[230] „Системы“ Клода-Анри Сен-Симона (1760–1825) и Шарля Фурье (см. прим. 65 к стр. 209) — учения этих классиков утопического социализма об устройстве общества будущего. Сен-Симон предполагал иерархическую структуру будущего промышленного строя, наличие в нем, наряду с рабочими, общественных чиновников из банкиров, фабрикантов и т. д., за которыми сохранялось командующее и привилегированное положение. Фурье предполагал распределение людей в обществе по ячейкам-фаланстерам, в зависимости от их склонности, страстей и талантов. — Новый, или „воюющий“, социализм — социал-утопические обличения и программы буржуазных демократов сороковых годов, главным образом французских — Кабе, Леру, Луи Блана и др.
[231] Кстати заметить еще факт. Для Белинского, собственно, был сделан в Петербурге одним ид приятелей перевод нескольких глав и важнейших мест из книги Фейербаха, и он мог, так сказать, осязательно познакомиться с процессом критики, опрокидывавшей его старые мистические и философские идолы. Нужно ли прибавлять, что Белинский был поражен и оглушен до того, что оставался совершенно нем перед нею и утерял способность предъявлять какие-либо вопросы от себя, чем всегда так отличался. (Прим, П. В. Анненкова.)
Известная книга Фейербаха (1804–1872) — „Сущность христианства“ (1841). Белинский впервые узнал о Фейербахе и других левогегельянцах (Штраусе, Бруно Бауэре) из письма В. П. Боткина к нему от 22 марта 1842 г. Однако Боткин подчеркивал в своем письме лишь атеистическую сторону их учения-отрицание средних веков „в сфере религии“ (см. Белинский, Письма, под редакцией Е. А. Ляцкого, т. II, стр. 418). В самом начале 1842 г. в Россию из-за границы вернулся Огарев, общавшийся с левогегельянцами. Он привез с собой „Сущность христианства“ и стал среди своих друзей горячим пропагандистом и истолкователем „освобождающей“ материалистической сущности философии Фейербаха (Огарев, по собственному признанию, даже собирался тогда ехать в Германию издавать журнал вместе с Фейербахом). Через Огарева с книгой Фейербаха познакомился Герцен, бывший тогда в Новгороде. Очевидно, через Огарева и Герцена узнали более подробно и обстоятельно о Фейербахе и его книге Кетчер, Боткин и Белинский. Возможно, что Кетчер, вскоре переехавший в Петербург, и перевел для Белинского важнейшие места из книги Фейербаха, о чем пишет Анненков. Об увлечении Белинского материализмом Фейербаха и „воюющим“ социализмом французской школы см. в „Дневнике писателя“ Ф. М. Достоевского (Ф. М. Достоевский, Полн. собр. худож. произведений, т. 11, М.-Л. 1929, стр. 9). Однако Анненков и здесь и ниже явно преувеличивает „ученичество“ Герцена и Белинского в философии. Самостоятельную, по своей сути материалистическую, критику Белинским системы Гегеля Герцен считал важнейшим завоеванием русского теоретического развития (Герцен, т. VII, стр. 237), а касательно увлечения, своего и друзей, Фейербахом, он писал: „…для них не нужно было, чтоб Фейербах разболтал тайну Гегелева учения, чтоб понять се“ (А. И. Герцен, Полн, собр. соч. и писем, под ред. М. Лемке, т. VI II, стр. 24).
[232] Свидетельство Анненкова требует уточнений. Полемизируя с рядом общественно-политических убеждений Герцена, осуждая его отдельные заграничные издания („О развитии революционный идей в России“, „Крещеная собственность“ и др.), Т. Н. Грановский писал, например, Герцену в письме 1849 г. (июль — август): „От прежнего романтизма (1846 года) я отделался… 1846 год прошел для меня мучительнее, чем для вас, но я вышел из него здоров. Слава богу. А внутренняя связь с тобою и Огаревым еще укрепилась. Если бы нам пришлось встретиться, мы, вероятно, не разошлись бы более в понятиях“ (ЛН, т. 62, стр. 94). Из содержания письма явствует, что Грановский имеет здесь в виду материалистические „понятия“.
[233] Белинский печатно отозвался о „Письмах об изучении природы“ в обзоре „Русская литература в 1845 году“ и в статье „Взгляд на русскую литературу 1846 года“. В письме Белинского к В. П. Боткину от 4 марта 1847 г. содержатся критические замечания о стиле „философских статей“ Герцена (Белинский, т. XII, стр. 348). В дневнике Герцена от 29 ноября 1844 г. имеется запись, являющаяся, очевидно, отзвуком нареканий на „Письма“ за их усложненную форму:
„Упрекают мои статьи в темноте, — несправедливо, они намеренно затемнены. — Грустно!“ (Герцен, т. II, стр. 390).
[234] Кудрявцев Петр Николаевич (1816–1858) — литератор, профессор всеобщей истории Московского университета, ученик Грановского, близкий приятель Боткина и Белинского. Печатал свои повести в журналах, в которых участвовал Белинский („Телескоп“, „Московский наблюдатель“, „Отечественные записки“, „Современник“) под псевдонимом: А. Н., А. Нестроев. Повесть Кудрявцева „Флейта“ была опубликована в № 1 „Московского наблюдателя“ за 1838 г., восторженный же отзыв Белинского о ней и авторе, на который ссылается Анненков, содержится в письме критика к Н. В. Станкевичу от 29 сентября — 8 октября 1839 г. (Белинский, т. XI, стр. 381, 383). Об отношении Белинского к П. Н. Кудрявцеву в то время, о котором пишет Анненков, см. письма критика к самому Кудрявцеву от 26 марта 1846 г. и особенно к В. П. Боткину от 4 марта 1847 г. (Белинский, т. XII, стр. 269–270, 347–348). Встреча Белинского с Кудрявцевым, описанная Анненковым, состоялась в первой половине апреля 1845 г. (см, Ю. О к с м а н, Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского, М. 1958, стр. 401, 403).
[235] В издании „Литературных воспоминаний“ 1928 г. сокращенное обозначение Анненковым фамилии берлинского „критика“ Белинского: „г. С-в“ расшифровано, как „г. Сазонов“, очевидно Николай. Однако Н. Сазонов не был „учеником и поклонником Шеллинга“, не мог он быть в это время и в Берлине. Кого имеет в виду Анненков, расшифровать не удалось.
[236] Роман Герцена „Кто виноват?“ был опубликован в „Отечественных записках“ в кн. 12 за 1845 г, и в кн. 4 за 1846 г» Анненков верно подметил, что восхищение Белинского произведением Герцена возрастало «по мере развития повести» (см. Белинский, т. XII, стр. 252, 261–262, 271–272). Характеристику писательского таланта Герцена и его романа «Кто виноват?» Белинский дал уже в обзоре «Русская литература в 1845 году», а затем в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года».
[237] Анненков имеет в виду повесть «Доктор Крупов», опубликованную в № 9 «Современника» за 1847 г. под названием «Из сочинения доктора Крупова» и с вступлением от «сочинителя», озаглавленным: «О душевных болезнях вообще и об эпидемическом развитии оных в особенности».
[238] Об общественной важности беллетристических произведений Белинский заговорил уже с конца тридцатых годов и неоднократно возвращался к этой мысли в дальнейшем, развивая ее (см., например, его статьи: «Полное собрание сочинений А. Марлинского», 1840; Вступление к «Физиологии Петербурга», 1844; «Опыт истории; русской литературы» А. Никитенко, 1845; «Взгляд на русскую литературу 1847 года» и др.). В разные периоды своего развития Белинский вкладывал в понятие «беллетристика» различное идейно-эстетическое содержание, углубляя и уточняя его. В произведениях Герцена, в повестях Григоровича, особенно в «Антоне Горемыке» (см., например, спор Белинского с Боткиным по поводу этой повести в письме от 2–6 декабря 1847 г. — Белинский, т. XII, стр. 444–445) его привлекал в первую очередь антикрепостнический пафос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
