— Завтра я буду на ранней службе у Св. Павла, а потом пойду в участок. Позвоню вам, если что-нибудь выясню. — Он помолчал. — А может, вы хотите пойти со мной?
— В церковь? Или в участок?
— Туда или туда. Или в оба места. Куда хотите.
Вот парень! Я ему нравлюсь. И не на шутку.
— Ладно. Мы по воскресеньям печем шоколадные пирожные. Съедаем за пять минут, убираться потом два часа, но Пит их обожает.
— Я тоже.
Положила трубку и только тогда поняла, что Майкл напрашивался на приглашение.
На сегодня все.
В.
4 июня
Майкл позвонил в одиннадцать. Я не спала с шести утра. Приготовилась слушать о тошнотворных делишках Джерри Джохенсена.
— Парень чист, — сказал Майкл. — Даже ни одной парковки в неположенном месте.
— Я бы его голыми руками задушила! — Было слышно, как Майкл хихикает. — Что тут смешного?
— О, Вэлери, Вэлери Райан, — протянул он мелодично и ласково. — Я смеюсь не над вами. Не обижайтесь. Я просто… я любуюсь вашим гневом. Вы как львица, которая защищает львенка. Это мне нравится.
— Да? Значит, вы не считаете меня истеричкой?
— Ну, не без того. — Он снова засмеялся. — Серьезно. Я думаю, вы молодец. Но может, вам просто перевести Пита в другую команду и забыть об этой гадости?
Пожалуй, я так и сделаю. Но сейчас чувствую, что обязана известить других родителей о разговорах тренера с моим сыном. Нашла список телефонов и начала звонить. К моему удивлению, никто серьезно не забеспокоился. Завтра перевожу Пита в другую команду. А потом иду в салон «Блаженство», где хочу навсегда забыть о Джерри Джохенсене.
На сегодня все.
В.
5 июня
Миссия выполнена. Пит в новой команде. А после шестичасового мления в салоне Джерри Джохенсен стал только грязным пятнышком на огромном жизненном ковре.
Восемь лет я живу в этом районе, и среди моих основных достижений можно выделить следующее: до сих пор мне удавалось избежать ужасных корзиночных вечеринок фирмы «Кленкастрайхер».
На прошлой неделе я получила открытку по почте: «Приглашаем Вас на вечеринку “Кленкастрайхер”» И внизу изящным почерком Линетт: «Надеюсь, ты придешь!» Недавно она позвонила спросить, смогу ли я прийти.
— Тебе не надо ничего покупать. Просто посидим, выпьем немного, поиграем в игры. Бери с собой Пита, пусть побудет с Гераклом. Я пригласила няню.
Ну как я могла отказаться? Ведь Линетт всегда по первой просьбе добросовестно присматривала за Питом, она помогла мне вырыть золото Роджера, она всегда рядом, всегда готова выслушать, посочувствовать, угостить свежими булочками… как я могла отказаться? Но что, кстати, она говорила насчет каких-то ИГР???
Вечером я извлекла на свет божий шикарную, по местным меркам, одежду — блузку от Лиз Клейборн в красно-белую полоску, узкую джинсовую юбку, черные босоножки на платформе. Дом Линетт был невероятно чистым, кухонный пол был чище моего кухонного стола, даже окна сияли, ни малейших следов дождя, который два дня заливал всю округу. На тарелочках в красную клетку были разложены лимонные тартинки и шоколадный бисквит, стоял кувшин «Сангрии», кувшины с лимонадом и «Перье» для трезвенников.
Я оказалась первым гостем. У дверей нас встретила приятная девушка, студентка по имени Дженна. Это была няня. Дженна сказала, что будет учителем начальной школы. Линетт всегда везло с нянями: они не кокетничали с ее мужем, не орали на ребенка, не трепались по телефону, не опустошали холодильник. И всегда приходили с полной сумкой настольных игр, развивающих видеокассет и старомодных книжек типа «Паровой экскаватор Майка Маллигана». Дженна протянула Питу ладошку и спросила:
— Ты любишь гоночные машины? Мы построили клевую трассу у Геракла в комнате.
Пит взял ее за руку и заулыбался. Щенячий восторг.
Мне захотелось тоже пойти наверх и полюбоваться трассой. Куда лучше, чем сидеть внизу со взрослыми, изображая восхищение бессовестно дорогими корзинками «Кленкастрайхер». У меня корзинок достаточно. И все я купила в супермаркете. Шесть баксов, максимум девять. Какого черта мне придет в голову тратить восемьдесят пять долларов на еще одну? Собирать хлам в кухонных шкафах?
Бедняжка Линетт. Ее втянула в это дело Кэролайн Бэчер, которую заставила провести первую кленкастрайхеровскую вечеринку не кто иная, как С. Дж. Пэттерсон, корзиночная королева, которой, к счастью, сегодня не было. Я утешилась стаканом «Сангрии», потом еще одним. К началу игр я чувствовала себя, мягко говоря, раскованно.
— Ну что, сударыни, начинаем! — В руках у Линетт была маленькая плетеная корзина, размером со страусиное яйцо. С того места, где я сидела, был виден ценник. Тридцать пять долларов. — У всех есть блокнотик и карандаш. В течение двух минут я прошу вас перечислить все, для чего можно использовать эту маленькую прелесть. У кого насколько хватит воображения. Фантазируйте! Не смущайтесь! Тот, у кого будет больше всех идей, получает приз! — По комнате пробежал шепоток. Линетт достала из кармана красный секундомер. — На старт, внимание… марш!
Удивительно — каждая, прилежно склонив голову, серьезно и торопливо застрочила, как школьница на письменном экзамене. Сначала я забавлялась этой картиной, потом дух соревнования победил, и я застрочила тоже.
— Хорошо… — Линетт следила за часами, — три, два, один, стоп! — Карандашный шорох прекратился, раздалось несколько смешков. — Теперь повеселимся. Будем читать по кругу, посмотрим, что мы придумали. Хорошо?
Лета Кроз была первой.
— Ну, у меня тут все в одну кучу… салфетки, пенни, мармелад-горошек, монетки, рецепты, пакетики для собачьих какашек (гостьи захихикали), — солнечные очки, драгоценности, печенье для собак.
Раздались аплодисменты, все одобрительно закивали.
— Очень хорошо, Лета! Отлично! Вэлери?
К этому времени я уже перешла на лимонад. Встала, расправила джинсовую юбку.
— Ну вот. Ключи, карманная мелочь, антидепрессанты, леденцы после еды, ключи — стойте, я их уже называла. Я не забыла про антидепрессанты? Да, еще тампоны, шоколадные конфеты, батарейки и всякая мелкая ерунда, которую мы обычно швыряем в ящики, заколки для волос и презервативы.
Раздался какой-то сдавленный звук и неловкое ерзанье этих благообразных задниц. Линетт выглядела обескураженной. Лохматая рыжая Донна Голд (я ее знала по классу аэробики) вдруг оглушительно захохотала.
— О боже, вот это да! Вот это список, я понимаю! Боже! О господи, как смешно!!
Две-три гостьи вежливо пожурчали, только Донна была в неподдельной истерике — тряслась и булькала, как кастрюлька со спагетти.
После вечеринки (мне удалось ретироваться с корзиной для французских батонов «всего» за двадцать девять долларов) Донна поймала меня у двери.
— Ну не прелесть эти кленкастрайхеровские вечеринки? — Она в восторге закатила глаза. — Иногда мне приходится даже напоминать себе: «Донна, у тебя когда-то была работа, ты была полезным членом общества. Было время, когда ты чем-то занималась кроме таскания детей на баскетбол и кленкастрайхеровских вечеринок».
— И что это было? — спросила я. — Ну, чем вы занимались, до того как начали таскать детей на баскетбол и ходить на кленкастрайхеровские вечеринки?
Донна о замешательстве смотрела на меня.
— Я забыла.
На сегодня все.
В.
7 июня
— Мы под домашним арестом, Вэл. День уже назначен.
Это Омар. Звонил сообщить, что суд в пятницу утром. Мне стало не по себе. Начинается.
— Ну что, Вэл, вы уже выбрали? «Порше» или БМВ?
— А? — О чем он? Спятил, что ли?
— «Порше» или БМВ? Или это для вас непрестижно? Может, о «Бентли» подумаете?
— Омар, у вас воспаленное воображение.
— Точно. Грандиозное. Маме об этом говорили еще с детского сада. Но это не воздушные замки, Вэл. Скоро вы будете очень, очень богатой.
— Ну, если вы в этом уверены…
Положив трубку, я на мгновение серьезно задумалась над его вопросом, Действительно, «Порше» или БМВ? Или «Бентли»? Я громко расхохоталась. Телефон тут же затрезвонил опять.
— Ну все, я решила! «Порше»! Куплю себе «Порше»! Теперь довольны?
— Просто счастлива, — пропел лукавый голос. Это не Омар. — Покатаешь?
Это Диана.
— Диана?
— Да, я, — замурлыкала она низким грудным голосом. — И куда же мы поедем на твоей роскошной новой машине? Ну-ка, ну-ка… О-о-о, я знаю! В Вегас! Да! Только в Вегас. Как эти цыпочки в фильме… Этель и Луиза?
— Телма.
— Этель и Телма?
— Телма и Луиза.
— Точно. Наденем очки и банданы — «Порше» ведь будет с открывающимся верхом, да?
— Да. Нет. То есть я не знаю. Когда зазвонил телефон, я думала, это…
— Омар? Он бесподобный, правда? Я же тебе говорила, он самый лучший, помнишь?
