— Кто знает, игроков тут много, — сказал Муратов. — А игр как будто ведется еще больше. Все перепуталось в один огромный клубок.
— Но несколько ниточек в нем все же прослеживается, вполне четких и связных, — заметил Лунин. — Или мне просто хочется их видеть?
— И какую же ниточку ты тут усмотрел? — спросил Муратов. — Я не вижу в этом ковре ничего содержательного.
— Вся содержательность внутри, — ответил Лунин, не сдержавшись.
— А что там внутри?
— Ничего, в том-то и все дело.
— Ты говоришь загадками, — заметил Муратов. — Мало нам и так вокруг загадок, так еще и от тебя не дождешься ничего внятного.
— Ладно уж, расскажу тебе. Об этом пока никто не знает, я придерживал эту информацию. Только боюсь, от моего рассказа у тебя мало что прояснится. Тут чем больше знаешь о деле, тем меньше понимаешь в нем.
Муратов глянул еще раз на ковер, отпил вина и сказал:
— Ну давай, я слушаю.
— Я изложу только факты, — сказал Лунин. — Выводы делай сам.
— За этим у меня не заржавеет, — ответил Муратов. — Ну так что там?
— Меня пригласили расследовать эти убийства в первый же вечер, когда я сюда приехал. Точнее, все ехразу не было рассказано, но по сути это было то же самое.
— Быстро же они тебя нашли.
— Да, я тоже над этим думал… Но это пока неважно.
— Кто его знает, тут может быть важно все. По возможности ничего не пропускай.
— Ну так вот, я, конечно, отказался. Делать мне еще было больше нечего, кроме как таскаться по каким-то политическим вечеринкам и в чем-то там участвовать.
— Но потом ты все же согласился.
— Да, я… У меня вдруг начался творческий ступор, причем какой-то кромешный. Вообще ни одной мысли.
— Тут главное — хотя бы в этом не видеть чьей-то руки.
— Да уж, разве что длань Господня. Короче, промаявшись несколько дней в полном безделье, потому что работа все равно стояла, я понял, что так больше не могу. И решил съездить проветриться. Тут уж было без разницы, чем заниматься.
— Может, это было и неправильно, — заметил Муратов. — Иногда мысли настигают через несколько дней такого состояния. И сразу потоком.
— Так или иначе, я решил посетить это мероприятие. И вот в тот самый вечер, в самую последнюю минуту, когда я заехал в номер переодеться, я обнаружил его.
— Кого?
— Точно такой же ковер. В смысле ковер был другой, но лежал он примерно так же, свернутый в трубку. Только пятен на нем не было.
— И что было внутри?
— Внутри был труп, для разнообразия. Хотя мне и так было нескучно.
— Ты узнал этого человека? Ты видел его раньше?
— Нет, я не переворачивал тело. Я же не знал тогда, что буду заниматься расследованием. Все это началось позже.
— И что ты сделал?
— Драпанул оттуда, естественно. К чему мне еще были какие-то незнакомые трупы, явившиеся в мою жизнь без приглашения? Когда у меня сознание и без того битком набито какими-то мертвыми мыслями. И художественными образами, тоже безжизненными.
— А как он был убит? Он точно был мертв?
— Мертвее не бывает, — с каким-то мрачным удовлетворением сказал Лунин. — Не затылок, а сплошное месиво. Но это не помешало ему вскоре оттуда удрать, из номера.
— Да? Интрига становится все занимательнее.
— Мне тоже понравилось.
— А как ты узнал, что он оттуда убрался? Эх, ходячих мертвецов нам только и не хватало в нашем прекрасном городе.
— Заехал туда. Той же ночью. Когда понятно стало, что эти события меня затрагивают больше, чем я предполагал поначалу.
— И что?
— И вот как раз ничего. Ничего в ковре, никаких следов тела. Точно так же как и здесь. Хотя тут-то, я думаю, — он еще раз мотнул головой в сторону свертка, лежавшего на полу, — ничего и не было. Шутка в чистом виде.
— И что ты дальше сделал?
— Ну, раз трупа не было, то и делать мне там было нечего. Я потихоньку собрал свои вещи и отбыл оттуда, из этого гостеприимного места. Теперь живу здесь.
— Да, и здесь то же самое, — протянул Муратов. — Трупы и ковры прямо преследуют тебя, ничего не скажешь.
— Хуже того, меня преследуют еще и записки с цитатами. Ты знаешь, я всегда любил Данте, но больше, я так думаю, читать его не смогу.
— Что, еще одну нашел?
— Да, в мусорной корзине в номере. «Того хотят там, где исполнить я Ѳластны» — ну ты знаешь.
— Как это все увлекательно… — пробормотал Муратов.
— Хм, хотелось бы уже даже и поскучнее. Я бы не отказался, честное слово.
— И что ты думаешь по всему этому поводу?
— Ну как, я как-то связан с этим, это очевидно. Причем, что сбивает с толку — каким-то двояким образом. Я так и не понял, зачем меня, собственно, привлекли к этому делу, это одно. А с другой стороны, все тут знают об этом больше меня, и мне все это рассказывают. Но все это — кроме двух ковров, один с трупом, второй пустой. Это получается уже чисто мое такое тайное небольшое дело, вроде как от всего отдельное. Такое ощущение, что меня привлекают и по этой линии. Но те же ли это люди? Зачем делать два раза одно и то же?
— Да, вопрос задан хорошо. Наверное, тут и таится ключ к разгадке. Осталось только понять, какие могут быть ответы.
— Да, мотивы, как всегда — это главное. Надо только как-то в них разобраться.
— Ну хорошо, — сказал Муратов после минутного молчания. — Вот этот исчезнувший труп… Это ведь явно выбивается из общего ряда. Другие же трупы не пропадали?
— Нет, все на месте.
— А ты не пробовал его найти? У тебя ведь сейчас, по идее, должны быть уже довольно широкие возможности.
— Как? — спросил Лунин со смехом. — Прочесать весь Систербек, или как там его сейчас называют, Брудербург? Может, тут и началась новая жизнь, но город по-прежнему остался довольно большой. Если жители еще не начали разбегаться от переименования и всех событий, которые за ним последовали.
— Наоборот, говорят, даже рвутся сюда, — пробормотал Муратов. — Всем хочется посмотреть, что тут у нас происходит.
— Ну вот видишь, еще больше стало.
— Ладно, но тело ведь не могло же просто пропасть. Или ты думаешь, его тайно вывезли в Россию? Или в Финляндию?
— Все может быть, — сказал Лунин. — Хотя это было бы странно.
— Значит, через некоторое время оно найдется.
— И что это нам даст?
— По крайней мере, прояснит много чего в логике убийцы. Зачем-то же ему понадобились эти непонятные перемещения. Если он хочет просто нагнать страху, на кого бы то ни было, то исчезновение трупа вообще невозможно объяснить.
— У меня есть один помощник… — начал Лунин.
— Ого! — прервал его Муратов. — Ты быстро продвигаешься по службе.
— На самом деле даже несколько. Мне выделили целый отдел. И кабинет, в здании на главной улице.
— Ты с ними построже, с этими шалопаями, — заявил Муратов, явно развлеченный этой темой. — Спуску им не давай.
— Ты знаешь, я вообще не мог понять, что с ними делать. Но сегодня один из них пришелся очень кстати. Я, как ты знаешь, с утра встречался уже с одним трупом… Нет, вернее с жертвой. Или все-таки трупом? Как правильно сказать?
— Пропусти филологию, у нас и так ее слишком много. И что там обнаружилось?
— Ничего интересного, просто этот помощник высказал любопытную мысль. Он считает, что записки вообще писал не убийца.
— И кто же тогда?
— Записки были у жертв непосредственно перед гибелью. Они таким образом находили друг друга. И именно поэтому убийца не вызвал у них никаких подозрений.
— Какое-то тайное общество?
— Ну да, это была буквально моя мысль, — ответил Лунин. — Что-то антиправительственное или контрреволюционное. Против Эрнеста, одним словом.
— И он же сам предлагает это расследовать…
— Да, тут как-то очень запутанно. По этой логике, истребление этих парней, одного за другим, ему же как раз и должно быть выгодно.
— Но возможно, он просто об этом не знает, — сказал Муратов. — Что-то в этом есть.
— Да, мне тоже понравилась эта идея. Но ни труп в номере, ни ковер здесь в это не вписываются. Или у убийцы, кроме пресечения заговоров, находится еще и время просто забавляться? Да еще и обязательно с привлечением меня к этому делу?
— Как знать, бывает всякое. После долгой и трудной работы почему бы и не позволить себе небольшой отдых?
— Это, конечно, может быть, но перевозка трупов с места на место в эту теорию явно не умещается. Муторное дело эти трупы, поверь моему опыту.
Бутылка уже заканчивалась, но Лунин не стал доставать еще одну. На него внезапно навалилась усталость: хотелось лечь под теплое одеяло и перестать думать о коврах и загадках. В этот же момент и Муратов посмотрел на часы и сказал:
— Хорошо тут у тебя, но мне все-таки надо идти. Ты не переживай слишком сильно. Мне почему-то кажется, что скоро что-то случится более понятное. Из того что есть, мне кажется, мы выжали уже все.
