидели, не разговаривая, просто держа друг
друга за руки.
Амстердам
Джо вывела лодку на простор Эя и посмотрела на мужа. Иосиф сидел, держа на коленях Шмуэля.
Мальчик блаженно улыбался, щурясь от яркого солнца, и захлопал в ладоши: «Деда! Деда со
мной!»
-Уже бойко лепечет, - одобрительно заметил Иосиф, - а ведь только годик ему. Впрочем, Давид с
Элишевой тоже рано заговорили.
Джо закрепила парус и устроилась рядом с мужем. Ее темные волосы выбивались из-под берета,
развеваясь по ветру, она была в простой, тонкой шерсти юбке и коротком, суконном жакете.
«Элишева, - усмехнулась Джо, - как в восемь месяцев сказала: «Мама!», так у нее с тех пор рот и
не закрывается». Она положила голову на плечо Иосифу: «Только вот они так далеко. Двое внуков
у нас, а вряд ли мы их когда-нибудь увидим».
Иосиф потянулся и уложил дремлющего внука на дно лодки, укутав его шалью: «Они же пишут».
Дочь писала, что Исаак преуспевает в ешиве, что Моше купил еще земли - этроги отлично росли.
Их упаковывали на складе в Яффо и рассылали по всей Европе - от Польши до Италии.
-Работают, у нас, конечно, местные, - вспомнил Иосиф твердую руку дочери, - редко кто из евреев
хочет возиться с землей. Но все это изменится, обещаю. Циона, хоть ей всего три года - уже
говорит, что хочет помогать отцу. Она у нас темненькая, в меня, а глаза, как у Моше, серые. У рава
Судакова и госпожи Судаковой все хорошо. Он работает в артели Моше, а госпожа Судакова ведет
дом, и помогает мне с детьми. Я ведь часто уезжаю на роды - и в Яффо, и в Цфат, и на юг, где живут
кочевники. Я выучила арабский, их женщины мне очень доверяют, я здесь одна акушерка с
европейским образованием. Рав Горовиц передал свою мастерскую господину Бергеру. Из него
получается хороший столяр, и он учится у дяди Аарона ремеслу писца. Малка Горовиц растит
девочек, они все здоровы, так что у нас все в порядке. Передайте наши искренние поздравления
Дворе и Давиду с рождением сына. Посылаем вам, как обычно, вино. Это наше, Моше купил
участок на севере, под Цфатом. Мы уже год, как собираем урожай винограда. Моше думает
заняться и производством вина, раз у него так хорошо получается с этрогами. Пожалуйста, папа,
будьте осторожны - и ты, и Давид. Я понимаю, что вы врачи, но все равно мы за вас волнуемся.
Джо взяла его за руку и повторила: «Пишут. Скажи, - она помолчала, - а если бы ты уговорил их
