[217] В деятельности Белинского особое недовольство московских „друзей“ вызывали его страстные разоблачения демагогических заигрываний славянофилов (да и не только славянофилов, а и „гуманных помещиков“ вообще) с народностью, национальностью и т. д. Естественно, что практический вопрос об отношении к крепостному праву, к народу, к его настоящему положению и его будущему, поставленный Белинским, а не теория, должен был в первую очередь стать и действительно стал одним из главных в размежевании демократов и либералов. Уже с первых шагов борьба Белинского со славянофилами, с псевдонародностью стала переходить в борьбу со всем фронтом дворянской идеологии. С проявлением этой борьбы, принявшей резкие формы уже в 1844–1845 гг., мы и встречаемся в Соколове летом 1845 г. Споры, как их описал Анненков, вращались вокруг основной проблемы — отношения „образованных“ классов к народу, — которая особенно остро была поставлена Белинским в статье о „Тарантасе“ В. А. Соллогуба (см. об этом во вступительной статье). Сама по себе соколовская идиллия, вплоть до бытовых мелочей, являлась и могла восприниматься как неотразимый комментарий самой действительности к тому, на что так страстно нападал Белинский в статье о „Тарантасе“ (см., например, чрезвычайно любопытное высказывание Ф. М. Достоевского по поводу этой главы воспоминаний Анненкова в „Дневнике писателя“ за 1880 г., Ф. М. Достоевский, Полн. собр. худож. произведений, т. 12, М. — Л. 1929, стр. 396–404).
[218] Корш Евгений Федорович (1810–1897) — журналист, переводчик, редактор „Московских ведомостей“ (1843–1848), затем журнала „Атеней“ (1858–1859), а с 1862 по 1892 г. — библиотекарь Румянцевской библиотеки в Москве. В сороковых годах примыкал к кружку Герцена — Грановского, в пятидесятых выступал как либерал правого толка и единомышленник Б. Чичерина. Показательно, что в 1844–1845 гг. „московские друзья“ прочили Е. Корша в редакторы предполагавшегося журнала, отводя кандидатуру Белинского.
[219] Из множества его цепких заметок я помню одну, обращенную к собеседнику, который, на основании Прудона, отыскивал в анархии спасительное средство для современных обществ. „Это, вероятно, потому, — сказал Евг. Корш, — что анархия всегда ведет за собой монархию“. В другой раз он отвечал одному профессору, который с некоторым провинциальным акцентом восклицал: „Я, братцы, как вам известно, родикал“. — „Я и прежде думал, что ты ничего другого родить не можешь“, — заметил Евг. Корш. (Прим… Л, В, Анненкова.)
[220] Кетчер Николай Христофорович (1806–1886) — медик по образованию, переводчик Шекспира, Шиллера и др., редактор первого собрания сочинений Белинского. В тридцатые и сороковые годы был тесно связан с Герценом, Огаревым, Грановским, Белинским, считался их единомышленником, даже сторонником крайних мнений, хотя уже и тогда не вникал глубоко в суть идейных исканий и разногласий своих друзей. На это и намекает здесь Анненков, изображая Кетчера „адвокатом“ Белинского. Живя в 1843–1845 гг. в Петербурге и тесно общаясь с Белинским, Кетчер много помогал ему своими переводами с немецкого. По всей видимости, Кетчер познакомил Белинского со статьей К. Маркса „К критике гегелевской философии права“ (см. Ю. О к с м а н, Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского, М. 1958, стр. 394). а затем и с „Сущностью христианства“ Л. Фейербаха. Но в сознании самого Кетчера все это не оставило сколько-нибудь заметного следа. С отъездом Герцена за границу, со смертью Белинского, в обстановке усилившейся правительственной реакции после революции 1848 г., Кетчер стал отходить вправо, порвал с Герценом и в период Крымской войны заявил себя сторонником самодержавия. С этой стези он уже не сходил до конца дней.
[221] Заметки и цитаты, тогда же брошенные мною на бумагу для памяти, много помогли восстановлению всей этой сцены. (Прим. П. В. Анненкова.)
[222] Анненков рассуждает здесь крайне формально, отождествляя взгляд либерала на самобытность России, за которым таится надежда на развитие без общественной борьбы, с помощью одних лишь реформ „сверху“ (в этом и состоит „самобытность“), и точку зрения Герцена, революционного демократа, „народника“, мечтавшего о том, что крестьянство поднимется, сметет с лица земли царя, чиновников и помещиков и благодаря крестьянской общине вступит в социализм, минуя муки капиталистического развития.
[223] В „Записках“ Герцена рассказана подробно история его ссоры в 1846 году с Грановским по поводу неосторожного бранного слова, произнесенного 0гаревым в присутствии сожительницы, впоследствии жены Кетчера. Тогда Герцен стоял за 0гарева, не вменял ему в вину случайного непечатного выражения, а обиженным уже являлся Кетчер, так легко прощавший прежде мимолетные заметки. Грановский поддерживал Кетчера и разделял его негодование. (Прим. П. В. Аннненкова.)
Об этом см. в гл. XXXII „Былого и дум“.
[224] Как видим, Анненкова нельзя обвинить в пристрастии к Белинскому. Если он к кому здесь и пристрастен, так это к Грановскому, расценивая его выступление как целый „переворот“ и прямо намечая линию от либерализма сороковых годов к либерализму пятидесятых, славословившему крестьянскую реформу 1861 г. как „национальное дело“ величайшей важности, якобы соответствующее „стихиям народной жизни“. Когда Г. В. Плеханов в статье „О Белинском“ (1910) коснулся этой главы воспоминаний Анненкова, он записал, процитировав письмо Белинского от 8 сентября 1842 г. о социализме: „И такому человеку находили нужным внушать любовь к народу! Напрасный труд: это было то же самое, что возить воду в море“ (Соч., т. XXIII, стр. 221).
[225] Кавелин Константин Дмитриевич (1818–1885) — профессор; историк и юрист; в сороковые годы — друг Грановского, приятель Герцена и Белинского, в период крестьянской реформы — один из вождей либерально-монархической „партии“, выведенный в этой роли под именем Рязанцева в романе Н. Г. Чернышевского „Пролог“. Явно идеализируя „пропаганду“ Кавелина, Анненков говорит здесь об участии его в создании рукописной политической литературы о положении в России, которая в период подготовки реформы ходила по рукам и частью была опубликована в сборнике „Голоса из России“, изданном Герценом. Говоря о благорасположении ко всем видам „народного творчества“, Анненков имеет в виду реакционно-утопические представления Кавелина об общинно-родовом начале и местничестве, как якобы специфических и характерных чертах социального устройства России и славянства вообще. Эти идеи Кавелин развивал в своей статье „Взгляд на юридический быт древней России“, напечатанной в „Современнике“ еще при Белинском и вызвавшей его интерес „философским пониманием“ русской истории (Белинский, т. X, стр. 194).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
