4. Созвать на вечеринку всех любимых футболистов Пита: Давора Шукера, Денниса Бергкампа, Дэвида Бекхэма, Джорджа Беста, Эдгара Дэвидса. Заплачу им, сколько потребуют, лишь бы оставили дома своих жен и подружек. Пусть Пит выберет кого-нибудь одного в личные тренеры.
5. Полдня провести в обувном отделе универмага, примеряя сотни классных туфель, ботинок, и купить их все! Закажу доставку на дом. Пусть домработница их раскладывает.
6. Подарить родителям тур типа «все включено» в любое место земного шара, куда захотят. Нанять личного врача, чтобы сопровождал их и оказывал папе медицинскую помощь.
7. Брать уроки пения у Уитни Хьюстон.
8. Пригласить лучшего китайского шеф-повара в Манхэттене и построить ресторан. Пусть этот город узнает наконец, что такое настоящий китайский ресторан! И перестанет путать с ним псевдокитайские буфеты, построенные на потребу обжорам Среднего Запада, где подают белый хлеб, жареные куриные крылышки и шоколадные пирожные.
На сегодня все.
В.
20 мая
Сегодня я высказалась насчет Джерри Джохенсена. Общество футбольных мамочек меня, видимо, не поддерживает. Я смотрела, как Пит играет, вернее, смотрела на тренера, который смотрел на Пита. И чувствовала какие-то внутренние толчки, «шестое чувство». К таким предупреждениям обычно стоит прислушаться. В глазах Джерри Джохенсена было обожание, но какое-то хищное. Сидя на рассохшейся трибуне, я раздумывала, как забрать Пита из команды. Он меня за это возненавидит. Пит обожает футбол, обожает Джерри, ни о каком другом виде спорта не хочет и слышать. Внушаю себе, что все это может быть игрой воображения, а Джерри Джохенсен просто добрый человек, заботливый тренер и мой сын ему нравится как способный футболист.
Тут я решила, что спорить с собой бесполезно. Нужен диалог. Обведя взглядом трибуны, заметила С. Дж. Пэттерсон, одну из самых симпатичных шишек. С. Дж. сидела на складном стульчике — слева большой красный кувшин, справа корзиночка с вязанием. Как всегда, С. Дж. напоминала своим видом декорацию ко Дню независимости: голубые брючки-капри, красная хлопковая безрукавка, белые клубные носки, ослепительно белые кожаные кеды и широкополая соломенная шляпа. В ответ на оклик она благожелательно улыбнулась и жестом пригласила сесть рядом. Положила корзиночку на колени (я заметила, что она вяжет свитер, тщательно продуманную авторскую модель из разных оттенков индийской шинили).
С. Дж. Пэттерсон нельзя назвать красивой, но вся красота, которую можно купить за деньги, была при ней: идеальный силиконовый бюст, зубы с лучшим керамическим покрытием, скульптурный нос, кожа оттенка бутылочной бронзы и голубые контактные линзы. Светлые крашеные кудри лишь слегка высовывались из-под шляпки, что могло означать только одно — она давно не подкрашивала корни волос.
— Стаканчик лимонада? — Розовая жидкость полилась в пластмассовую кружку. — Как дела? Это тянется целую вечность.
— Точно. Сто лет, не меньше. — Я старалась подхватить легкий тон. Не хотелось говорить о Роджере, о разводе, о моих паранормальных способностях и прочих вещах, которые она могла обо мне слышать. — Слушайте, С. Дж., что вы думаете о Джерри? О тренере.
— В каком смысле? — Она покосилась на меня.
Судя по взгляду, С. Дж. разделяла мои догадки. Превосходно, нашелся чуткий собеседник.
— Кажется, он проявляет к Питу чрезмерный интерес. — Я придвинулась ближе и понизила голос. — Думаю, он слегка переходит границы, понимаете, что я имею в виду?
— К вашему сведению, Джерри Джохенсен — пастор молодежной общины нашей церкви! Трудно найти человека более порядочного! — С. Дж. прижала вязанье к груди, словно защищаясь от моих демонических флюидов. — Видите? Вот как рождаются слухи! Вы начнете распространять подобные намеки, и в конце концов они приведут к разрушению жизнедеятельности другого человека. Вы этого хотите? Разрушить жизнь Джерри Джохенсена?
После игры я видела С. Дж. вместе с мамой Эрика. Они прошли совсем близко, и мне послышалось, что С. Дж. говорит нечто вроде: «По ее словам…»
На сегодня все.
В.
21 мая
Решила оставить Пита в команде. Он обожает игру, и я очень хочу, чтобы он был счастлив. Особенно теперь. Но я положила себе за правило ходить на каждую тренировку, на каждую игру, на каждую клубную вечеринку. Никаких выездов в лагерь, никаких разговоров по душам за закрытыми дверями. Если Джерри хоть пальцем тронет моего сына, я ему вышибу к черту мозги, пусть не сомневается.
На сегодня все.
В.
23 мая
Выхожу к ящику за почтой, и что я вижу? Роджера со своей подружкой-Серфингисткой. Пялятся на меня, я на них. Вдруг девица ныряет вниз, светлая голова скрывается между его колен. До меня только через минуту дошло, чем они занимаются! Роджер кладет руку ей на затылок, голова мерно ходит вверх-вниз. И он смотрит прямо мне в глаза. Улыбаясь. Девица поднимает голову, улыбается мне мокрым ртом, жестом показывает — мир, мол, и опять ныряет между колен Роджера. Я вернулась в дом и вызвала полицию. Сказала, что какой-то парень выставляется голым в машине. Но когда полиция приехала, их уже не было. Черт.
На сегодня все.
В.
24 мая
Настроение потрясающее. И вот почему:
1. Омар заморозил все счета Роджера. Кроме денег по нашей старой чековой книжке, он не имеет доступа ни к чему. Ха!
2. Только что пришла вторая часть наградных денег Зои Хейс. После первого чека я подумала, что награду распределили между несколькими информаторами. Мне и в голову не пришло, что я получу все сто тысяч. Оказалось, других претендентов нет. Мне причитается вся сумма, но она разбита на четыре взноса по двадцать пять тысяч, что меня вполне устраивает.
3. Я купила курс этой натуральной диеты. Сегодня приняла первую дозу, жду чудесных превращений. Пока я все еще толстая, но полна надежд.
4. Заказала полный курс процедур в косметическом салоне «Блаженство». Шведский массаж, парафиновые ванночки, химический пилинг поверхности тела, интенсивное лечение волос, электрокоагуляция расширенных капилляров, мягкий массаж лица (никаких неприятных ощущений, как они утверждают), ароматерапия, маникюр, педикюр и массаж стоп. И конечно, макияж. Скорей бы!
На сегодня все.
В.
26 мая
О господи. Просто не верю, что это могло случиться. Только что говорила с Роджером. Господи.
Вечером я вошла в сеть и попыталась получить доступ к счету в банке. Было девять часов. Целый час перед этим я убила на то, чтобы уложить Пита. Искупала его в ванне с пеной. Прочитала «Лягушку и Жабу». Сыграла с ним в морской бой — три раунда. Еще раз прочитала «Лягушку и Жабу». Спела «Милый мальчик Джеймс». Дважды. Принесла ему стакан воды. Потом еще один. Подоткнула одеяло, потом еще раз подоткнула. Добравшись наконец до компьютера, я была близка к обмороку. Но Пит почти сразу вырос за моим правым локтем.
— Мам, что ты делаешь?
— Я думала, ты уже спишь.
— Я не могу. Я еще не устал. Можно я тут с тобой?
Я чуть не закричала. Но надо держать себя в руках.
— Нет, солнышко. У тебя же утром футбол. Тебе надо идти спать.
— Можно я тут посижу? Я не буду шуметь, честное слово. Ну, пожалуйста.
— Нет, заяц, извини. Тебе надо спать, ясно?
В этот момент Пит начал тыкать пальцем в клавиши. Я пыталась набрать номер счета, а он навставлял туда как попало букв и цифр. Компьютер пискнул, попытка провалилась. Я схватила Пита за плечи и резко встряхнула, из горла вырвался низкий рык:
— Тебе сказано! было! вернуться! в постель! черт возьми!
Ногти врезались ему в кожу. Пит вздрогнул. Вырвался и закричал:
— Ой! Мне больно! Ты меня поцарапала! — Через секунду он уже мчался наверх, схватив сотовый. — Я звоню папе! Звоню!
— Не смей! — Я помчалась за ним. — Дай сюда телефон!
Он забился к себе под кровать. И тут понял, что не знает номера Роджера.
— Я хочу с папой жить! — хныкал он. — Ты плохая! Я тебя ненавижу!
— Я тебя тоже ненавижу! — Выпалила я. — О господи, Пит, я не это хотела сказать. Прости, пожалуйста. Взрослые иногда говорят то, что на самом деле не думают. Прямо как дети. Когда мы злимся, то говорим всякие обидные вещи, но это не всерьез.
Он смотрел на меня, шмыгал носом. Глаза покраснели и опухли. Потом задрал рукав, посмотрел на отметины от моих ногтей.
— Уйди из моей комнаты, — сказал наконец. — Оставь меня в покое!
Тогда я не обратила внимания, что у Пита под кроватью остался сотовый. Он догадался, как найти номер отца. Роджер позвонил мне в десять минут двенадцатого.
— Что там у вас происходит, черт бы тебя побрал?
— Тебя это не касается, Роджер. — Я старалась говорить деловым тоном, но меня била дрожь.
