– Здрасьте, – сказала Дашка в левую будку. – Вот мой паспорт.
– Ага, – проснулся пограничник и спросил со всей строгостью. – А где вы, мисс, жить собираетесь, извините?
В ответ на Дашкин вопрос, что писать в графе «место жительства», Демидыч еще в самолете заржал и выдал:
– Да расслабься ты, наконец, как это, silly chicken. Это Тимор. Это я туда еду. А ты вроде как со мной. Вопросы будут задавать, смотри в мою сторону, женщина, я отвечу. Все, мы в Юго-Восточной Азии.
– Вот он тут главный, а я с ним, – Дашка повернулась к Демидычу и сделала страшные глаза, что означало типично женское «я же тебе говорила».
– А? Чего? Даша, он с тобой поболтать хочет, – Демидыч был в Восточном Тиморе проездом год назад, что автоматом предоставляло ему статус опытного местного жителя. Он повернулся и широко улыбнулся Дашкиному пограничнику. Согласно местному коду улыбка означала высокий уровень неудовольствия. Вслух Демидыч произнес:
– Жить будем у Риты в «Бэкпекерс». Рядом с «Тайгер Фьюел». Ферштеен?
«Ферштеен» произнесено не было, но по контексту предполагалось и служило дополнением выше упомянутой улыбке.
– Ах, конечно, – быстро сообразил пограничник и тоже улыбнулся, на американский манер, соблюдая формальности, ибо большой белый мистер мог оказаться кем угодно. – Конечно, мистер, я знаю. «Тайгер Фьюел». Сорри. Вот ваш паспорт, мисс, сорри еще раз и велкам вери мач.
– Кстати, – спросил Демидыч, отыскав визу в паспорте. Паспорт представлял собой гербарий из виз, штампов и отметок о пересечении границы, поскольку Демидыч проехал на мотоцикле из Москвы до Австралии, сейчас, не торопясь, возвращался обратно. – Виза до какого числа действительна?
Помощники произвели сложный рокировочно—ритуальный маневр из одной будки в другую.
– До одиннадцатого, – уверенно сказал один из них.
– А почему здесь до десятого? – спросил Демидыч, улыбаясь еще шире.
Помощники забегали и закудахтали. Как до десятого, куда до десятого, вот ведь написано на тридцать дней, да ладно, мистер, сейчас исправим, не волнуйся только, ах, ручка не пишет, дайте другую, ах, она мажет немножко, зато видно хорошо. Мистер, смотри сюда, исправили десять на одиннадцать. Все ок, мистер, не ругайся, мистер, велкам вери мач, мистер, ведь погода хорошая, обеденный перерыв скоро и вообще все зашибись.
Вот тебе и паспортный контроль. В Дашкиных тревожных мыслях, взращенных родителями при посещении стран бывшего соцлагеря, любой паспортный контроль помимо неприятной процедуры заставлял бороться с глубоко сидящим внутренним страхом. А вдруг не пустят, вдруг не дадут визу, вдруг…
Во второй приезд в Австралию – по окончанию первой трехмесячной визы пришлось лететь в Москву и получать там новую – на паспортном контроле Дашку встретила суровая пожилая женщина с очень короткой стрижкой и взглядом завуча начальных классов в школе с отличными показателями по дисциплине.
– Пожалуйста, пройдите, – сказала женщина, регламентировано улыбаясь и показывая рукой, куда нужно пройти.
Чуть правее за стойкой сидела другая сотрудница.
– Hello, – поздоровалась она.
Со слова «hello» могло начаться что угодно. От простого любопытства, что Дашка собирается в Австралии делать, до процедуры депортации Дашки обратно на родину без суда и следствия. В зоне паспортного контроля царили свои законы и методы выявления не подходящих Австралии посетителей. Особенно страшные для российских граждан, постоянно вынужденных при получении визы и пересечении границы доказывать, что ты законопослушный и ответственный, морально устойчивый и платежеспособный и не считаешь их страну заветным для тебя раем.
– Извините, – сказала сотрудница. – Это стандартная процедура выборочной проверки. Какова цель Вашего приезда в Австралию?
Дашка достала заранее подготовленные документы, подтверждающие, что она собирается писать книгу с картинками, издавать ее в серьезном издательстве, и деньги ей на это дело выделены в достаточном количестве.
– Правда? – спросила сотрудница. – Вы писатель и фотограф? Это так интересно.
Она искренне улыбнулась.
– Извините, – сказала она, – такова процедура. Еще несколько вопросов, и я Вас отпущу. Я вижу, что Вам никак не терпится приступить к своей работе.
Страх страхом, но Дашке никак не терпелось в туалет, а также на встречу с Демидычем, оголодавшим по регулярной сексуальной жизни. Последняя смска от псевдомужа гласила, что он только что купил две обалденные куриные ноги, но мысли его при виде этих ног почему-то ушли совсем в другую сторону.
– Вы уже были в Австралии в этом году? – продолжила опрос сотрудница.
В ее вопросах не было ничего особенного. Обычная процедура проверки. В компьютерной базе австралийского департамента иммиграции и гражданства хранилась подробнейшая информация обо всех приезжающих. Начиная от подачи заявления на визу и до момента выезда. Задавая вопросы, сотрудник сверял информацию в базе с информацией, поступавшей от проверяемого. Ничего более.
Дашка слово в слово повторила то, что говорила в посольстве в процессе получения второй визы. Подчеркнув, что ее австралийский друг по переписке Джон, сделавший ей приглашение для первой поездки, остался в Мельбурне и навещать его Дашка не собирается. Она едет работать. Для достоверности Дашка показала фотоаппарат и компьютер.
– Конечно, конечно, – сотрудница для себя решила, что у Дашки все в порядке и дальше собиралась лишь подкреплять свою версию фактами. – Извините. Можно посмотреть Ваш обратный билет?
Сдаваться Дашка не собиралась.
– У меня билет в одну сторону. Но это законно, – объяснила она. – Я специально позвонила в посольство и спросила, обязателен ли обратный. Они сказали, что не обязательно. Пожалуйста, посмотрите, вот выписка из банка, показывающая, что у меня достаточно денег на три месяца пребывания в Австралии и на билет домой.
– У вас ведь есть доступ к этим деньгам? – спросила сотрудница.
«Прямо как в школе», – вспомнила Дашка. При приеме в первый класс ей показали картинку со слоном и спросили, кто это. Дашка недоуменно ответила, что это слон, а позже у матери спросила, что может не надо в школу, если там не знают, как этот слон выглядит.
– У меня банковская карта Visa, – сказала она и добавила. – Чем хороши Вьетнамские линии, их билет в одну сторону равен половине суммы билета в оба конца. Я не стала покупать обратный, т.к. не знаю точно, когда полечу домой и не хочу платить дополнительно за перенос даты. Я это специально узнала в представительстве авиакомпании.
– А когда вы полетите? – последовал стандартный вопрос.
– Как только закончу, сразу полечу, – ответила Дашка. – У меня виза на три месяца, но я надеюсь управиться за два.
– Конечно, – сказала сотрудница. – Я понимаю. Извините, я покажу письмо и выписку из банка своему начальнику. Но думаю, что все в порядке, и я смогу Вас отпустить.
Дашка стояла у стола, готовая держать оборону до последнего. На кон было поставлено слишком много. От мужчины твоей мечты просто так не отказываются, даже если для этого нужно лететь на другой конец планеты и доказывать пограничникам, что ты здесь с добрыми намерениями.
Сотрудница появилась в дверях и замахала письмом.
– Все в порядке! – радостно сказала она. – Я только занесу информацию в компьютер. Он сегодня барахлит немножко. Извините, буквально пять минут подождите, пожалуйста.
– Конечно! Я понимаю, – Дашка упаковала обратно документы и фототехнику. – Спасибо.
Пара подобных паспортных контролей в базе твоего опыта, и к следующему – даже если это не строго контролируемая развитая страна, а Восточный Тимор, принадлежавший то ли к третьему, то ли к четвертому миру – начинаешь себя готовить еще до вылета, составляя список возможных вопросов со стороны пограничника и тренируя перед зеркалом уверенно-независимый взгляд. Психологи такое поведение называют невротическим.
– Ты здесь посиди, я скоро вернусь.
Демидыч, приезжая в любую страну, даже если в сто двадцать первый раз, в аэропорту садился за столик с хорошим обзором и наблюдал.
– Хорошо помогает понять, кто ты и где ты, – написал он Дашке до того, как они встретились в Австралии. – Сядь, возьми себе кофе или сок какой и оглядись. Не надо никуда бежать, искать такси, думать о гостинице или бытовых мелочах. Успеется. Если сразу побежишь, всю проездку бестолково пробегаешь.
Дашка поставила оба рюкзака ближе и посмотрела вокруг. Кафе, люди, туалет, еще люди, выход с летного поля, снова люди, люди, люди. И дети. Очень много детей. И все на тебя смотрят. В упор, не отрываясь.
