Таким образом, утрата связи с жреческим центром на востоке привела к деградации духовно-нравственных начал прежде всего в среде предводителей гуннского войска, вследствие чего произошёл его раскол и последующая гибель полевого войска. Однако вернёмся к дальнейшему повествованию. Но это повествование придётся начинать с Востока, где в это время происходили события, имевшие громадное значение для дальнейшего развития нашей страны.
Китай, хунны табгачи, жужани, тюрки и Рассения
Чтобы разобраться, как и почему в Русколани в середине V века случилось новое обострение обстановки, нам нужно проследить за тем, что происходило на востоке в предшествующий период. А там во II–V веках дела шли своим чередом. Удар Таншихая и последовавшие за ним восстания и гражданские войны очень сильно ослабили Китай. Численность населения за период с 180 по 220 год снизилась с 50 до 7,5 млн человек. Восстановление численности китайцев шло очень медленно.
За 50 лет мира оно возросло только до 16 млн человек. И только распад родовой федерации народа сяньби, созданной Таншихаем, спас Китай от завоевания. После Таншихая с севера и запада с Китаем граничили народы, ранее входившие в хуннское государство. При составлении хроники IV века китайцы объединили 29 племён в 5 народов: хунны, цзелу (кулы), сяньби, тангуны (ди) и тибетцы-цзян (кян). Кроме них ещё находились народы, проживавшие в Даурии, включавшей тогда современную Манчжурию, Приамурье, Приморье и Восточную Монголию, а также народы, проживавшие в Рассении. Что же нам по этому поводу сообщает Л. Гумилёв?
«В северной части Маньчжурии жили две группы племён: древнетунгусская и древнемонгольская. Первая называлась в китайских документах Илоу и занимала нижнее течение Сунгари, Приморье и северную часть Уссурийского края. Это были охотники и рыболовы, ещё не имевшие никакой государственной организации. В событиях III–V веков н. э. они не принимали никакого участия. Материальная культура этих народов изучена и описана А.П. Окладниковым. Позднее, в V в., этот народ в китайских документах называется Уги и Мохэ, потомки их чжурджени XII в. и маньчжуры XVII в…
Западную часть Северной Маньчжурии, т. е. бассейн р. Нонни, населял многочисленный народ — кидани. Это была северная группа древних дун-ху, близкая по языку к населению Юйвэни. С китайцами они сталкивались на своей южной границе — р. Шара-Мурень (Ляохэ).
К северу от киданей жили племена шивэй. Загадочное китайское название ныне расшифровано и понято — это отуз-татары: потомки их были соперниками Чингисхана».
Итак, что же мы видим из этого пояснения Л. Гумилёва? Во-первых, он все местности называет современными названиями. Во-вторых, все народы он называет китайскими именами. В-третьих, он добавляет к китайским названиям придуманные официальной исторической наукой общности: древнетунгусскую и древнемонгольскую, которых вообще никогда не существовало. Тунгусы и монголы появились много позднее.
Они пришли на реку Тунгуску и в Монголию из Даурии в более позднее время. Их предками были дарийцы. Общим правилом для русо-арийских народов было отделение от основного ядра некоторых племён и народов, которые по именам князей или Богов брали себе новое название и уходили в другие местности, иногда с неблагоприятными природно-климатическими условиями.
Государства у дарийцев действительно не было. Именно потому что его не было, дарийцы жили спокойно по Родовым Устоям и Правилам, что способствовало наращиванию их численности. Эта растущая численность, на определённом этапе, приводила к делению некоторых племён и целых народов. Первым на рубеже современного летоисчисления отделился народ дунху, который во II веке самоназвался народом сяньби, и племя киданей. Позднее за ними отделились табгачи, ещё позднее джурджени, а последними манчжуры. Оставшиеся самоназвались эвенами, айнами и даурами, которые в XVII веке вошли в состав Московского государства.
Поэтому в событиях III и V веков потомки дарийцев также приняли активное участие, как и в более раннее, а затем — в более позднее время. Всё это говорит о том, что Л. Гумилёв не разобрался в образовании русо-арийских народов, собственно, как и большинство его коллег. К северу от киданей жили потомки харийцев, которых китайцы называли племенами шивэй. На западе от киданей и харийцев, в нынешней Восточной Монголии, по берегам Оно-на и Керулена проживали хунны (дидэ-угань), а к северу от них — потомки харийцев. которых Н.Я. Бичурин назвал на китайский манер улохэу.
Л. Гумилёв определяет их не как народы, а как племена, что верно, в то же время он считает, что они находились «в столь примитивном состоянии, что не могли принять активного участия в международной политике Дальнего Востока». Собственно, ни о какой роли в международной политике эти племена и не думали. Они жили в родоплеменном строе и не имели соприкосновения с агрессивными соседями. Их от Китая прикрывали южные сяньби-муюны и северные сяньби-табгачи.
Табгачи отличались от прочих сяньби обычаем заплетать косу, что было правилом у северных дарийцев, которые позднее, в небольшом количестве, ушли на реку Тунгуску и сохранили этот обычай. Табгачи разговаривали на западном наречии дарийского языка, которое получило в официальной исторической науке название древнемонгольского языка. Поэтому ни о каком культурном влиянии тунгусов на табгачей речи быть не может.
На самом деле сохранилось культурное влияние на табгачей северных дарийцев, которые пришли в степи и слились с северными сяньби. Вот почему китайцы называют табгачей сяньбийцами. Чтобы подчинить себе северных сяньбийцев, табгачам пришлось перейти к государству, в котором правителями были ханы. Этот табгачский титул впервые встречается в III веке. Л. Гумилёв, опираясь на китайские источники, сообщает, что часть табгачей во время великой засухи III века пересекла Гоби и поселилась в степях восточнее Ордоса, где ещё сохранились не пересохшие источники. Их попытки завязать отношения с Китаем закончились катастрофой.
Китайцы интригами организовали убийство царевича. После чего от горя и скорби умер хан. За этой смертью последовал распад их государства на три самостоятельных владения. Л. Гумилёв, со ссылкой на западный источник, сообщает, что один из этих владетелей, хан Ито, ушёл на север и покорил в Западной Сибири более тридцати владений, расположенных между реками Селенгой и Обью. Так как никакого табгачского ханства в Западной Сибири того времени не обнаружено, то это говорит о банальной выдумке западного источника. На самом деле табгачи хана Ито влились в Прибайкальскую весь Рассении, в число тех тридцати родоплеменных объединений, которые уже жили прежде между Селенгой и Обью, точно так же, как прежде хунны влились в Алтайскую и Семиреченскую веси.
В этой связи движение табгачей на север не сулило им самостоятельности, а тем более господства над другими народами, к чему они стремились. Поэтому гораздо более перспективным для них было движение на юг, так как Китай раздирали ссоры принцев и гражданские войны. В это время в юго-западной части Даурии возникло государство южносяньбийских Муюнов. Вся степь на запад от них оказалась под влиянием табгачских ханов. Их успехам мешало разделение между ханами-родственниками. Это обстоятельство и позволило южным хуннам опередить табгачей.
Хунны и близкородственные им кулы, находясь в подданстве Китая, страдали от притеснений китайских чиновников, в результате возникло недовольство, которое привело к восстанию хуннов. Кулы тоже восстали. Поначалу и те, и другие оказались в противоборствующих китайских лагерях. Лю Юань номинально числился верховным правителем хуннов, однако находился в ставке Сыма Ина, представителя одной из китайских группировок. Но затем он ушёл от китайцев и возглавил хуннов, которые провозгласили его шаньюем (великим князем). Однако Лю Юань и его сподвижники, вопреки интересам хуннов, повели борьбу не против Китая, а только против правительства, за возрождение империи Хань.
То есть они хотели восстановить порядки, которые были при Хуханье, так как они хотели лишь ограниченной воли. Поэтому Лю Юань первый удар нанёс сяньбийцам, грабившим китайское население. Это повлекло за собой, в перспективе, серьёзные последствия. Через некоторое время к Лю Юаню присоединился Ши Лэ, возглавлявший кулов. Он стал у Лю Юаня вторым министром. В 307 году война в Китае вступила в новую, ещё более грозную фазу.
До этих пор китайское население было жертвой бесчинств китайских солдат, а теперь к ним добавилось ожесточение оскорблённых хуннов и кулов.
В 309 году хунны нанесли китайцам несколько поражений. Из них самым жестоким было поражение на берегу Хуанхэ. Около 30 тысяч китайцев были загнаны в реку и утонули. Затем принц Лю Цун и второй министр Ши Лэ разрушили крепость Хугуань. После чего низы китайского народа, недовольные притеснениями имперской власти, перешли на сторону хуннов. Владения хуннской империи Хань доходили до реки Хуай. Империя Цзынь сохранила свои владения только по реке Янцзы, да ещё на северо-востоке осталась верная ей область Ючжоу (около нынешнего Пекина). Накануне решающих побед умер шестидесятилетний Лю Юань.
