В стенах загорелись вертикальные люминесценты. Стало видно металлическое кольцо, опоясывающее цилиндр.
– Лифт? – кивнул на него Варавва.
– Ждём, – сказал Шульман.
Раздался тихий гул, цилиндр прорезала щель, развернувшая створки двери. Из тёмной кабины лифта шагнул Супрун в сопровождении немолодого мужчины в сером комбинезоне, напоминающем робу автомастера. У спутника Супруна было морщинистое лицо землистого цвета, нос сливой, голову прикрывала белая каска. Увидев перед собой Варавву и Евгению, он нахмурился.
– Ты говорил – он будет один…
– Какого чёрта ты притащил сюда бабу?! – повернулся Супрун к Шульману.
Капитан флегматично сплюнул.
– Он хочет иметь помощника.
– Он хочет! – взъярился Супрун. – Перехочет! Ещё не генерал! Забыл?! Мы баб в помощники не берём, у них слишком длинные языки! Отведите её назад!
– Не спеши, шестой, ты тоже не главный здесь. Пойду доложу полковнику.
Шульман исчез в полутьме.
– Она поможет нам с прессой, – сказал Варавва, дыша глубоко и ровно, насыщая кровь кислородом. – Напишет пару успокаивающих общественность репортажей, сочинит компромат на Баркова.
– К едрене фене! Нам это уже не понадобится. Она вообще никому не нужна, даже тебе! Найдёшь тёлку помоложе! Будешь свободен. Пятый, шлёпни её к чертям собачьим!
Квадратнолицый спутник Шульмана достал пистолет, и Варавва осознал, что выбора ему не оставили. Оставалось только надеяться на скорую доставку «посылки» – диверсионной группы из центра, если Алексей правильно понял его намёк, что надо связаться с «конторой», чтобы та выслала группу в Молёбку. Но прошло всего чуть больше двух часов с момента вызова, и сколько времени надо было ждать до её высадки, если Алексей дозвонился до Старшинина, сказать было трудно. А равнодушно смотреть на то, как убивают Женю, он позволить себе не мог.
«М-мать вашу! – вскипятил он себя. – Вы уверены в безнадёжности сопротивления?! Не ждёте сюрпризов?! Что ж, мой ход!»
Пистолет сам собой вылетел из руки полицейского, свернул ему скулу.
Мгновенный поворот, удар по лодыжкам Евгении (прости, милая, нет времени на объяснения), чтобы не мешала движению, два выстрела, две пули – полицейским, цапнувшим с плеч автоматы.
Но реакция у Супруна была отличная, он умело ушёл с вектора третьего выстрела – пуля расколола стеклянную створку лифта – и, поднырнув под руку Вараввы, выбил пистолет из его руки. Вскочил. Заработал руками и ногами в стиле мастера «барса». Ну, понятно, его учили там же и те же, и бил он из положений, которые считались самыми эффективными. Что ж, уверенные в своём превосходстве проигрывают реже, но проигрывают – а знаешь ли ты живу, капитан? Был ли у тебя учитель, практикующий это древнерусское боевое искусство?
Варавва ударил. Ему ответили. Однако не так, как ответили бы вооружённые практиками живы. Тем не менее бой продолжался ещё какое-то время, полный почти невидимых от скорости ударов рук-ног с выплеском энергии.
Очнулся приземистый, ворочая головой, ища глазами оружие.
Вышел из ступора пожилой спутник Супруна, отступил к лифту.
Варавва начал теснить Супруна, понимая, что теряет шанс спасти жизнь себе и Евгении.
Квадратнолицый на карачках побежал к телам полицейских, выронивших свои автоматы, но кто-то опередил его. Раздался выстрел.
Здоровяк опрокинулся на бок, получив пулю в висок.
Спутник Супруна споткнулся, испуганно втягивая голову в плечи.
Отвлёкся на мгновение и Супрун.
Это стоило ему жизни.
Варавва донёс костяшки пальцев до шеи убийцы Баркова, вложив в удар всю накопленную за время знакомства ненависть.
Супрун отшатнулся, хватаясь руками за шею, выпучил глаза.
– Алаверды, – хрипло пробормотал Варавва, опуская руки. – «Жало скорпиона».
Супрун кулём свалился на пол, дёрнулся несколько раз, затих.
Его спутник сделал было движение к лифту, собираясь сбежать, но Варавва догнал его в два прыжка, развернул к себе, дал пощёчину.
– Замри! Фамилия!
– Дергачёв, – пролепетал «автотехник».
– Уровень функционирования?!
– Десятый…
– Неплохо тебя оценили, за такого «языка» мне орден положен. Учёный, инженер?
– Инженер… электрик…
– Значит, в курсе, что здесь происходит. Расскажешь всё, что знаешь.
Морщинистолицый инженер побелел.
– Я… не могу…
– Жить хочешь?!
Дергачёв затрясся, судорожно закивал. Жить он хотел.
– Хочешь, вижу, умница. – Варавва оглянулся.
Евгения стояла у стены, держа трясущимися руками пистолет, и огромными глазами смотрела на мёртвого полицейского.
Варавва рывком усадил криптоида на колени, подошёл к женщине, отобрал у неё пистолет, погладил по волосам.
– Женя, спасибо! Ты молодец!
– Я его… убила!
– Ты спасла меня! – Варавва хотел добавить: и себя тоже, – но не стал.
Она бросилась к нему на шею.
М-зона, устье реки Вязовки. 24 августа, ближе к вечеру
«Дыробой» не подвёл.
Его выстрел-«свист» (в ухо словно вонзили работающую дрель!) был не виден, однако материально ощутим: часть лопасти вращавшегося винта «Ми-28» испарилась, лопотание винта изменило тембр, машина клюнула носом и начала разворачиваться, резко пошла на снижение.
Выстрелить из своих страшных пушек пилоты вертолёта не успели.
– Добей! – каркнул бородач, нависший над Вепревым.
Вепрев проводил падающий винтокрыл взглядом, рывком захлопнул дверцу, сел на лавочку напротив, потеснив двух верзил в балаклавах и полицейских кителях.
– Ни к чему тратить заряд, он уже не взлетит.
Гоглоев свирепо раздул ноздри, но Шелест не дал ему возможности возмутиться.
– Сядь!
Бородач стиснул приклад автомата, попятился, сел.
Шелест вернулся в кабину пилотов, показал рукой:
– Правее, туда, где одна река впадает в другую, видите? Там холм и скалы.
Вертолёт сделал дугу и вернулся на прежний маршрут.
«Ми-28» ухнул куда-то за лесной гребень, исчез.
Убивать никого Вепрев не хотел, тем более что, по словам Шелеста, криптоиды пользовались телами людей, вселяя в них свои матрицы, и в душе порадовался удачному выстрелу, оставившему надежду пассажирам остаться живыми.
Блеснула излучина реки. Каменистый гребень на её правом, более крутом берегу, усеянный группами живописных скал, вырос в размерах.
– Катер! – первым заметил небольшое судёнышко Вепрев. – Ваш?
Военспец замер, прильнув к иллюминатору.
– Это они!
– Кто?
– Конкуренты! – Шелест поспешил в кабину пилотов. – Пройдитесь над корытом, готовьтесь к маневру.
Вертолёт пошёл левее, над стрежнем реки, катер приблизился, стали видны люди на его палубе и на берегу. Почти все они были одеты в полицейскую форму. Лишь двое на берегу отсвечивали пятнистыми комбинезонами.
– Привет! – процедил сквозь зубы Шелест, оглянулся на бородача. – Снизимся – откроете огонь!
– Я могу его потопить, – сказал Вепрев.
– Не надо, он может нам пригодиться.
Вертолёт снизился.
Гоглоев открыл дверцу кабины.
Дружно заработали автоматы боевиков группы.
Люди на палубе катера заметались, кто-то прыгнул в воду, двое открыли ответный огонь.
Вепрев заметил на берегу бойца с ПЗРК на плече, навёл на него «шприц», дважды вдавил спусковую кнопку.
«Свист» улетел вниз, как камень в воду.
Боец, наводящий на вертолёт переносной зенитно-ракетный комплекс, упал на спину, не успев выстрелить.
Катер задымил. Палуба его опустела.
Стрельба стихла. Все пассажиры и команда судна, а также неизвестные спецназовцы на берегу были убиты.
– Садимся! – крикнул Шелест.
Пилоты, осознавшие, что участвуют в какой-то серьёзной операции (форма пассажиров сбила их с толку, и они считали их государевыми людьми), повиновались приказам беспрекословно.
Вертолёт покружил над крутым берегом, с трудом нашёл небольшую ровную площадку между валунами, сел, накренившись на правый борт.
– Кургинян, остаёшься! – бросил Шелест. – К берегу никого не подпускать! Переговоры ни с кем не устраивать! Остальные за мной!
Высадились, сторожко следя дулами автоматов за лежащими тут и там телами убитых полицейских и бойцов на берегу.
Вепрев покачал головой. В душе родилось ощущение обмана. Охрана Дракона показалась несопоставимой с его значением.
– Вам не кажется странным?
– Что? – оглянулся военспец.
– Слишком просто мы дошли сюда, и слишком мало людей и средств защищает Дракона.
– Наши конкуренты были уверены, что владеют ситуацией. Все силовые структуры края находятся под их контролем. Они не допускали мысли, что кто-то попытается им помешать. Вперёд!
– Вы в армии служили?
– Нет. А что?
– Командуете не хуже армейского старшины.
– Не я, – бледно улыбнулся Шелест, ткнул пальцем себе в висок, – он.
– Наездник?
– Можно и так сказать.
Нашли тропинку, переходящую в узкую расщелину, бородач Гоглоев направился было туда, но раздавшаяся автоматная очередь заставила его зайцем метнуться обратно.
