— Нет! Нет! — закричала она. — Я ничего не знала, ничего не видела, ничем не помогала.
— Следы преступления скрывала, — напомнил Полынцев.
— Нет, нет. Не скрывала, и сейчас не скрываю. Знаю, что он отдыхать на юге собирался, а где именно, не сказал.
— Когда должен уехать?
— Сегодня в 5 вечера.
— Самолет? Паровоз?
— Не знаю, не сказал.
— Что ж ты мне целый час бодягу разводишь, — вскочил он со стула, вынимая из кармана мобильник.
— Откуда ж я знала, что он убийца. Говорил, просто связываться не хочет
Время было уже 4. Телефон в кабинете Мошкина не отвечал, гудки тянулись невыносимо долго. После десятого повтора, наконец, послышался ехидный голос напарника.
— Министр внутренних дел слушает.
— Товарищ министр! — гаркнул Полынцев, отворачиваясь к окну. — Быстро бери жопу в горсть и тащи ее на пляж. Поедем убийцу задерживать.
— Кого? — сразу посерьезнел Мошкин.
— Спасателя. Он в 5 часов улетает.
— Или уезжает, — подсказала Нина.
— Или уезжает. Короче, закидываешь меня на ж/д вокзал, а сам дуешь в аэропорт.
— Один?
— Можешь роту автоматчиков захватить, если найдешь по дороге. Только быстро, быстро. В порту уже регистрация началась.
— Понял, лечу. Ты на дорогу выходи, я тебя по пути заберу.
— Понял, бегу.
Нина, внимательно прослушав переговоры, удивленно спросила.
— Вы что, самому министру звонили?
— Да, — кивнул Полынцев, открывая дверь. — И моли Бога, чтоб мы поймали убийцу. Или суши сухари.
— Нет, нет, я лучше помолюсь, — торопливо перекрестилась девушка. — Удачи вам…
Глава 10
Ни автоматчиков, ни менее грозных помощников, Мошкин, разумеется, не нашел — времени было слишком мало. Подобрав Полынцева на дороге, он выжимал из жигуленка последние соки. Тот, надо сказать, мчался резво, правда, не всегда безопасно.
— Вот, уроды! — кричал оперативник всем, кого встречал на дороге. — Ну, куда ты прешь, куда ты прешь, баран?!
— Не нервничай, — успокаивал его Полынцев, топая по полу в поисках педали тормоза.
— Ну, гад! Ты смотри: справа меня обогнал. Вот, мурло!
— Ты ж левый ряд занял — как тебя еще обгонять?
— Никак! Я, что, по-твоему, медленно еду?
Для хорошей машины скорость 120 километров в час — детская. Для тарантаса Мошкина (где руль имел люфт вполоборота, а тормоза схватывали только с третьего качка) — экстремальная. И надо отдать должное хозяину — он умудрялся с этим справляться.
Черный жигуленок летел по центральному проспекту, как пушечное ядро — дымящее, шипящее, свистящее, реально угрожающее жизни и здоровью окружающих. Умные водители быстро уклонялись от сближения с опасностью. Глупые — делали то же самое, но лишь после того, как видели мятый болид в интимной близости от багажников своих раскрасавиц. На светофорах шоферы ежились от страха, замечая в зеркало заднего вида приближающийся дымный заряд — прыгающий, виляющий, начиненный поражающими веществами (разболтанными узлами и деталями, а также громко матерящимися пассажирами).
На подъезде к перекрестку друзья обогнали желтенький «Пежо», за рулем которого сидела гламурная шатенка с пухлыми силиконовыми губками. Она смерила жигуленок презрительным взглядом, брезгливо вздернув носик, словно увидела на дороге кучку вонючего дерьма. Только девушка слегка поторопилась. Ощущения подоспели чуть позже…
На светофоре вышло так, что багажник «Жигулей» оказался рядом с передней дверцей «Пежо». Мошкин на стоянках, как правило, подгазовывал, чтобы ласточка, не дай Бог, не заглохла, и потом не пришлось заводить ее с толкача. Так поступил он и на этот раз. Обычно облако сизого дыма окутывало сам болид. Если, конечно, не было ветра. Но сегодня он дул во все горло. И, более того, в удачном направлении…
Ровно секунда потребовалась угарному газу, чтоб заполнить чистенький салон «Пежо». Сморщив носик и звонко чихнув, шатенка подняла стекло в передней дверце. Доступ отравляющих веществ, разумеется, прекратился… правда, вместе со свежим воздухом. Учитывая, что залетевший газ никуда не испарился, в машине установился космический микроклимат (без кислорода). Закашлявшись, словно чахоточный больной, девушка судорожно опустила окошко. И тотчас получила новую порцию дыма… Опять подняла стекло… Ситуация повторилась… Снова опустила. Мошкин газанул…
Вот теперь было самое время морщиться и кривить пухлые губки.
Впрочем, друзья этого уже не видели. Дождавшись желтого сигнала светофора, они заложили левый вираж (в отличие от колпака, который, слетев с обода, покатился прямо) и помчались к железнодорожному вокзалу.
— Все, выпрыгивай! — крикнул Мошкин, прижимаясь к обочине. — Я — в аэропорт.
— Созвонимся, — хлопнул дверцей Полынцев.
Перейдя площадь, он взбежал на крыльцо вокзала.
В огромном фойе, увешанном световыми табло, справочными щитами и рекламными плакатами, было многолюдно. В нос ударил чемоданно-буфетный запах. На круглых часах, висевших под самым потолком, нервно прыгнула большая стрелка — без пятнадцати пять. Время поджимало.
На экране у выхода на перрон, появилась надпись: «Прибытие… в 16–50. Отправление… в 17–00». Не обманула Нина Растатуева — хотя бы в этом.
Сняв фуражку, чтоб не сверкать кокардой, Полынцев встал в закутке у облупленной стены. Взгляд его профессионально забегал по лицам окружающих: рост, телосложение, черты лица, возраст. Возможно, атлет-спасатель уже здесь, ждет приглашения на посадку. Выходить ему на перрон пока нерезонно. Если поезд остановится на втором пути, придется возвращаться на вокзал с тем, чтобы спуститься в подземный переход. Мысль эта нашла свое подтверждение немедленно.
В джинсах и синей футболке объект подходил к световому табло, держа в руках спортивную сумку. Полынцев, не мудрствуя лукаво, сразу устремился к цели. Провести скрытное задержание в форме все равно не удастся — так зачем, спрашивается, растягивать удовольствие.
Спасатель, увидев милицейские погоны, резво помчался к выходу. Полынцев за ним.
Началась погоня.
Если люди, которых расталкивал атлет, робко сносили потрясения и молчали, то те, кого задевал милиционер, возмущенно шипели вслед, осыпая невежу различного сорта ругательствами.
Тактика задержания в людных местах предполагает либо изоляцию объекта (быструю и жесткую), либо вывод его в безопасное место — там уже без риска для граждан можно проводить полноценный захват. Спасатель был физически крепок, поэтому брать его в толпе Полынцев опасался — началась бы вязкая толчея, шум, суматоха. Решил вывести на оперативный простор.
У каждого спортсмена есть коронка. У боксеров — это удар, у борцов — прием, у легкоатлетов — дистанция. Что до последних (к которым перворазрядник Полынцев имел самое непосредственное отношение), то у них перед силовиками было лишь одно преимущество — скорость. И глупо это не использовать.
Спасатель, выскочив на перрон, припустил к виадуку. Погоня продолжилась.
* * *
Ворота в доме Петровича были не заперты. Директор, повернув ручку засова, осторожно вошел во двор. За ним прошмыгнул и бухгалтер.
— Слава тебе господи, нет гробов, — с облегчением вздохнул он, оглядевшись вокруг.
— Видно, уже просушил, — кивнул директор. — И где ты, Петрович?
Из огорода послышался голос старика.
— Кто тама?
Главбух, сложив ладони рупором, жиденько крикнул.
— Это мы, твои земляки.
— Щас подойду.
Директор со вздохом присел на крыльцо.
— Василий давеча рассказал, что дед на Вовку страшно обиделся.
— За что? — удивился бухгалтер.
— Тот, постреленок, через закрытые ворота во двор к нему залез.
— Зачем?
— Петровича искал.
— А он где был?
— Так же в огороде копался.
— И что дальше?
— Выдал Вовке по первое число, и весь сказ. Говорит, раз ты, как вор, сюда залез, не желаю с тобой больше знаться.
— Это дальновидно. Людей с малолетства надо к порядку приучать, а то потом вырастает жулье и наше добро ворует.
— Согласен, у Петровича на этот счет не забалуешь.
Бухгалтеру понравилось задавать шефу уточняющие вопросы. Тот послушно отвечал, будто бы отчитываясь. В кои-то веки представилась возможность, почувствовать себя начальником над начальником. Этот момент нужно было, по возможности, растянуть.
— Что еще вам Вовка рассказал?
— Да не мне — Василию. А тот уж — мне.
— Так что там Василий?
— А он говорит, мне мол, забот меньше стало. А то Вовка всех петухов в деревне распинал, все банки в доме перебил. А в последний раз вообще учудил. Говорит, мол, вы неправильно грядки поливаете. Надо делать, как дед Петрович.
— А как он их поливает?
— Черт ее знает — через шланги какие-то. У стариков своя наука, мне такое неинтересно.
