костра и ночлега.
— Вижу, вы снова мило воркуете, — заметила я, когда Арвигго отдалился на приличное расстояние.
— Воркуем? — переспросила дочь дьякона. — Мы всего лишь общаемся, чтобы скоротать дорогу.
— Понятно, — я вздохнула. И лишь спустя некоторое время спросила:
— Он ведь нравится тебе, так?
— Я же говорила, не нравится, — девушка посмотрела на меня, и взгляд её показался мне недобрым. — Зачем ты это спрашиваешь?
— Мне непонятно твоё поведение, — я пожала плечами. — Ты то добра к нему, то холодна. Это как-то… нелогично. В чём причина?
— Люди, Энара, не всегда следуют логике в своих поступках, — тон Дарины сочетал поучительные и злые интонации. — Все, даже ты. Так что хватит расспрашивать меня об этом. Лучше подумай о своих проблемах, чем о наших отношениях.
— О чём спорим, девчонки?
Это вернулся Зевлар. Отвечать Дарине я не стала и весь вечер старалась на неё не смотреть. Не по себе как-то стало от её слов…
После того, как Зевлар развёл костёр с помощью кремня, найденного в украденном мешке, мы уселись разглядывать, что же ещё он стащил.
— Это мой плащ, — Арвигго вытянул из мешка большой кусок тёмно-зелёной ткани, скреплённый брошью-полумесяцем. — Так, кошель. Вроде полный, — вслед за плащом на свет показался мешочек, в котором приятно звякнули монетки. — Оружие, гады, оставили самое плохое, — мужчина достал кинжал в ножнах, следом — короткий меч, ремень, к которому они и должны крепиться, затем конструкцию из тонких ремешков и штук пять маленьких ромбовидных лезвий — по всей видимости, это были метательные ножи.
В мешке ещё оказались какие-то бумаги, которые Зевлар отказался комментировать, пара серебряных колец и цепь с медальоном, которые мужчина нацепил на себя, несколько помятых дорожных хлебцов, почти пустой бурдюк для воды ну и какая-то книга.
— Замечательно. Теперь у нас есть оружие, — заметив печальное выражение на лице Зевлара, такое, как будто в мешке не оказалось того, чего бы он хотел там увидеть, я решила поддержать его.
— А ещё у нас есть лютня, которую отдал трактирщик, — заметила Дарина и, вытащив её из наших сумок, протянула спутнику: — Может, сыграешь что-нибудь?
В глазах мужчины вновь зажёгся огонёк. Похоже, игра и песня действительно были важны для него, раз могли развеселить в такой ситуации. Арвигго взял лютню, и зазвучал его задорный голос:
— Я спою вам, милые барышни, романтическую легенду о принцессе Любаве, любовь и чистота которой смогли спасти рыцаря Ронуэлда, её возлюбленного, от страшного оборотнического проклятия…
Костёр давно потух. Зевлар и Дарина спали, спали недалеко друг от друга. А я лежала на земле, завернувшись в свой дорожный плащ, и думала о том, как Господь в своём небесном дворце смотрит на нас и распоряжается нашими судьбами. Наделяет нас силой, мужеством, верой и магией, сводит наши дороги, заставляет делать мучительный выбор, любить и страдать. Лишает и даёт. Чтобы выполнить великий свой план. Всё это — ради великого плана… И что бы мы ни выбрали, мы всегда будем следовать Его замыслу.
Глава 22. Ловушка
Несколько дней пути, похожих друг на друга, по однообразной лесистой местности, тянулись долго и муторно. Нам приходилось часто останавливаться, чтобы Зевлар смог поохотиться и добыть пищу, обычно мелких зверей в виде кроликов, которых потом приходилось долго разделывать и жарить на костре. Этот путь сильно утомил меня.
— Так всё-таки, куда мы направляемся? — в один из вечеров у костра спросил нас Арвигго. Дарина многозначительно посмотрела на меня, как бы намекая на мою ведущую роль в этом путешествии. И мне пришлось пояснить:
— Мы держим путь к Цепям Великана.
— Зачем? — Зевлар пристально смотрел на меня. Кажется, его наш пункт назначения крайне заинтересовал.
— Это… паломничество, — уклончиво ответила я, словив непонимающий взгляд дочери дьякона.
— Паломничество? Серьёзно? — мужчина хохотнул. — Если вы обе — паломницы, то я — танцовщица Императора.
— Думаю, с твоими талантами ты мог бы ею стать, — хмыкнула я, стараясь увести диалог.
— Разве что танцовщиком, но насколько я знаю, Император "сладких мальчиков" на дух не переносит, — спутник улыбался, и нельзя было понять, врёт он или говорит правду.
— Откуда ты знаешь? — я перемешала угольки в костре и добавила ещё пару сухих веточек жадному пламени.
— Я бывал в столице и слышал всякое, — Зевлар наблюдал за моими движениями. — Но вообще во время моего первого посещения я близко познакомился с одной служанкой из дворца, которая с радостью выболтала мне несколько историй из обыденной жизни Его Величества.
— Ну просто герой-любовник, — я закатила глаза.
— Я пойду, немного прогуляюсь, — внезапно объявила Дарина, поднимаясь.
— Только не уходи далеко в лес, — предостерегла её на всякий случай.
— Не стоит волноваться, я буду твоим сопровождающим на вечер в этой очаровательной чаще, — мужчина тут же подскочил, выпячивая грудь, и обратился ко мне: — Обещаю, что верну эту милую барышню в целости и сохранности.
На лице Дарины я заметила мимолётную улыбку, поэтому махнула рукой:
— Идите куда хотите. Я буду здесь.
Вскоре голос Зевлара, увлечённо ведущего рассказ, затерялся среди деревьев, и я окончательно осталась в одиночестве. Костерок потрескивал, когда пламя пожирало очередную брошенную ему горсть веток, где-то кричала ночная птица. На небе уже высыпали звёзды. Они холодно мерцали, не в силах разогнать ночную тьму так, как это делает солнце, и молчаливо взирали на нас с огромной высоты.
Я снова поворошила угли. Интересно, о чём Зевлар сейчас рассказывает Дарине? Хотя наверняка им сейчас не до рассказов. Заманила-таки дочь дьякона его в свои сети. Наверное, они сейчас целуются… Интересно, каково это вообще — целоваться?
От мыслей меня отвлекли посторонние звуки. Они доносились со стороны дороги. Похоже, это стук копыт… Кто же ездит в столь поздний час?
Почуяв неладное, я осторожно поднялась и медленно, чтобы не создавать шума, прошла немного к дороге. Сквозь кусты мне удалось разглядеть четверых всадников на высоких и сильных скакунах. Лошади фыркали, водили ушами и принюхивались, будто бы что-то почуяли. Одна лошадь повернула голову в мою сторону, и я с ужасом заметила блеснувшие красноватым светом большие глаза.
— Думаете, девчонка где-то здесь? — спросил один из всадников басистым голосом.
— Не может быть, чтобы они шли так медленно, — возразил другой, уже более высоким и надменным тоном. — Местные сказали, что эти трое ушли пару дней назад. За такое время они должны были добраться до Перебро́дья.
Что? Это они о нас говорят?..
— Поступим так: разделимся. Вы поедете в Перебродье и обыщите всю дорогу. А я останусь здесь и осмотрюсь, — сказал один из них, тот, кто ранее молчал. Голос у него был глубокий, задумчивый и
