27 июля 1898
Тени прошлого
Осенний скучный день. От долгого дождяИ камни мостовой, и стены зданий серы;В туман окутаны безжизненные скверы,Сливаются в одно и небо и земля.
Близка в такие дни волна небытия,И пет в моей душе ни дерзости, ни веры.Мечте не унестись в живительные сферы,Несмело, как сквозь сон, стихи слагаю я.
Мне снится прошлое. В виденьях полусонныхВстает забытый мир и дней, и слов, и лиц.Есть много светлых дум, погибших, погребенных, —
Как странно вновь стоять у темных их гробницИ мертвых заклинать безумными словами!О тени прошлого, как властны вы над нами!
Апрель 1898
Вила
Я тебе скажу, мой милый,Что над нами веют силы:Властны в смене впечатленийДухи, демоны и тени.
Ведь душа людей – родник,Где глядится каждый мигНеизменно новый лик,Странен, волен и велик.
Образ женский недоступный,Призрак дьявольский преступный,Старца взор невозмутимый,Ведьмы, эльфы, херувимы.
Днем вы слепнете вполне,Смутно грезите во сне.Жизнь – как отблеск на волне,Нет волненья в глубине.
И в тиши, всегда бесстрастной,Тайне мира сопричастной,Властны в смене отраженийДухи, демоны и тени.
17 августа 1899
Звезда морей
La mer sur qui prie
La vierge Marie.
P. Verlaine[7]
И нам показалось: мы близко от цели.Вдруг свет погас,И вздрогнул корабль, и пучины взревели...Наш пробил час.
И был я проклятием богу исполнен,Упав за борт,И три дня носился по пенистым волнам,Упрям и горд.
Но в миг, как свершались пути роковыеСудьбы моей,В сияньи предстала мне Дева Мария,Звезда морей.
30 августа 1897
К металлам
Золото, убранство тайного ковчега,Где хранят издревле благостные мощи,Золото, добыча хищного набега,Золото, ты символ сладострастной мощи,И в твоем сверканьи медленная нега.
Серебро сияет тихо на иконе,Мученице юной покрывает плечи,Серебро так ясно в перелетном звоне,Голос серебристый мне звучал предтечейПрежде недоступных сладостных гармоний.
И люблю я бронзу: сумрачные тениТомной баядерки в роскоши вечерней.В твердости изгибов столько легкой лени,Отблески так чисты на холодной черни!Да, люблю я в бронзе тайну отражений.
Но не эти тени дороги в металле!Не сравню их блестки я с кинжальным блеском!Змеи резких молний быстро засверкали,Я прильнул, ревнивый, к белым занавескам...Ты – моя надежда, мщенье верной стали!
29 августа 1899
За пределами сказок
Они сошлись в дубраве дикой,Они столкнулись в летний день,Где луг, поросший повиликой,Огородила сосен тень.
Она, смеясь, в притворном страхе,На мягкий мох упала вдруг;Любовь и страсть была в размахеВысоко приподнятых рук.
Он к ней припал с веселым криком,В борьбе порвал ей волоса...Пронзительно в молчаньи дикомИх раздавались голоса.
29 августа 1899
Случайности
Я верю всегдашним случайностям,Слежу, любопытствуя, миги.Так сладко довериться крайностям,Вертепы менять на вериги.
Раздумья свободно качаются,Покорны и рады мгновенью;И жизнями жизни сменяются...Действительность кажется тенью.
Я быть не желаю властителемСудьбы, подчинившейся мере.Иду я по звездным обителям,Вскрывая безвестные двери.
Все дни направляются случаем, —Могу упиваться я всеми, —И ночи подобны созвучиямВ одной беспредельной поэме.
1 – 3 сентября 1900
Дачи осенью
Люблю в осенний день несмелыйЛиствы сквозящей слушать плач,Вступая в мир осиротелыйПустынных и закрытых дач.
Забиты досками террасы,И взор оконных стекол слеп,В садах разломаны прикрасы,Лишь погреб приоткрыт, как склеп.
Смотрю я в парки дач соседних,Вот листья ветром взметены,И трепеты стрекоз последних,Как смерть вещающие сны.
Я верю: в дни, когда всецелоНаш мир приветит свой конец,Так в сон столицы опустелойВойдет неведомый пришлец.
8 сентября 1900
Песня
Мне поется у колодца,Позабыт кувшин.Голос громко раздаетсяВ глубине долин.
Приходи, мой друг желанный!Вот тебя я жду.Травы – одр благоуханный,В скалах грот найду.
Нет, никто, никто донынеНе ласкал меня!Грудь и плечи, как святыни,Охраняла я.
День настал. Иди, желанный!Кто ты – знает бог!Травы – одр благоуханный,Мягок серый мох.
Оплету, вот так, я руки, —Спи между грудей.Вечер. Гаснут, гаснут звуки.Где ты, сын полей?
Жду кого-то у колодца;Позабыт кувшин;Песня громко отдаетсяВ тишине долин.
Апрель 1900
Папоротник
Предвечерний час объемлетОкружающий орешник.Чутко папоротник дремлет,Где-то крикнул пересмешник.
В этих листьях слишком внешних,В их точеном очертаньи,Что-то есть миров нездешних...Стал я в странном содроганьи,
И на миг в глубинах духа(Там, где ужас многоликий)Проскользнул безвольно, глухоТрепет жизни жалкой, дикой.
Словно вдруг стволами к тучамВырос папоротник мощный.Я бегу по мшистым кучам...Бор не тронут, час полнощный.
Страшны люди, страшны звери,Скалят пасти, копья точат.Все виденья всех поверийПо кустам кругом хохочут.
В сердце ужас многоликий...Как он жив в глубинах духа?Облик жизни жалкой, дикойЗакивал мне, как старуха.
Предвечерний час объемлетОкружающий орешник.Небо древним тайнам внемлет,Где-то крикнул пересмешник.
23 июля 1900
Жизнь
Подобна жизнь огням потешным,Раскрасившим пустую тень.Они сияют пляскам грешным,Но зажжены в Успеньев день.
Поют псалмы о смерти близкойИ славят первую из дев, —А мы меняемся запиской,Обеты прежние презрев.
Но будет ночь свиданья краткой,И глянет бледный свет утра,И смерть предстанет нам с разгадкойИ бросит вечное «пора!».
А там, где цвел огонь потешный,Одни фонарики дрожат,И два садовника поспешноПустынный подметают сад,
3 сентября 1900
Прозрения
В неконченом здании
Мы бродим в неконченом зданииПо шатким, дрожащим лесам,В каком-то тупом ожидании,Не веря вечерним часам.
Бессвязные, странные лопастиНам путь отрезают... мы ждем.Мы видим бездонные пропастиЗа нашим неверным путем.
Оконные встретив пробоины,Мы робко в пространства глядим:Над крышами крыши надстроены,Безмолвие, холод и дым.
Нам страшны размеры громадныеБезвестной растущей тюрьмы.Над безднами, жалкие, жадные,Стоим, зачарованы, мы.
Но первые плотные лестницы,Ведущие к балкам, во мрак,Встают как безмолвные вестницы,Встают как таинственный знак!
Здесь будут проходы и комнаты!Здесь стены задвинутся сплошь!О думы упорные, вспомните!Вы только забыли чертеж!
Свершится, что вами замыслено,Громада до неба взойдетИ в глуби, разумно расчисленной,Замкнет человеческий род.
И вот почему – в ожиданииНе верим мы темным часам:Мы бродим в неконченом здании,Мы бродим по шатким лесам!
1 февраля 1900
В дни запустении
Приидут дни последних запустении.Земные силы оскудеют вдруг;Уйдут остатки валких поколенийК теплу и солнцу, на далекий Юг.
А наши башни, города, твердыниПостигнет голос Страшного суда,Победный свет не заблестит в пустыне,В ней не взгремят по рельсам поезда.
В плюще померкнут зодчего затеи,Исчезнут камни под ковром травы,На площадях плодиться будут змеи,В дворцовых залах поселятся львы.
Но в эти дни последних запустенииВозникнет – знаю! – меж людей смельчак.Он потревожит гордый сон строений,Нарушит светом их безмолвный мрак.
На мшистых улицах заслышат звериЛюдскую поступь в ясной тишине,В домах застонут, растворяясь, двери,Ряд изваяний встанет при огне.
Прочтя названья торжищ и святилищ,Узнав по надписям за ликом лик,Пришлец проникнет в глубь книгохранилищ,Откроет тайны древних, наших книг.
И дни и ночи будет он в тревогеВпивать вещанья, скрытые в пыли,Исканья истины, мечты о боге,И песни, гимны сладостям земли.
Желанный друг неведомых столетий!Ты весь дрожишь, ты потрясен былым!Внемли же мне, о, слушай строки эти:Я был, я мыслил, я прошел как дым...
18 сентября 1899
