Возникает проблема, вправе ли суд здесь вторгаться в вопрос о правильности квалификации по уголовному закону иностранного государства, то есть фактически проверять обоснованность обвинения. Практика Верховного Суда РФ по данному вопросу является противоречивой. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Назаряна А. М. установила, что запрашивающая сторона не располагает документами, которые давали бы бесспорное основание для признания Назаряна А. М. субъектом инкриминируемого ему деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 362 УК Республики Армения – дезертирство. Назарян А. М. пояснил, что проходил военную службу по контракту, срок действия которого составлял 5 лет после окончания учебного заведения и который истек в 2003 г., другого контракта с ним не заключалось, на момент его выезда в РФ обязанности по воинской службе в Республике Армения им выполнены и он не мог быть субъектом данного преступления. То есть здесь Верховный Суд РФ указал на возможность проверки обоснованности обвинения иностранного государства267. Аналогично вопрос решен по делу Мамаджанова Б. Х.268.
А при рассмотрении дела о выдаче Азимова И. Ш. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ установила, что доводы Азимова И. Ш. об «алиби», в частности о том, что в октябре 2007 г. он находился на территории Российской Федерации, могут быть полно и всесторонне проверены только в рамках предварительного следствия по возбужденному уголовному делу и не входят, таким образом, в компетенцию суда269.
Определенные проблемы на практике вызывает толкование ч. 2 ст. 466 УПК. Прокурор может заключить лицо под стражу или домашний арест самостоятельно, если к запросу о выдаче было приложено судебное решение иностранного государства. Этот пункт не подлежит расширительному толкованию, и решение органа государства, не являющегося судебным (например, прокуратуры иностранного государства) о заключении под стражу не может исполняться без решения суда РФ. О том, что этот пункт подвергается широкой трактовке, свидетельствует решение ЕСПЧ «Абдулажон Исаков против Российской Федерации» от 8 июля 2010 г. Согласно материалам дела Исаков был заключен под стражу в России на основании ордера на арест, выданного прокуратурой Узбекистана. Европейский суд заключил, что содержание заявителя под стражей не санкционировалось российским судом в нарушение применимого национального законодательства270. Кроме того, продление данной меры пресечения осуществляется уже по нормам УПК.
Не нашел свое отражение ни в УПК, ни в новом постановлении Пленума Верховного Суда РФ круг прав лица, в отношении которого рассматривается вопрос о выдаче. В соответствии с Рекомендацией R (80) 7 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам «О практическом применении Европейской Конвенции о выдаче» от 27 июня 1990 г., независимо от судебного или административного характера разбирательства о выдаче, соответствующее лицо: a) должно быть проинформировано непосредственно и на языке, который оно понимает, о запросе на выдачу и фактах, на которых он основан, условиях и процедуре выдачи, и где это применимо, о причинах его ареста; b) должны быть выслушаны аргументы, которые лицо приводит против выдачи; c) должно иметь возможность пользоваться помощью защитника при процедуре выдачи; если у него нет достаточных средств для оплаты помощи, она должна ему предоставляться бесплатно271.
Представляется, что европейские правовые стандарты выдачи должны быть реализованы в РФ путем внесения изменений и дополнений в главы 54, 55 УПК, а также путем непосредственного ориентирования судей на прямое применение решений ЕСПЧ.
1.2.4. Международные правовые стандарты взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального права на уровне СНГ
В силу своего членства в Содружестве Независимых Государств и участия в международных договорах Россия несет определенные международные обязательства, в том числе и в сфере антикриминальной деятельности.
Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (заключена в Минске 26 мая 1995 г.) содержит в себе правовые стандарты защиты прав и свобод человека в области уголовного права и процесса, которые соответствуют стандартам ООН и Европейской конвенции и не нуждаются в подробном описании272.
Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (далее – Конвенция СНГ) регламентирует порядок оказания правовой помощи по уголовным делам273. Статьи 56–71 Конвенции СНГ определяют особенности выдачи, порядок применения мер пресечения к лицам, в отношении которых ведется процедура выдачи. Статья 61 Конвенции СНГ содержит правило, противоречащее европейским стандартам (ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) – ч. 1 ст. 61 Конвенции СНГ устанавливает, что «Лицо, выдача которого требуется, по ходатайству может быть взято под стражу и до получения требования о выдаче. В ходатайстве должны содержаться ссылка на постановление о взятии под стражу или на приговор, вступивший в законную силу, и указание на то, что требование о выдаче будет представлено дополнительно. Ходатайство о взятии под стражу до получения требования о выдаче может быть передано по почте, телеграфу, телексу или телефаксу». Основанием содержания его под стражей в таких случаях является решение компетентного учреждения юстиции запрашивающей Договаривающейся Стороны о взятии под стражу в качестве меры пресечения или приговор, вступивший в законную силу. Между тем РФ как страна, ратифицировавшая Европейскую конвенцию от 4 ноября 1950 г., не может содержать лицо под стражей не иначе как на основании судебного решения, а не органа юстиции.
Статья 73 Конвенции предусматривает обязанность осуществления уголовного преследования – каждая Договаривающаяся Сторона обязуется по поручению другой Договаривающейся Стороны осуществлять в соответствии с законодательством Договаривающейся Стороны уголовное преследование против собственных граждан, подозреваемых, обвиняемых в совершении преступлений на территории запрашивающей Договаривающейся Стороны.
Существует также группа договоров, посвященных борьбе с определенными видами преступлений: Договор государств – участников СНГ о противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов и финансированию терроризма, от 5 октября 2007 г.274, Соглашение о сотрудничестве государств – участников СНГ в борьбе с налоговыми преступлениями от 3 июня 2005 г.275, Соглашение о сотрудничестве в борьбе с преступлениями в сфере экономики от 12 апреля 1996 г.276, Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с торговлей людьми, органами и тканями человека от 25 ноября 2005 г.277. Данные договоры устанавливают признаки составов преступлений международного характера, а также особенности международного сотрудничества стран СНГ при осуществлении уголовного преследования лиц, совершивших указанные преступления.
Рекомендательные международные акты данного уровня представлены в основном многочисленными модельными законами и кодексами278.
§ 1.3. ЯЗЫКОВАЯ ФОРМА ОБЪЕКТИВАЦИИ ВЗАИМОСВЯЗИ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВАОбъективация взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального права происходит в текстах уголовного и уголовно-процессуального законов (в настоящее время – УК РФ и УПК РФ) в языковой форме.
1.3.1. К вопросу об источниках уголовного и уголовно-процессуального права
Прежде чем перейти к освещению основного вопроса настоящего параграфа, полагаю необходимым уточнить: предыдущее утверждение не означает, что автор позиционирует себя сторонником признания УК РФ единственным источником уголовного права, а единственным источником уголовно-процессуального права – УПК РФ. Не имея возможности в рамках настоящей публикации осветить все имеющиеся в современной отечественной теории воззрения по поводу источников уголовного и уголовно-процессуального права и не ставя перед собой цель обосновать собственную (хотя и вполне определенную) позицию по данному вопросу, считаю возможным ограничиться следующими суждениями.
Изменения, произошедшие в постсоветской России в экономической, социально-политической, правовой сферах, принятие в 1993 г. новой Конституции РФ, не могли не отразиться на подходах к правопониманию системы источников современного российского права.
Если в течение многих лет в советской, а затем и в российской доктрине уголовного права существовало аксиоматичное представление об уголовном законе как единственном источнике уголовного права, то с принятием УК РФ 1996 г. оно стало подвергаться переосмыслению. Поводом для этого стало наличие в нем ст. 1 «Уголовное законодательство Российской Федерации», имеющей следующее содержание: «1. Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса… 2. Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права».
