Внезапно все кончилось. Марк вышел из комнаты, оставив меня полуживую, трястись как мелкую собачонку, сидя на полу и обхватив себя руками. Когда он появился вновь, в его руках были браслеты из такой же кожи, как и мой ошейник.
− Не сопротивляйся, − предупредил Хозяин.
Я не сопротивлялась
Он надел браслеты мне на запястья и пристегнул их к ошейнику. Опустив взгляд, я заметила, как под тканью брюк напрягся его член.
− Будешь еще буянить? — выдохнул он мне в лицо.
− Не…нет.
− Тогда слушайся.
Чертов садист! Да он, видя мои слезы, только возбуждается сильнее! Старательно отведя взгляд от его члена, я заверила, что буду слушаться. Хозяин кивнул. Кнут за его поясом качнулся.
Закончив с моими руками, теперь крепко зафиксированными под шеей, он надел такие же браслеты на мои лодыжки и скрепил их вместе. Стреножив меня таким образом, он отошел к двери, оценивая результат со стороны.
Теперь руки, заведенные за шею не моги прикрывать грудь и Марк мог свободно любоваться темными кружками моих сосков, стоявших торчком от холода. Кое-где виднелись алые борозды, оставленные кнутом.
− Теперь готова меня слушать, Лиса?
− Готова.
Марк рыкнул.
− Не «готова», а «готова, Хозяин»!
− Готова, Хозяин.
− Молодец. Повторяй: «Я твоя Лиса и я готова тебя слушаться, Хозяин».
− Я тво…
− Не слышу!
Кнут снова оказался у Марка в руке.
− Я твоя Лиса и я готова слушаться, Хозяин, − быстро и громко сказала я.
Господи, вот кто я после этого всего? Как я потом сама себе в глаза буду смотреть? Увидела кнут и тут же расстелилась перед этим садистом!
− Но я все не понимаю, какого хрена ты со мной тут вытворяешь, − выпалила я не сдержавшись.
Марк задумчиво посмотрел на кнут. Я вжала голову в плечи.
− Ты так и не въехала? — уточнил он. Я покивала. — Придется объяснить… Фамилия «Павленко» говорит тебе о чем- нибудь?
− Наш гендир? — Недоверчиво протянула я, − Он-то причем тут? Хозяин.
− Ты знаешь, кто крышует вашу контору? Нет? Ну, считай, познакомились. А тебя Павленко продал. Отдал мне в качестве оплаты за некие… услуги, что ему были не по карману.
Так, приехали. Стало быть, на работе меня не хватятся и искать, если я в понедельник не выйду в офис, не станут. Чудесно. Просто прекрасно, блин.
− Но ведь это незаконно, − пискнула я. — нельзя просто так взять и расплатиться кем-то.
Кнут описал красивую дугу и впился мне в живот.
− Ты забыла добавить «Хозяин». Расплатиться — может, и нельзя, но твоя мамочка считает иначе. Она продала мне тебя, со всеми потрохами. Не особо дорого, кстати. Так что, можешь быть спокойна — теперь ты полностью принадлежишь мне, Лиса.
Кожу в уголках глаз защипало. Как бы я ни относилась к родительнице, вечно сидящей на стакане и просыхающей раз в полгода, стало обидно. Вот как она со мной, значит…
− Так что же теперь, Хозяин? — сдавленно, стараясь не всхлипнуть, спросила я.
Марк фыркнул:
− Давно бы так. Не переживай, я найду как нам развлечься.
Хлопнув на прощанье дверью, он ушел, оставив меня в вечернем полумраке, исполосованную, полулежать на стеклянных крошках, без малейшей возможности пошевелиться.
3. Новый друг
Остаток ночи я провела практически неподвижно. Браслеты на ногах и руках не давали особой свободы передвижения, к тому же этот сукан-тире-Хозяин-тире-Марк не удосужился озаботиться о том, чтобы убрать стекло из-под моих бедер или хотя бы о том, чтобы чуть сместить меня подальше от осколков. Которые, на секундочку, адски впивались в кожу, рвали ее в кровь, умудряясь оказаться в самых непостижимых местах! Я чуть шевельнулась: за долгое сидение в одной позе — с раскоряченными, подобно крыльям, руками и скорбно сведенными ногами, последние успели адски устать. Повернулась и стиснула зубы — осколки добрались до тех участков, которые успели побывать под кнутом Хозяина.
Может, хоть один из моих вчерашних криков кто-нибудь услышал? Придут, отпустят, я сразу помчусь в полицию, затем снимать побои, коих на мне великое множество… Не. Нифига не придут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мысли о возмездии еще какое-то время помогали держаться, но с каждой секундой мысли о насущном давали знать сильнее. В туалет хотелось так, что я уже всерьез подумывала сделать лужу на ламинате, словно не выгулянный зверек. А еще хотелось есть. Нет, даже скорее, жрать. И пить. Пить, вообще, хотелось прямо… неописуемо (не думай об этом слове, Алиска!) Слегка поднабравшись сил, организм вспомнил о простых физических потребностях, хотя до этого, на фоне описанных (опять!) событий, они временно были задвинуты на второй план. Прикусив губу, я буквально гипнотизировала дверь, ведущую, как мне казалось, в ванную. Если бы я только могла встать нормально на ноги и сделать шаг по направлению к ней! Но максимум, на что я, стреноженная, была способна — перекатываться по полу беспомощным червячком. Но даже этот прием потерпел неудачу: малейшее движение и стекло начало вгрызаться в тело с новой силой.
− Спрашивается, вот какого хрена надо было буянить, а Алис? − спросила я саму себя. — И мало того, ну зачем, заче-е-ем, мне понадобилось бить это сраное окно? Самая умная, что ли? Сиди теперь… Точнее, лежи.
Когда самобичевание уже почти достигло пика, дверь в комнату приоткрылась.
− Хоз… упс. Развяжите меня! — не своим голосом завопила я.
Не Хозяин. Какой-то незнакомый мужик.
− Что-то случилось? — низким, теплым голосом спросил он.
А ты, блин не видишь! Замечательно все, просто офигенно! Так, кажется, меня снова несет. На секунду я замерла, прислушиваясь к организму и пытаясь понять, какая из потребностей самая срочная.
− Я в туалет хочу, − протянула я как можно жалобней. — Очень срочно.
Мужик наклонился и разомкнул браслеты, затем приподнял меня за подмышки, помогая встать на ноги.
− Иди. Мне тут все равно прибрать надо…
Он занес в комнату пылесос и вдумчиво принялся убирать стекло.
Пол качался. А может, это меня плохо держали ноги, но до уборной я самостоятельно добраться не смогла. Глядя, как я беспомощно сижу посередине комнаты, мужик отложил пылесос и в два шага приблизился, взяв меня на руки. Его теплая кожа соприкоснулась с моей. Я, как смогла, тесно прижалась к нему. Под тонким пуловером чувствовалось, как перекатываются мышцы его пресса. Может, раз он такой заботливый, то если я буду паинькой, он, вообще, освободит меня?
− Ай, как нехорошо, − сказал он, открывая дверь в ванную, − бедная девочка, ну как же тебя угораздило…
Опустив взгляд, я восседала на унитазе. Мужик, ну ты хоть отвернись, что ли? Однако, он и не думал делать этого — скрестив на груди руки, он свысока своего роста с легким оттенком сочувствия взирал на меня. Что ж, ладно привередничать, другого момента может и не представиться. Пришлось справлять нужду так, напоказ.
Убедившись, что я закончила, он вновь подхватил меня на руки. Положил на кафель и вышел из ванной. Вернулся мужчина очень скоро, с аптечкой.
«Ура, родной!» − чуть не заорала я в голос. − «Я уже обожаю тебя!»
Размеренно, одну за другой, он принялся пинцетом извлекать стеклянные крошки из моего истерзанного тела.
Руки все еще оставались пристегнутыми к ошейнику и мужчина, потянув меня за локоть, усадил на край ванны и включил воду. Горячая ладонь раздвинула половые губы и осторожно потерлась о мою кожу. Словно жалуясь, я прильнула лицом к него торсу, зарываясь в складки пуловера. Левой рукой погладив меня по волосам, мой гипотетический спаситель не забывал другой рукой обмывать меня, то и дело, словно случайно проводя пальцами по клитору.
Говоря по правде, это был первый раз в моей жизни, когда меня ласкали настолько заботливо и трепетно. Даже мой несостоявшийся жених вряд ли мог бы конкурировать с этим мужиком. Поняв, что я не собираюсь брыкаться, он неторопливо расстегнул джинсы и, приспустив их вместе с трусами, вынул полувставший член. От неожиданности я отпрянула, но мужчина слегка потянул меня за волосы, намекая вернуться. Струи упоительно горячей воды, журча, потекли по бедрам, когда он чуть сместив меня вперед, провел рукой по вульве и уперся в анус.
