обладатель знакомого голоса исчезнет. Фитрич по-видимому, никуда не собирался.
Он отпил из призрачной чашки, выпустил довольное «ух-х-х», да прищурился, разглядывая молодого волхва.
– Внучек, да тропиночка моя хорошему человеку ничего не сделает. От воров и
грабителей поставил. Да и любопытные чтоб не шастали. В наше-то время…
– Мы тут вещицу нашли, признаешь, чья? Нир, доставай.
Юноша выудил из мешка плотно оплетенный жилами сверток. Чародею не
нужно зреть, что под тряпками – от ятагана исходила сила, которую Авенир
чувствовал всем телом. Она будоражила и манила. Марх же или совершенно
невосприимчив к бесконтактной энергии, или только делает вид, но сидит в кресле
прямо, неподвижно – тараном каменным не сшибешь.
Старик подался вперед, присвистнул:
– Камушек мой нашли, рубинчик заговоренный! Не зря я про жилки
сообщеньице оставил. Сколько же годков назад-то его украли?
– Тангир, бывший наемник, булыжник этот нашел. И в ножик вставил. Да так
вставил лихо, что демоном домашним обзавелся.
– Вот, шельмец! Да если б он здесь был…
– Был. Плетенка твоя им поужинала.
– А, ну тогда хорошего ей сна и пищеварения. На ночь то кушать вредно.
Сидели молча, распивали чай. В чашках возникало питие, точно угадывая
вкусы гостя, на блюде без остатков исчезали объедки и возникали яства.
«Умеет дед пузо уважить» – думал Марх. Вчера сабельщик чуть было не
поддался демоническому наваждению ятагана. Убил бы беззащитного купца – впал
бы в рабство Ригура, стал бы таким же одержимым. А так, хотя лишь царапнул – но
и теперь к заклятому клинку месяц не прикасаться, волю потеряет. Спрашивать
соратника о жилах тогда он не стал, не до того было.
Вздохнул – эх, воротит парень с воинской стези, круто воротит. И все в
ворожбу свою, травничество да волхвование. Тарсянин не любил волшебство -
сталь против магии несильна. Можно конечно, на ошибке мага подловить, все
ошибаются. Вот только маги реже. Близко не подпустят, все норовят огнем пожечь, иль скотного ящера напустят – пока разберешься, ведьмак уж за пять верст улетел.
– Зря ты колдовство не привечаешь.
Дед Фитрич раскачивался в воздухе. Перед тарсянином возникла резная
трубка. Тот пожал плечами, закурил.
– За что вас привечать? Лекарей можно еще стерпеть, а вы?
– Мы все – части одного целого. Ты, например, воин – дитя огня. Твой дух
пламенеет и рвется в жажде битв. Я – колдун. Мой духовный прародитель – небо.
И я хочу все понять, обозреть, тянусь познать мир, в котором живу и создаю
ежечасно. Мир же, это как весы, в котором на одной чаше – зло, на другой – добро.
Как есть воины, стоящие на стороне Зла, так встречаются и добрые маги. Ну, и
бегают туда-сюда. Вот, – дед кивнул в сторону Авенира – как твой напарник. Его
дух еще не обрел точную форму, но уже видна сила небес.
Авенир воспламенился:
– Если у человека дух колдуна, а он хочет стать воином, тогда что?
Старик повел бровью:
– Каждый сам выбирает. Захочет – станет воином, даже хорошим воином. Но
лучшим – никогда. И станет на бранном поле, даже не замечая, магию применять.
Но неумеючи, то врага, то себя бивать будет. Дух у таких перебежчиков форму
долго обретает. Может и на смертном одре метаться – кто же я, да зачем. Я вот рано
свою стезю заметил, только решался долго.
– Как же дух-то понять, как он форму обретает?
Фитрич посмотрел удивленно, странно.
– Зацепист, внучек. У всех время приходит. И понимает каждый. Только
смелость нужна, чтобы на зов откликнуться. От многого отказаться надо, нажитого
честным трудом.
Светильники лениво мерцали, выпуская снопы искр. Маленькие фиолетовые
огоньки исчезали, не успев коснуться пола. Окон в зальце не было, на стенах
возникали яркие цветные образы, показывая гостям отрывки историй. То
появлялись поля древних битв – воины, размахивая топорами мчались друг на
друга, гудел рог, били в барабаны. Внезапно образ сменялся пирами и балами.
Придворные дамы с кавалерами неспешно наворачивали круги и выписывали
пассажи, господа сидели за шикарным столом и переговаривались. Вот возникает
сад. Среди невысоких зеленеющих деревьев уместился окруженный каменными
плитами родник. Невдалеке распустились бутоны огнецвета, стоит величаво, переливаясь на солнце, отделанная золотом и расписанная художниками арка.
– Следуйте в Веллоэнс.
Гости оторвали взгляд от стены, обратились к старому чародею.
– Куда?
– В Веллоэнс. Обетованное царство Второй Земли. Проход найдете в горах
Турмаги. А там на юго-восток – не пропустите.
– Что-то ты перегнул, дед. Отправляешь в несветлую даль. Гиблое это место, Турмага. По сравнению с их князем Зуритаем Ригур – невинный младенец. Да и
жители уже не люди, а каменные големы. Скажи, что надоели гости – сами уйдем.
– Не только каменные. Еще железные и огненные встречаются. Не големы, а
турмы. Големы на севере, в горах Трегонада, охраняют проход к кипящему морю.
Старик воспарил ввысь, раздулся, синеватый ореол светился ярче. От
добродушности не осталось и следа, в голосе чувствовалась сталь, глаза смотрели
строго, с холодным блеском.
– По воле Фортуния вы оба избраны камненосцами. Старая легенда оживает, пришло время перековать весы мироздания! Желаете того, или нет, но вы явитесь в
царство. С вами добровольный раб. Присоединятся еще двое – несчастный убийца
и страж отступника. Хотите, или нет, живыми, или мертвыми, но вы явитесь в
Веллоэнс. Волю небес не изменить!
Марх проглотил едкий дым, кашлянул, трубка отлетела в сторону и исчезла, не
коснувшись пола.
– Вот те раз! Как обухом в темя. Избрание, призвание и сырая печенка в
довесок. Это какой-такой Фортуний так щедро припечатал?
Фитрич съежился до обычных размеров, отрешенно повис в воздухе.
Прорицательский дух покинул колдуна и старик смотрел в пустоту, потерянно
изрек:
– Дар богов непреложен. По воле или против, живы или мертвы, рано или
поздно, носители восьми камней явятся на круг Нибулида. Рубин и лазурит уже в
действии.
– Хочешь, чтобы мы подвизались? Так и доставил бы сам, могучий маг. Это ж
твой булыжник, мы его тебе вернули.
Кресла, столы и стены стали исчезать. Факелы дрогнули и погасли. Фитрич
съеживался, свечение слабело – не замечая никого и ничего, дед лепетал:
– Животные приготовлены. Время близится. Отправляйтесь. Проклятие
ятагана снято, Марх, и не вернется, пока не будет пролита невинная кровь. Я
исполнил волю…
Путники очутились в старой, разрушенной хибаре. В верхнем углу беззаботно
выплетает покои толстый серый паук, пылью покрыт старый искореженный стол, от наваждения не осталось и намека.
На бывшем выжженном пустыре зеленела трава. Сколько времени они
пробыли в зачарованном доме, Авенир сказать не мог – с уверенностью можно
было лишь сказать, что настало утро. Весело щебетали птицы, солнце вылезало на
эмпирей, лениво выпуская из чрева первые лучики. Рядом с избою стоял
чистокровный бербериец – взбрыкивал, пускал из ноздрей горячие струи воздуха.
Конская грива развевалась на ветру, тело покрыто утренней росой, шкура горяча, как печь хлебороба, бока подрагивают. Муравит, скрутившись, лежал неподалеку.
На нем появилась кожаная оплеть с удилами, на спине красовалось необычной
формы, искусно подогнанное седло. Держал его широкий подпружный ремень, проходящий меж задней и средней парами лап.
– Вот тебе и добрый старичок, вычудил – присвистнул тарсянин.
– Мулов увел? Ничего, мы его жеребца оприходуем.
– Ты лучше тварь свою приходуй, а благородному животному нужен
благородный всадник.
Марх развязал гнедого, всунул сапог в стремя и подпрыгнул. Не закрепленное
седло провернулось и воин оказался на земле в позе битого пса. Приподнялся, дал
по нерадивому приспособлению ногой, сделал вид, что не замечает закатившегося
от хохота Авенира. Недовольно буркнул:
– Ну, Фитрич! Сколько лет, а шутки те же.
Вскочил на коня, ухватил правой за гриву:
– Ладно, по старинке надежней. Будешь зваться Горисветом.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 12. Кузнец без кузни
Скутер рассекал воздух. Небо сияло пленительной чистотой, а солнце палило
изо всех сил, норовя прожечь костюмы скайеров. Да, есть в работе ученых и
приятная часть – не все же время сидеть в кабинетах, да разрабатывать теории.
Приходит время воплощать их на практике – проверять расчеты, исправлять
неполадки и внедрять задумки в эксплуатацию. Эта часть во всех проектах была
самой короткой, но вместе с тем – любимой. Два-три месяца на свободе, а потом
снова целый год – кабинеты, расчеты, опыты. «Экостарс» в полную силу исполнял
договор с лигой. Первая космическая база «Мирового Древа» уже запущена, получаемая энергия позволяет реструктурировать уцелевшие после катаклизм
