Джес забыла обо всем, ни о чем не думала. Сейчас всё и все ей были безразличны, кроме Дэна и его близости. Ведь если он уйдет, мир померкнет…
— Я не знаю, — только и ответила она, понимая, что его руки совсем лишили ее возможности мыслить.
— Джесси, милая моя… — Тихо говорил он. — Ангел мой, радость моя, нежность моя…
Его губы осторожно, легкими, почти неощутимыми движениями касались ее лица. Эти прикосновения были так не похожи на прикосновения Максвелла! Он заставлял трепетать каждую клеточку ее кожи, оставляя очаг пламени там, где прикасался… Так вот, как, оказывается, влюбленный мужчина может подчинить женщину себе, если она очень не равнодушна к нему. Ведь, к своему собственному страху, Джессика пока не знала, что ответит Дэну, если он спросит, любит ли она его. Ей больше всего на свете хотелось, чтобы он никогда не выпускал ее лица из своих ладоней и продолжал мучить умопомрачительными прикосновениями своих губ. Но когда он закрыл поцелуем ее дрожащие губы, она вздрогнула и обмерла, тоже обхватив его лицо ладонями. Земля закачалась под ногами, мир закружился перед глазами. Точно вдруг грянули разом все громы, вспыхнули все молнии, и небеса разразились всеми дождями. А солнце продолжало светить, ослепляя и защищая их своим светом от этого безумства. Они оба забыли обо всем, что есть в мире — обо всем, кроме них самих и того, что они чувствуют. Это было похоже на взрыв, на землетрясение, которым равным по силе не было и не будет. И весь этот вихрь длился всего лишь каких-нибудь несколько минут, а им показалось, что они успели прожить целые жизни…
А после поцелуя, такого долгого, глубокого, нежного и страстного, что обоим не сразу удалось вернуть в норму свое дыхание, Дэн, не выпуская Джессику из рук, прижал ее к себе, будто боялся, что она вот-вот вырвется и убежит или растворится в воздухе, как призрак.
— Я никому тебя не отдам! — Пылко произнес мужчина, совсем не подозревая, что этими словами вернул ее в действительность и отрезвил, наконец, ее чувства.
Джессика тихо вздохнула. Ей было так уютно в его сильных руках, что хотелось остаться в них на всю жизнь. Но она знала, что реальность пока еще сильнее их чувств, что их чувства — еще только мечта. И скорее всего, этой мечте так и суждено остаться мечтой, сказкой о золушке и принце, потому что за их спинами стояли Максвелл и Клер и требовали к себе внимания.
— Это не возможно, — спокойно проговорила она, но голос ее еще дрожал от волнения и нерастраченной нежности.
— Почему? — Удивленно спросил Дэн, точно совсем не ожидал такого подвоха с ее стороны.
— Потому что мы оба не свободны, ты и сам это прекрасно знаешь. А на чужом несчастье собственного счастья не построишь… У тебя есть Клер, а у меня — Максвелл. Думаешь, они легко примут то, что происходит между нами? Мы очень не справедливы к ним, тем более что Макс — твой друг и напарник, а Клер — моя подруга, лучшая подруга.
— Ну, начнем с того, что я больше не с Клер… То, что она устроила на приеме в доме моего отца, стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Ее выходки выше моего понимания. Я поговорил с ней, и мы разошлись по-хорошему…
Женщина отстранилась от него. Всю ее нежность как ветром сдуло. Прозрачные серые глаза приняли пугающе холодный оттенок.
— Значит, ты можешь легко бросить женщину только потому, что она хватила лишнего на торжестве? И бросить ради ее же подруги? Вот уж не ожидала от тебя такой циничности. Получается, что ты и меня можешь предать в любой момент.
Она сердито отошла от него к окну и стала смотреть на город, скрестив руки на груди. Эта новая черта Дэна не столько напугала ее, сколько рассердила и оскорбила. Бросить Клер ради нее — это уже ни в какие рамки не входит; но главное — найти такой ничтожный предлог для расставания! Как же больно теперь Клер! И она такая гордая, что великодушно отпустила его и даже не позвонила ей. А она, Джессика, стоит тут, выслушивая его признания, отвечая на его поцелуи и утопая в его объятиях, и еще упивается тем наслаждением, которое получает от этого. Ну, все! Хватит! Довольно!
— Все совсем не так, как ты думаешь! — Начал защищаться Дэн. — Ты не знаешь всего, что произошло дальше в тот день. Может, ты и не заметила, но, вдоволь натанцевавшись, Клер и Дерек поднялись наверх, и там твоя двуличная подружка устроила для моего братца настоящий стриптиз. Она была настолько пьяна, что пришлось уводить ее через черный ход, чтобы в гостиной она не выкинула чего-нибудь еще!
После его слов в кабинете воцарилась тишина. Казалось, каждый из них молча переваривал то, что услышал. У Дэна было такое чувство, будто после горячей ванны с пеной его окатили ледяной водой из ведра; Джессика тоже испытывала нечто подобное, но не собиралась сворачивать с выбранного пути.
— Хватит, Дэн! — Устало прервала она его.
На нее, действительно, навалилась такая усталость, что очень сильно захотелось махнуть на все рукой. Но она не могла этого сделать, потому что знала, что ни Максвелл, ни Клер, ни Дэн, наконец, ей этого не позволят.
— Нет, не хватит! — Упрямо возразил он и быстрыми шагами подошел к ней сзади, сжав ее плечи.
Она вздрогнула и на мгновение почувствовала, что ее решимость поколебалась, но, собрав последние остатки воли, она повернулась к нему и посмотрела в его глаза. Вряд ли еще когда-нибудь ей доведется увидеть такие чудесные голубые глаза, с такой любовью смотрящие на нее.
— Клер, похоже, настолько сумела запудрить тебе мозги своим лицемерием, что ты готова отказаться от своего счастья в угоду ей, — быстро заговорил Дэн. — Но я этого не позволю. Я все равно буду рядом. Я знаю, что ты сейчас готова прогнать меня и закрыть глаза на все, что только что произошло, на мою любовь и на свои чувства… Ведь я не безразличен тебе, и я это знаю.
— Я люблю Максвелла, — пыталась возразить Джессика. — И никогда не изменю ему, тем более с его лучшим другом. Как бы меня ни тянуло к тебе, как бы мои родители ни одобряли наши с тобой отношения, с этого момента они будут не больше, чем дружбой. И если ты согласен быть моим другом и забыть обо всем, что сегодня произошло в этом кабинете, то я прощу тебе твое расставание с Клер.
— Я никогда не смирюсь с этим, — усмехнулся Дэн. — И никогда не приму твою дружбу. Только твою любовь. Может, ты и не знаешь, но она нужна мне, как воздух, а ты сейчас лишаешь меня возможности жить и дышать. Но это ничего. Все переменится, — он снова легко коснулся пальцами ее подбородка, провел большим пальцем по ее губам, явно ощущая их дрожь и наслаждаясь этим ощущением. — Я буду ждать тебя. Ты никуда не сбежишь от меня, — и он ослепительно улыбнулся, приводя ее чувства в смятение.
