тут произошло НЕЧТО. Все зрители, сидевшие в первых рядах этого уютного небольшого зала, встали и, развернувшись, обратили свои взоры почему-то… на меня. Иностранцы щелкали фотоаппаратами, стараясь подойти поближе, женщины смущённо улыбались, а мужчины удивлённо таращили глаза. Из зала никто не выходил, наоборот, все остановились и смотрели, не отрываясь, как будто там, где я сидела, было какое-то магнитное поле. Я замерла, боясь пошевельнуться, и вдруг увидела свою подругу. Находясь под воздействием общего гипноза, она тоже смотрела в мою сторону, но не на меня, а немного правее. И я поняла, что все это внимание, эти вспышки фотоаппаратов, улыбки и интерес относятся не ко мне, а к моему благородному соседу или соседке справа. Я очень медленно повернула голову и увидела великолепную улыбку и такой знакомый всем и каждому в нашей стране косящий глаз. Этот глаз озорно подмигнул мне, и человек встал. Это был Савелий Крамаров – гениальный комедийный артист, безумно популярный в то время и любимый миллионами. Именно он усадил меня рядом с собой, понимая, что я ничего не видела в темноте.
– Ну, ты даёшь, подруга! И как тебя угораздило сесть с ним рядом?
Лида немного завидовала, а я залюбовалась этим замечательным актёром. Таким его мало кто видел. Прекрасно уложенные, почему-то рыжие с красноватым оттенком волосы до плеч, великолепная стройная фигура, затянутая в импортный джинсовый костюм модного тогда голубого цвета. Он с удовольствием позировал перед объективами, радовался как ребёнок аплодисментам и вниманию зрителей. Очевидно, это был его звёздный час, и мне тоже перепало немного этой звёздности. Мы с подругой вышли из кинотеатра притихшие и обалдевшие.
– Везёт же тебе, – Лида не скрывала досады. – Я и не представляла, что он такой!
– Какой? – я ждала, чтобы она сказала первой.
– Ну, такой! – Лида замолчала, подыскивая слова.
– Красивый? – подсказала я.
– Да-да, красивый! – она радостно повторила и взяла меня за руку. Мы облегчённо вздохнули, потому что поняли друг друга, и ещё потому, что это нас объединило. Вся страна воспринимала по фильмам этого замечательного артиста как убогого дурачка, а мы увидели его таким, каким он был в жизни: настоящим, красивым, модным, элегантным мужчиной.
Это был сюрприз Москвы 70-х.
Студенческий хлеб
Как это ни странно, но в таком большом мегаполисе, как Москва, можно было порой случайно встретить знакомого из своего родного города.
Эти встречи не обязательно оказывались приятными, но они были неизбежны.
Студентка московского медицинского института Наташа выплыла прямо на нас из снопа солнечного света на улице Горького (ныне Тверская). Лида радостно вскрикнула, она была с ней близко знакома, а я скромно поздоровалась.
В нашем родном городе эта особа проходила под кодовым именем «Русалка». Действительно, длинные прямые обесцвеченные волосы она распускала до энного места, и они развевались на ветру как флаг. В этом была её необъяснимая привлекательность. Сейчас она стояла перед нами посреди оживлённой улицы, радостно улыбаясь. А от прежней Русалки остались лишь светлые волосы, уложенные в короткое каре а-ля Мирей Матьё, только в блондинистом варианте. Эта короткая стрижка удивительно подчёркивала её выразительные карие глаза.
– Девчонки! – затарахтела она, сверкая глазами. – Вот здорово, что мы встретились. Я сейчас быстренько зайду в магазин, куплю продукты на ужин, и мы куда-нибудь завалимся все вместе.
Мы подошли к продуктовому, одному из первых – без продавца! Это были магазины самообслуживания: надеясь на совесть советских людей, их открывали в порядке эксперимента. Конечно, они не имели ничего общего с современными огромными супермаркетами с охраной и видеокамерами. Зато в то время государство нам доверяло, и это было очень необычно.
Две провинциалки с любопытством смотрели сквозь стекло витрины, как уже ставшая москвичкой Наташа сама (представляете, сама!) выбирает продукты. Более того, она зашла в магазин с хозяйственной сумкой, и это тоже было в порядке вещей. «Мы вам доверяем!»
Целых полчаса мы с Лидой толклись у витрины и были поражены, увидев, что Наталья подошла к кассе с двумя плавлеными сырками. Мы удивлённо переглянулись, но ничего не сказали. Может быть, так и надо в магазине без продавца? Сами мы не рискнули зайти, испугавшись своей провинциальной некомпетентности. Вскоре наша троица уже сидела в небольшой забегаловке, заказав бутерброды и кофе. Лида всё-таки не выдержала:
– Наташ, ты что, на диете?
– С чего ты взяла? – жуя бутерброд, Наташа удивлённо вскинула брови.
– Ну как же, – не унималась Лида, – всего два сырка на ужин?
Светлая головка откинулась назад, и бывшая Русалка зашлась в приступе смеха. Карие глаза озорно сверкнули.
– Смотрите!
И эта белокурая бестия начала доставать из сумки целый продуктовый набор: палка колбасы, консервы, сыр, какие-то бублики, творог. Видя, что глаза у меня уже лезут под чёлку, Лида всё-таки уточнила:
– А-а, наверное, ты оплатила, когда мы не видели?
– Да ничего я не оплачивала. ТАК взяла и положила в сумку.
– Как это «ТАК»? – Я поперхнулась бутербродом и закашлялась. Лида участливо постучала по моей спине, а потом легонько ущипнула. Мол, молчи, дурочка, мы, наверное, чего-то не понимаем.
– Да, вот просто так взяла и всё. Я часто так делаю, и не я одна. У нас все студенты этим промышляют.
Наташа всем своим видом показывала безразличие к данному процессу. Я же стала медленно и тупо краснеть, как будто эти продукты спёрла из магазина я.
– А как же стипендия? Ведь вам платят стипендию, – тихо прошептала я, бросая ей последний спасательный круг. Но я забыла, что Русалки прекрасно плавают и спасательный круг им не нужен.
– Ха, ты попробуй проживи на эту стипендию. На шмотки всё уходит. А цены знаешь какие? Всё же у фарцовщиков покупаем.
Действительно, Наташа одевалась очень стильно, её вещи были явно не из магазина, где висел жуткий советский «ширпотреб», а если и появлялось что-то импортное, то очереди за ним измерялись километрами.
Я знала, что семья Наташи совсем не бедствует. Интеллигенты в нескольких поколениях, они жили весьма солидно для того времени и полностью обеспечивали её благополучное существование в Москве. Поэтому мне представлялось немыслимым то, что она сделала сейчас и, как оказалось, делала постоянно. Её следующая фраза привела меня в полное замешательство.
– Я иногда делаю это из кайфа, а не потому, что мне не хватает продуктов. Если никто не видит, почему бы не взять?
«Да она не воровка, а просто нахалка», – подумала я, но вслух уже ничего не сказала. Наташа была приятельницей моей Лиды, а у той не могло быть плохих подруг. Просто это была Москва, и тут все жили несколько иначе.
