И самое главное: никто не даст вам документа, подтверждающего уважительную причину опоздания на работу. Сами виноваты – сами и расхлебывайте.
Маневровые ругаются уже в полный голос. Напирающая толпа не дает выйти. Стена народу вносит меня в вагон, размазывая по противоположной двери. При попытке выйти отрываются пуговицы, погоны, упала пилотка – и ее тут же затоптали…
Полчаса маневров чем-то напоминают подвиг трехсот спартанцев, только те врага сдерживали, а тут задача пробиться сквозь своих же с минимальными потерями.
8.15 – толпа уменьшается. Становится легче. Час до конца пика. Опоздание восемь минут от графика. Ничего, выживем.
9.15 – накаркал. Заводят меня в тупики. Маневровый передает управление. Белый! Ага, размечтался! Тут же следом загорается «пригласительный» сигнал. Данные сигналы одновременно не предусмотрены инструкцией. Значит, светофор неисправен, и как следствие – запрещающий.
– Диспетчер.
– Я диспетчер.
– Светофор горит лунно-белым с пригласительным сигналом.
– Понятно. Следите за исправностью пути. Доложите.
И?.. Ну?.. Дальше-то что? Где устное распоряжение на проследование светофора? Тихо выпадаю в осадок. Словно услышав мои мысли, диспетчер истошно орет:
– Маневровый!!! Следуйте по белому с ПС, докладывайте о состоянии пути!
– Понятно.
Вот и все, доездились. По «пригласительному» скорость не более 20 км/ч. До свидания, график. Да тут еще ревизоры на линии. Медленно выезжаем из тупиков. Народ с платформы смотрит на меня как на врага народа. А я что могу сделать?
Путейцы зашли в «трубу». Начинаем ездить еще медленнее, чтобы своих не задавить. Диспетчер крутит составы по Полю в попытках хоть как-то разгрузить линию. Бесполезно.
10.55 – наконец-то все починили. Опоздание 33 минуты. Полетели. Последние два дня ТКЛ любит пассажиров все сильнее и сильнее. Может быть, завтра повезет?
Про сидячие места
Планерная. Утренний пик.
Поезд открывает двери, посадка заканчивается, когда не остается пустых сидений в вагоне. Люди стоят на платформе напротив открытых дверей. Места в поезде сколько угодно, а они ждут следующего, чтобы там сесть.
Пассажиры, ждущие сидячих мест на конечной станции в час пик, – такой же бич метрополитена, как заезжающие под оборот, о которых я сто раз писал. А эти – стоят вдоль платформы плотной стеной, и сквозь них не протолкаться ни маневровому машинисту, ни тем пассажирам, что готовы ехать стоя…
Тут с лестницы сбегает мужчина и, не успевая затормозить, врубается в толпу, вбивая двоих в вагон. Бац!
Двери закрываются, поезд уезжает.
Глава 29
Тайна, покрытая мраком
Вполне естественно спросить машиниста, что он знает о секретной подземной транспортной системе, известной как «Д6» или «Метро-2».
Стандартный ответ: «Ну… Она существует!»
И точка.
Как же так? Тоннели «Метро-2» ведут к секретным бункерам и центрам управления на случай войны, это страшно интересно! А подземный город в Раменках? А ветка к правительственной даче? У работников Московского метрополитена такая аномалия под боком – а им все равно?!
Представьте, да. Хотя поезда «Метро-2» ремонтируются в депо «Планерное» (ведь это «Ежики», только переделанные под автономную тягу). А бывшие машинисты «Метро-2» работают на обычных линиях, и все знают: вот он пришел оттуда.
Но это как бы само по себе, а «гражданское» метро – тоже само по себе.
Вот подумайте: допустим, живете вы в деревне, а километров за десять от нее в глухой непролазной чаще завелся снежный человек. Изредка слышно, как он в лесу свистит. Может, вдалеке мелькнет неясная тень. Ничего больше. Вскоре вы понимаете: этот тип, мало того что не собирается мешать вам жить, он еще и вовсе не горит желанием попадаться людям на глаза. У него свои дела, у вас свои. И через год-другой факт наличия в окрестностях снежного человека станет для вас чем-то обыденным и скучным…
А Метроэльф, например, десять лет под землей. Вместе с дружным коллективом отчаянно борется за график движения и безаварийную езду. Что ему это «Метро-2»? Пускай себе катается.
Любопытный машинист может при случае облазить снизу доверху «метродвашный» вагон Еж6. Ничего особенного, только весь пол заставлен аккумуляторными батареями. Ничего сверхсекретного: три вагона Еж6, модернизированных в «промежуточные», стоят в резерве депо «Планерное». Их номера (5581, 5583 и 5584) кто угодно найдет в Интернете за полминуты.
Куда «Метро-2» ездит и зачем, тоже лучше посмотреть в Интернете, честное слово.
Отставные машинисты этой системы давали подписку и ничего не рассказывают. А их не расспрашивают, чтобы не провоцировать на нарушение. Только через третьи уста дошла оброненная кем-то фраза:
– Очень неуютно гнать на 80 км/ч и видеть хвост идущего впереди поезда.
Это человек объяснял, почему уволившись из «Метро-2», он проработал на ТКЛ всего полгода, несмотря на приличную зарплату.
И точка.
Рассказ машиниста
Про секретный завод
Капли разбиваются о лобовое стекло, оставляя после себя маленькие кляксы. Одна, две, три… Кляксы расплываются, и вот побежала вода, смывая с вагонов пыль и грязь. Открытый участок. Дождь. Маленькое ощущение счастья. Автомобилисты меня поймут. Снаружи холодно и сыро, а ты сидишь в тепле и сухости…
Каких только баек не ходило про этот участок. Самая известная: перегон Волгоградский проспект – Текстильщики построили открытым потому, что там, под землей, огромные законсервированные цеха, принадлежащие АЗЛК, которые в случае войны будут собирать чуть ли не танки.
Ехал со мной старый путеец, надо было ему осмотреть перегон.
– А знаешь, почему тут открытый участок сделали?
– Ну как же, завод, подземные цеха…
– Да чушь все это. На самом деле раньше это место называлось Сучье болото.
– А-а…
– Ага. Когда тянули метро, было признано экономически нецелесообразным класть линию под землей. И проложили ее поверху…
Вот так. Не знаю, может, это еще одна байка, но мне она нравится гораздо больше, чем «завод, подземные цеха».
Глава 30
Дневник Метроэльфа: Неразбериха
День какой-то сумасшедший. Вроде весна, солнце, тепло, ни малейшего желания лезть под землю. Позднее утро, почти день…
– Можешь не торопиться, на линии сорок минут минуса.
– О-па! С чего?
– А фиг знает, говорят, светофор с утра сломался, а потом то ли три, то ли четыре состава загнулось.
– Да ладно, прикалываешься?
– Ага, заняться мне больше нечем.
Вот и поработали, называется. С весной вас? Линейный, инструктажи… Все как всегда. Пора вроде и идти. Пять минут – нет моего состава. Десять… Пятнадцать… Решил позвонить на блокпост.
– Девушки, не подскажете, где N-дцатый маршрут?
– Опомнился! Десять минут назад по первому ушел. Теперь жди через Выхино.
Выйти наверх. Сигарету… Мысленно представил, что могло твориться утром. Кажется, мне сильно повезло, что я с утра не работал.
– Диспетчер.
– Я диспетчер.
– Такой-то маршрут, не могу отправиться, горит лампа дверной сигнализации.
– Понятно… (тяжелый вздох). Высаживайте.
А что она еще может сказать? Только высадить.
– Уважаемые пассажиры, по техническим причинам поезд дальше не идет…
И ВСЕ. Дежурная мечется по вагонам, пытаясь высадить людей. Злые пассажиры, опаздывающие на работу, огрызаются на ни в чем не повинную женщину, выполняющую свои обязанности. И что? Высадили. Уехали. А следом точно такой же состав, под завязку набитый…
Так, что там по часам? По идее, опоздание, но утром при таком сбое диспетчер наверняка крутила составы.
– Девушки, так где N-дцатый?
– Какой?.. Что-то я его сегодня на линии не видела…
– Простите?!..
– А… Нашла. Щас по второму будет.
– Уфф…Спасибо.
Трубка падает на клавиши. Хватаю рюкзак – и пулей на путь. Успел.
– Как машина?
– Нормально, но тяжеловата.
– Понял. Удачи.
Двери. Накат. Поехали… Носом в расписание. О-па, а я-то по графику иду! Уже хорошо. Значит, есть вероятность закончить вовремя. Вроде и опоздание, только я его не ощущаю. Расписание моего маршрута. Иду в графике. Народу пока немного.
С каждым кругом интервалы все меньше и меньше. Предпиковое время. Массовый выход составов из депо. Чуть подтормаживаем перед конечной. Нормально. Две минуты это не сорок, можно жить.
А вот и пик начался. Ближе к центру – хуже. Народу все больше и больше. И тут…
Вот же угораздило! Один вагон не работает на «Ход-Тормоз», другой на «Ход-3» работает «звонком», то есть собирает схему в «Ход-3» и тут же ее разбирает, чтобы собрать заново. Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь… В итоге у меня остается из восьми вагонов только шесть рабочих. И это в пиковые часы! Интервал растет, а я не могу догнать впереди идущего. Состав от станции отходит мягко, плавно, медленно… Ползешь и ждешь вопроса диспетчера: «А скажите, уважаемый N-дцатый маршрут, какого черта вы так плохо отправляетесь и везете такой интервал?!»
