…Маугли проснулся и прислушался к стуку своего сердца… Он лежал на деревянной кровати, в новом доме своей матери. В крошечном окне бледнели звёзды, вставало утро. Где-то рядом протяжно мычала корова.
Маугли вытер ладонью мокрые от слёз щеки и, словно сбрасывая с себя сон, который снился ему всё реже и реже, откинул камали – грубошерстное, шершавое, как тёрка, тёмно-бурое одеяло.
Он вскочил на земляной пол скромной хижины, распахнул во двор дверь, висящую на верёвочных петлях, и тут же застыл на пороге. Сон окончательно испарился.
В хлеву, открытом с одной стороны, Мессуа – его мать – доила белую корову. Длинные рога священного животного были увиты свежим цветочным венком с колокольчиками, а через спину свисала с боков цветная попона с крупным рисунком.
«Теперь я хозяин другого дома», – подумал Маугли, и непреодолимая грусть сжала его сердце.
Да, теперь новый дом здесь – в Стае Маленького Народа, к которому он принадлежал по материнской крови. Он больше не вернётся в Джунгли. Он дал Слово и сдержит его.
«Сбросив кожу, уже не влезешь в неё снова», – вдруг вспомнил Маугли слова мудрого удава Каа и только теперь понял их по-настоящему.
Нужно научиться жить заново. Нужно полюбить эту размеренную, скучную жизнь, подчиниться Законам людей, которые порой так бессмысленны и непонятны.
Три месяца, проведённые в деревне, научили его всем этим глупых обычаям. Теперь он ходит за буйволом и пашет землю, носит воду, одевается в одежды, которые сковывают все движения, зачем-то втирает в волосы горчичное масло, чтобы они блестели, ест ложкой из миски. Да мало ли что напридумали люди!
«Самый умный из человеческих обычаев, – подумал Маугли, – это женитьба. Наверняка Маленький Народ взял его у Джунглей. Продолжение рода – вот главный Закон Жизни!..».
Увидев сына, Мессуа торопливо утерла уголком платка капельки пота на лбу и поднялась с корточек.
– Доброе утро, сынок!.. Выспался?.. Сегодня у тебя много работы!.. Хорошо, когда в доме есть мужчина!.. Нужно перестелить на веранде крышу, принести из колодца воду, а ещё починить ограду. Сама бы я ни за что не справилась!.. – И тихо добавила со счастливой улыбкой: – Ведь ты моя единственная опора…
Мессуа зачерпнула чашкой молоко из глиняного чана, стоящего под тучным коровьим выменем, и протянула её сыну.
– Выпей! Это полезное молоко – свящённой коровы!.. От него мужчины становятся сильнее.
– Что же в ней такого священного? – удивился Маугли, беря полную чашку. – Обычная корова. Вдобавок, жирная и неповоротливая. И, наверняка, глупа. Смотрите, как важно она вертит головой и громко мычит!
Мать ахнула:
– Что ты, что ты! В Индии все коровы священны! Слышал бы тебя брахман!..
А Маугли подумал, попивая молоко:
«Попадись она на Тропе Багиры, – от ее «священного» вида осталось бы одни рожки да ножки».
– Я всё сделаю, матушка, – сказал вслух Маугли, ставя пустую чашку на землю. – Перестелю крышу, нанесу воду и починю ограду…
Он подошёл к деревянному чану с водой, которая пахла ночным дождём, и окунул в него голову, чтобы умыться.
Да, скоро он тоже женится. Ему уже семнадцать лет. Жена родит детёнышей, похожих на него, а уж он сумеет их вырастить ловкими и смелыми, как детёныши Джунглей.
Когда Маугли вытащил голову из воды, Мессуа что-то продолжала говорить вслух:
– … он интересовался, когда свадьба, – сказала женщина.
– Кто интересовался? – не понял Маугли.
– Новый брахман… Приятный человек, только хромает на одну ногу.
– Что же вы ему сказали?
– Я сказала: когда соберём деньги для выкупа и для подарков невесте.
– О подарках не волнуйтесь, – сказал Маугли. – Подарки будут богатыми.
Мессуа тяжёло вздохнула:
– Где же мы возьмем столько рупий, сынок?.. Твой отец после смерти оставил одни лишь долги.
– Долги я тоже выплачу, матушка! – Маугли обнял её за узкие плечи. – На всё хватит! И на свадьбу, и на подарки невесте! Не переживайте! Вечером я всё добуду.
– Откуда? – встревожилась вдруг Мессуа. – Не хватает ещё, чтобы мой сын занялся грабежом на дороге.
– Не займусь! – весело рассмеялся Маугли. – Ни грабежом, ни воровством, ни мошенничеством.
Всё утро он работал по дому – нанёс воду из колодца, перестелил листьями ореховой пальмы новый навес над верандой, что тянулась вдоль стены дома, бамбуковыми стеблями укрепил ограду.
А в полдень, отобедав рисовой похлебкой, Маугли надел новые дхоти – мужскую набедренную повязку – и отправился в Джунгли.
* * *
Дом, в котором они жили вдвоём с матерью, стоял на самом краю новой деревни. Их дом один остался цел, после того, как старую деревню вытоптали дикие слоны. А новую – из трёх десятков хижин – построили совсем недавно.
Выйдя из деревни, Маугли очутился на лугу, за которым простирались его Джунгли.
Стоял сухой жаркий май. Сильно припекало солнце. За деревенской околицей рос старый баньян, с виду напоминающий целую рощу, в ветвях которого, как утверждали деревенские старики, жили вперемешку разные Духи – и добрые, и злые.
«Нужно попросить у них помощи», – подумал Маугли и свернул к дереву.
Прохладная тень накрыла его.
– О, добрые Духи! – произнёс Маугли, прикасаясь к воздушным корням, которые достигнув земли, напоминали тонкие стволы деревьев. – Помогите мне добыть подарки!
Корни тихо покачивались на лёгком ветру, но в ответ – ни звука, ни шепота.
«Так и есть, – подумал Маугли. – Выдумка стариков! Если кто мне и поможет, так это только Джунгли».
Идти было недалеко, но, потрудившись с утра, Маугли решил немного отдохнуть в уютной тени баньяна. Он упал на траву и, прикрыв глаза, стал думать о Лу́нан. Они встретились в начале весны. Когда прикрываешь глаза – ничто не отвлекает от мечтаний.
* * *
Лунан поразила его как удар молнии. Чувство, которого Маугли ещё никогда не испытывал, вспыхнуло сразу. Оно заставляло его тело дрожать на солнцепеке, оно холодило сердце, которое было готово выпрыгнуть из груди вспугнутым лягушонком.
Лунан было шестнадцать лет – невестин возраст в деревенской округе. И жила она по соседству от их дома.
Девушка была маленькая и хрупкая, с длинной тонкой шеей – точь-в-точь как горлышко кувшина для благовоний, со смоляными волосами до пояса и глазами, словно плоды финика. Её голос напоминал журчанье ручья, а смех – звон колокольчиков над дверью храма.
Отец Лунан – маслодел Гуджа, узнал о Маугли от его сватов – деревенских простодушных парней, с которыми тот уже успел подружиться. По индийским обычаям, инициатива в сватовстве принадлежит стороне жениха. Вначале Гуджа был в ярости: иметь в зятьях парня, вышедшего из Джунглей, выросшего в Джунглях, когда есть такие завидные женихи – как сын купца! внук ростовщика! племянник брахмана!.. Сам Гуджа всегда мечтал стать богатым человеком. Всю жизнь – от звёзды до звезды – он занимался выжимкой растительного масла, кунжутного или горчичного, и торговал им, бродя по деревням. Но больших денег так и не заработал. Оттого своим зятем он желал видеть человека богатого, не то что этот крепкий оборвыш из диких Джунглей! Однако Гуджа был из касты тели – одной из самых низких индуистских каст, и его мечты породниться с более достойными семьями – так и остались мечтами… Жизнь была почти прожита, он стал стариком. Несколько раз в окно его дома заглядывал бог Яма – владыка Царства усопших. А Гуджи так хотелось ещё успеть дождаться рождения внука! И вот, скрипя сердце, по настоянию своей молодой жены Хиро – матери Лунан, – он дал согласие на брак своей дочери с Маугли. Старик и не догадывался, что молодые уже второй месяц тайком от всех встречаются в тени баньяна…
* * *
Слух о юноше, вернувшемся из Джунглей, разнёсся не только по их деревне, но и по всей округе. Девушки с явным любопытством глазели на него, а парни называли Маугли дикарём. Он не обижался. Лучший способ завоевать уважение – значит показать то, чего не умеют другие. Другие парни не умели, как он, лазать по деревьям, не умели, как он, прыгать со скалы в воду, бежать быстрее ветра, не умели, как он, понимать язык зверей и птиц. Может быть, кто-то втайне и завидовал ему, но большинство деревенских парней стали искать с ним дружбы и даже смирились с тем, что он ухаживает за самой красивой девушкой в деревне. А двое из них даже вызвались стать его сватами.
* * *
Маугли и Лунан познакомились на деревенском празднике. Когда она грациозно и без устали танцевала веселую пляску дон, бог любви Кама натянул тетиву из пчёл на своем луке из сахарного тростника и попал цветочной стрелой прямо в сердце Маугли. Второй же стрелой он попал точно в сердце Лунан.
Его рассказы о приключениях в Стае потрясли и тронули добрую девушку, и если бы её отец даже ответил отказом на сватовство Маугли, она без оглядки убежала бы с ним, куда глаза глядят. Даже в Джунгли.
