— Геро не знал о моих отношениях с исландской женщиной. Правда состоит в том, что мы с Кэйтлин обручились в Новгороде.
— Вы помолвлены?
— Мы любовники.
Геро ахнул. Над толпой прокатился стон. Их эмир был публично унижен. Сулейман нахмурил брови. Он что-то сказал Вальтеру, отчего тот вздрогнул.
— И опять перед нами две разные истории, — с укоризной в голосе произнес Фарук. — Одна из уст грека, другая от вас. Какая из них правдива? Будьте осторожны, его превосходительство все равно узнает это.
Сулейман, прикрывая рот ладонью, начал тихо советоваться со своими помощниками. Члены отряда Валлона заговорили одновременно. Дрого требовал ответа, почему Сулейман упомянул Кэйтлин, Геро стал оправдываться, считая себя невольным виновником столь ужасного недоразумения. Перекрывая их голоса, заговорил Вэланд:
— Спросите Сулеймана, зачем ему нужны две пары кречетов.
— Потому что таково было его требование. Выбрось это из головы. Речь больше не идет о кречетах.
— Нет, я имею в виду, зачем ему, с практической точки зрения, четыре кречета? Спросите его. Ну давайте.
Валлон устало задал вопрос и передал Вэланду достаточно резкий ответ Фарука:
— Он говорит, что один кречет не поймает журавля.
— Ни один из его балобанов, пожалуй, не сможет этого сделать. Однако кречет способен убить почти все, что летает.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Вы видели его только в клетке, а я в охоте, и могу сказать, что он смертоносен. В тот вечер, когда мы были на первой встрече, Геро сказал, что эмир собирался устроить со своим соседом состязание, чтобы выяснить, чей сокол лучше. Я держу пари, что мой кречет победит любую пару балобанов. Скажите ему об этом.
— Этот кречет уже не твой. Если ты так уверен в его качествах, опиши их эмиру, и пусть он сам его испытает.
— Но кречет не проявит себя с лучшей стороны, если его будет пускать кто-нибудь другой.
Вмешался Геро:
— Сделайте, как просит Вэланд. Эмир вот-вот объявит свое решение, и можете не сомневаться, оно будет не в нашу пользу. Если Сулейман согласится на состязание, это даст нам время хотя бы попытаться исправить наше запутанное положение.
Валлон счел совет Геро мудрым.
— Ты ему скажи. Облеки это предложение в такие цветистые выражения, чтобы эмир не смог отказаться. Завоюй симпатии собравшихся.
Геро заговорил сразу же, как только Фарук отвернулся от Сулеймана. Он снова повел речь об опасностях их путешествия в страну льдов и вулканов. Он поведал о стычке Вэланда с белым медведем, о битве с викингами, о четырехмесячном путешествии на юг. Он расписал достоинства кречета, подчеркнув, что только он один из всех пойманных сокольником птиц вынес неимоверные трудности пути и что эмиру следует считать это знаком судьбы.
Сулейман жевал ус, а публика тем временем, затаив дыхание, ожидала его решения. Поразмыслив, его превосходительство призвал своего сокольника, и они долго и обстоятельно совещались, то и дело указывая пальцами и бросая взгляды на Вэланда. Фарук стоял рядом, почтительно склонившись, пока эмир не поднял свою булаву. Тогда визирь выпрямился в полный рост и заявил:
— Это не шуточное предложение. Английский сокольник утверждает, что кречет убьет журавля в одиночку?
Валлон, посмотрев на Вэланда, сказал:
— Я никогда не слышал от него пустой похвальбы.
— Кречет ни в коем случае не должен опозорить его превосходительство. Он должен победить.
— Даже если кречет не победит, — заверил его Вэланд, — он ни в коем случае не опозорит его.
— Ты не понял, — возразил Валлон. — Кречет во что бы то ни стало должен победить.
— Он победит.
— Но ты ведь даже не знаешь условий состязания.
— Время их узнать есть.
Франк, отбросив сомнения, решительно взглянул на эмира и коротко кивнул.
— Кречет не подведет.
Фарук посмотрел на Сулеймана, а затем произнес:
— Его превосходительство согласен.
Толпа загудела. Фарук повысил голос, переходя к решению организационных вопросов.
Валлон обернулся к Вэланду:
— Сколько тебе нужно времени, чтобы подготовить кречета?
— Три недели.
— В твоем распоряжении двенадцать дней. Если этого недостаточно, говори.
— Он — дикий хищник. Он убивал почти ежедневно больше года. Все, что нужно, — это привести его в хорошую физическую форму.
Франк обратился к визирю:
— Кречет будет готов.
— Его превосходительство сделает вызов на состязание завтра. Если белый кречет победит балобанов его соседа, он освободит нормандца и отпустит вас, щедро одарив.
— А если не победит?
— Его превосходительство справедлив во всем. Вы заявили перед всеми придворными, что кречет не подведет.
Фарук выдержал паузу.
— Если же подведет, его превосходительство станет объектом насмешек для своего соперника. Нельзя рассчитывать на вознаграждение в случае успеха, отказываясь заплатить за неудачу.
Валлон слишком поздно понял, что сам себе вырыл яму. Фарук продолжал:
— Если кречет не принесет победы, его превосходительство отдаст английского юношу Вальтеру в качестве раба.
Фарук, подняв ладонь, пресек попытку Валлона возразить.
— И вы, как сторонник сокольника, тоже должны быть готовым к взысканию.
Визирь опять помолчал, давая собеседнику осознать сказанное.
— В вашем случае это варяжская женщина.
Вэланд осклабился.
— Что он сказал в самом конце?
Валлон понимал, что пути назад нет. Перед сотней свидетелей он пообещал Сулейману победу. Ему пришлось употребить все свое самообладание, чтобы ответить спокойно. Он заметил потрясенный взгляд Геро, который стоял за Вэландом, и ухмылку Вальтера. Франк улыбнулся и похлопал сокольника по руке.
— Ничего особенного. С этой минуты полностью сосредоточься на подготовке кречета.
XLIX
Вэланд начал обдумывать план действий сразу же после того, как они спешно покинули шатер эмира. Перво-наперво нужно было возбудить в кречете охотничий пыл, избавив его от накопленного за месяцы бездеятельности внутреннего жира. Вымытое мясо и камни — вот, что ему в этом поможет. По его расчетам, через два дня после очистки птица уже сможет свободно летать, и, таким образом, у сокольника останется еще девять-десять дней на то, чтобы укрепить мышцы кречета. Охота на дроф показала врожденную физическую выносливость кречета. Холод ускорит процесс восстановления сил. Перед своим внутренним взором Вэланд видел кречета парящим в поднебесье, поднимающимся выше облаков, бросающимся камнем вниз с убийственным изяществом.
