какой-то даже печальный.
— Ладно, Но́ртон. Встретимся в деревне, — согласился с ним первый. Троица поскакала дальше, а тот, чья лошадь посмотрела на меня, остался. Он спрыгнул с коня и погладил животное по холке:
— Ну что, красавица моя, ты её чуешь?
Лошадь заржала, помотав гривой. А я поняла, что, кажется, мне пора сваливать. Осторожно отступила и зашагала в сторону костра, постоянно оглядываясь. Собрала наш ужин, завернув жареную крольчатину в шматок ткани, собрала сумки, схватила свой и Зевларов плащ, затушила землёй костёр и поспешила в лес, туда, куда направилась сладкая парочка. Если этот всадник пойдёт в нашу сторону, то он точно обнаружит остатки костра и будет искать нас неподалёку, а это значит, что нужно скорее сматываться.
Мысленно я ругалась. Ругалась на то, что мы так медленно идём, что сейчас, в такой момент Зевлар и Дарина бросили меня одну, заставив испугаться ещё сильнее, чем если бы они были рядом… И тут в голову пришла мысль. А что, если они специально ушли, знали, что сейчас прибудут эти всадники? Из-за этой догадки сердце заколотилось быстрее. Что мне делать? Искать этих двоих или же бежать?..
Да к чёрту всё это! Я бы с радостью ринулась сейчас куда подальше, путешествуя с самой собой и надеясь только на себя. Вот только я не смогу выполнить завет Фермиллы сопроводить Дарину к Цепям Великана. А значит, остаётся только одно: найти эту змею и дурака Зевлара.
Я шла сквозь лес, беспомощно оглядываясь. Ну где же они? Вот только этого мне не хватало! На поисковое заклинание уйдёт слишком много времени, боюсь, к приходу всадника я не успею их найти. А мне уже мерещится ржание его лошади и шаги позади. Со страхом оглядываясь, я поспешила вперёд. Нет, он не должен меня найти! Не должен, иначе всё пропало!
В один момент я побежала. А спустя какое-то время остановилась отдышаться. Прислушалась: тишина. Даже птицы молчали. Казалось, самым громким звуком здесь был стук моего сердца. Ну что ж, хотя бы всадник далеко. Можно попытаться поколдовать…
Когда слабо сияющая магическая нить протянулась среди деревьев, я подняла сумки и зашагала по ней. Идти надо было быстро, но сил у меня оставалось не так много.
Нить вывела меня к тракту. Деревья расступились, и я застыла. От увиденной мной картины кровь похолодела, а на спине выступил пот. Зевлар безвольно валялся на песке с разбитым носом, рядом с ним стоял тот самый всадник, схвативший беззвучно рыдающую Дарину за волосы. К её нежной шее был плотно приставлен грубый длинный клинок. Я побоялась, что если сдвинусь с места, сдвинется и он…
— Не сопротивляйся. Брось сумки и подойди сюда. И тогда никто не пострадает, — проговорил всадник, надавив лезвием на шею девушки.
О Господи… неужели всё кончится так?..
Глава 23. Недобрый знак
Когда я очнулась, солнце слепило мои глаза. Зажмурилась, рефлекторно прикрыв их рукой, и поняла, что я лежу на земле… а рядом валяются сумки и Зевлар. Стоп, что? Что произошло?
Я осторожно села. Голова гудела, как после сильного удара. На виске обнаружила запёкшуюся кровь. Кажется, этот всадник вырубил меня после того, как я подошла, готовая сдаться. Теперь припоминаю.
Его, этого всадника, вместе с Дариной и след простыл. Ничего не понимаю… Разве ему не нужна была я? Наверное, из-за удара я плохо соображаю. Надо бы подлечиться.
После того, как моя рана затянулась, а гудение прошло, я наконец смогла подняться и глубоко вдохнуть. Тут под ногами зашевелился Зевлар.
— О-ох… — громко и протяжно застонал "защитник". — Что произошло?..
— Это я у тебя должна спросить, — зло проговорила я, присев перед ним на колени.
— Что ты?.. — он с непониманием и подозрением уставился на мою вытянутую руку.
— Заткнись, — я сосредоточилась на исцелении этого придурка. Когда в моей ладони возник слабый свет, Зевлар дёрнулся и воскликнул:
— Это магия! Ты колдунья?!
— Не ори так, — скрипнула зубами, чувствуя, что заклинание придётся читать заново. — Я всего лишь целительница. И ты должен быть мне благодарен. Láttu brotið gróa…
— Что ты там бормочешь? — мужчина всё никак не унимался.
— Тихо! — прикрикнула на него. — Я лечу тебя, дурень, так что будь добр заткнуться и не перебивать меня!
Зевлар наконец присмирел, и я смогла закончить заклинание:
— Láttu brotið gróa og nefið aftur á sínum stað*.
Нос Зевлара выровнялся и стал на место, а кровь исчезла. Мужчина с удивлением принялся трогать его и пытаться рассмотреть:
— Удивительно! Мне, конечно, вправляли раньше нос, но не так искусно!..
— Да-да, не благодари, — я закатила глаза. — Рассказывай лучше, что произошло. Во всех подробностях и деталях.
— Ну-у… — протянул мужчина, поднимаясь. — Как ты помнишь, Дарина хотела прогуляться, а я вызвался охранять её. Если честно, я не думал, что девушку реально придётся… охранять, поэтому и не взял с собой оружия. И когда напал этот мужик, я оказался не готов. Помню, мы остановились у дороги, повстречав его. Я застыл на месте, будто зачарованный, а этот тип схватил Дарину за руку и всё бормотал что-то про её отца. Я так и не понял, зачем отец послал на её поиски такого громилу, но суть в том, что оцепенение моё спало, и я ринулся было к похитителю, но меня лягнула его лошадь. Больше ничего не помню.
— Отец?.. — ко мне пришло болезненное осознание ситуации. — О Господи… Да он же перепутал Дарину со мной!
Теперь всё стало на свои места. Это люди Элнора, и они охотились за мной. У них было примерное описание, как и у тех церковников, что забрали нас из дома.
— О чём ты? — нахмурился наёмник.
— Неважно. Мы должны догнать его и спасти Дарину, — я принялась собирать вещи.
— Ну и как же мы найдём этого всадника? Он наверняка уже за пару десятков миль отсюда, — мужчина помогал мне.
— Нет. Всадников было несколько, и я подслушала их разговор. Они разделились и должны были встретиться в Перебродье, — ответила я, на что Зевлар лишь вздохнул:
— Тогда нам надо поспешить. До Перебродья день пешего пути.
— Надеюсь, мы успеем прежде, чем случится что-то плохое… — мрачно высказалась я.
И мы пошли. Шли, не останавливаясь, по дороге. Сейчас, когда каждое мгновение на счету, нельзя было сделать даже привал. Воду из бурдюка мы пили на ходу, перекусывали ягодами тоже. Всё это время я изучала Зевлара: он был напряжён, хмурился и поджимал губы. Кажется, он действительно чувствовал вину за то, что произошло. "Неужели в тебе проснулась совесть?" — так и хотелось съязвить,
